Она подошла к нему, и он взял ее за руку.
– Послушай, – сказал он, – если ты меня сейчас оставишь, лучше никому не будет. Куда ты собиралась ехать? – спросил он еще раз.
– В Кливленд.
– И как ты думала там жить?
– Я думала взять к себе папу, если он согласится, ведь сейчас он живет один, и, наверное, найти себе работу.
– Ну и что ты такое могла бы делать, Дженни, чего раньше не делала? Ты ведь не собиралась снова пойти в служанки? Или продавщицей в магазин?
– Я думала, что смогла бы теперь устроиться экономкой, – ответила Дженни. Она много размышляла над возможностями, и это было лучшей из пришедших ей в голову мыслей.
– Нет же, нет, – проворчал Лестер, качая головой. – Ничего подобного. Во всем этом твоем намерении нет ничего, кроме самой идеи. С моральной точки зрения к лучшему ведь ничего не изменится. Прошлого не поменяешь. Да и нет тут никакой разницы. Жениться на тебе сейчас я не могу. Может статься, смогу в будущем, но сейчас ничего утверждать нельзя, а обещать я не хочу. Моего согласия на то, чтобы ты тотчас от меня уехала, нет, но даже если б ты меня оставила, я бы не позволил тебе вернуться к тому, о чем ты сейчас говоришь. Я о тебе позабочусь. Но на самом деле, Дженни, ты ведь не хочешь уезжать, верно?
Пока он обстоятельно излагал свои чувства и мысли, Дженни, как обычно, делалась все эмоциональней. Для нее было слишком сложно рассуждать о житейских «почему» и «вследствие того». Она старалась все обдумывать, и постепенно все лучше понимала, как устроен мир, но на это требовалось время. Столкнувшись с его личностью, его логикой, его страстью к ней, ее любовью к нему, все ее выводы и решения рассыпались вдребезги. Одного лишь касания его руки было достаточно, чтобы вывести ее из равновесия. Она расплакалась.
– Не плачь, Дженни, – сказал он ей. – Все еще может закончиться лучше, чем тебе кажется. Давай не торопиться. Снимай-ка дорожную одежду. Ты ведь уже меня не бросаешь, верно?
– Не-е-ет, – всхлипнула она.
Лестер усадил ее к себе на колени.
– Оставим пока все как есть, – продолжал он. – В этом мире все сложно. За одну минуту ничего не изменишь. Но в конечном итоге может получиться. Мне и самому приходится мириться с такими вещами, которых я в обычное время не потерпел бы.
В конце концов он добился, чтобы она относительно успокоилась и теперь лишь печально улыбалась ему сквозь слезы.
– Теперь давай-ка убери все обратно, – мягко сказал он, указывая на сундуки, – и я хочу, чтобы ты мне кое-что пообещала.
– Что? – спросила Дженни.
– Больше ничего от меня не скрывай, слышишь? Не выдумывай ничего самостоятельно и не действуй потом, не ставя меня в известность. Если у тебя остались какие-то мысли, я хочу, чтобы ты все мне сказала прямо сейчас. Я тебя не съем! Чему тебе на самом деле нужно научиться, так это смотреть в глаза фактам. Если тебя что-то беспокоит, поговори со мной. Я помогу тебе разрешить проблему, а если это невозможно, по крайней мере между нами не будет тайн. Людям ведь так жить нельзя, Дженни. Ты и сама знаешь, разве нет? Из этого всегда происходят неприятности.
– Я знаю, Лестер, – сказала она горячо, глядя ему прямо в глаза. – Обещаю, что больше никогда не буду от тебя ничего скрывать – честное слово. Я боялась, но теперь не буду. Ты можешь мне верить.
– Звучит правильно, – ответил он. – Я знаю, ты так и сделаешь. – И он отпустил ее.
Следствием этого соглашения было то, что несколько дней спустя предметом их обсуждения стали дела ее отца. Дженни все время переживала о нем с тех пор, как дала свое обещание, и вдруг сообразила, что об этом надо поговорить с Лестером. Соответственно, как-то за ужином она рассказала о происходящем в Кливленде.
– Я знаю, что он чувствует себя там очень несчастным из-за одиночества, – сказала она. – Меня мучает, что он в таком состоянии. Я собиралась взять его к себе, вернувшись в Кливленд. А теперь не знаю, что делать.
– Отчего ты не пошлешь ему денег? – коротко спросил Лестер.
– Он больше не хочет брать у меня денег, Лестер, – объяснила она. – Он думает, что я плохая – что веду себя неправильно. Он не верит, что я замужем.
– И у него есть для того причина, верно? – спокойно заметил он.
– Но мне тяжко думать, что он ночует на фабрике. Он такой старый и совсем один.
– А остальное семейство в Кливленде? Они не хотят для него что-то сделать? Твой брат Бас?
– Наверное, они не хотят с ним связываться, он ведь такой невыносимый.
– Замечательно! – воскликнул он. – Что за достойные дети! Даже и не знаю, что здесь можно посоветовать. Пожилому джентльмену следовало бы быть не столь раздражительным.
– Знаю, – сказала она, – но он уже так стар. И прожил нелегкую жизнь.
Какое-то время Лестер все это обдумывал, трудясь над запеченной бараниной.
– Вот какие у меня мысли по этому поводу, Дженни, – произнес он наконец. – Если мы все равно больше не скрываемся, жить и дальше, как сейчас, бессмысленно. Я подумывал о том, чтобы подыскать нам дом в Гайд-парке. От конторы далековато, но жить в этой квартире мне не слишком нравится. Вам с Вестой тоже будет лучше с собственным двором. Если я так и сделаю, ты могла бы взять отца жить вместе с нами. Вреда от его присутствия все равно не будет. Может статься, он и помог бы следить за домом.
– Ах, если только папа согласится, это будет как раз для него, – отвечала она. – Он обожает все чинить, он мог бы подстригать траву и присматривать за печью. Но он не приедет, если не будет уверен, что я замужем.
– Не знаю, как этого добиться, не показав пожилому джентльмену свидетельства о браке. Похоже, того, что ему требуется, так просто не добыть. А мог ведь и вправду присматривать за печью в загородном доме, чем не занятие? – добавил Лестер задумчиво.
Дженни не обратила внимания на мрачный характер шутки. Ее мысли были слишком заняты тем, насколько все в ее жизни запутано, сколь безрезультатным оказалось ее нынешнее моральное усилие. Герхардт не приедет, даже если у них будет уютный дом – а ведь как было бы замечательно, если бы он обрел дом. Нужно, чтобы он воссоединился с Вестой. Это сделает его счастливым.
Она размышляла над этим до тех пор, пока Лестер, уловивший направление ее мыслей, не добавил:
– Не знаю, как все устроить. Бланки брачного свидетельства так просто не раздобыть. Да и подделывать такой документ – дело серьезное, даже, думается, уголовно наказуемое. Я бы не желал связываться ни с чем подобным.
– Ах, Лестер, я ничего такого от тебя не хотела бы. Просто переживаю, что папа такой упрямый. Если что-то запало в голову, его уже не переубедить.
Видя, как Дженни заинтересована, он обдумал все это за нее и наконец сказал:
– Лучше подождать, пока все не обустроится после переезда. Потом ты сможешь поехать в Кливленд и лично с ним переговорить. Может быть, у тебя выйдет его убедить.
Ему нравились ее чувства по отношению к отцу. Они были очень достойными, он даже сожалел, что не способен помочь ее плану. Герхардт его особо не интересовал, но и не вызывал отторжения, и если тот готов помогать им с большим хозяйством, то почему нет? На какое-то время они оставили этот вопрос, чтобы потом снова к нему вернуться.
Глава XXXV
На то, чтобы воплотить предложение о переезде в Гайд-парк, ушло не слишком много времени. Несколько недель спустя, когда все треволнения утихли, Лестер пригласил Дженни отправиться вместе с ним в Южный Гайд-парк, чтобы присмотреть резиденцию, и уже в первую поездку они нашли дом, который ему – и, как следствие, ей – весьма понравился, старинный особняк на одиннадцать комнат, расположенный на квадратном участке стороной в двести футов под сенью деревьев, посаженных, еще когда город только начинался. Дом оказался живописным, тихим и очень уютным. Желание Лестера сменить обстановку на тот момент было обусловлено чувствами. Начать с того, что он несколько устал от квартиры на Шиллер-стрит, в основном потому, что она была для него связана с рядом неприятных воспоминаний – открытия насчет Весты, визита Луизы, намерения Дженни его покинуть. Он думал, что в большом доме, окруженном лужайкой и клумбами, она будет чувствовать себя спокойней и что ему удастся найти приемлемое жилище в неприметном районе, которое не вызовет излишних забот с точки зрения общественного внимания. В конце концов, квартира на Шиллер-стрит на общественное мнение особо не повлияла, так чем хуже дом в южных пригородах? Поискав какое-то время, он наткнулся на этот особняк, который, поскольку чем-то напоминал семейный дом в Цинциннати, очень ему понравился. Дженни тоже восхитилась размерами и загородным окружением, хотя ее и печалило то, что она не въезжает в новый дом в желаемом качестве. Она смутно надеялась, планируя отъезд, что заставит тем самым Лестера кинуться за ней и предложить женитьбу. Теперь с этим было покончено. Она обещала остаться и должна будет довольствоваться тем, что есть. Дом был прекрасен, но красота – ничто без должной атмосферы. Она сказала было, что места для них слишком уж много, но Лестер лишь отмахнулся.
– К нам, скорее всего, будут нередко приходить гости, – сообщил он. – Давай пока что все обставим и посмотрим, что выйдет.
Он потребовал от агента оформить аренду на пять лет с перспективой продления и немедленно задействовал необходимые механизмы по приведению недвижимости в порядок.
Дом был покрашен, декорирован, лужайку привели в должный вид, было также сделано все прочее, чтобы он выглядел прилично и аккуратно. Туда перевезли прежнюю мебель из квартиры и добавили новую сообразно необходимости. Теперь в доме имелись большая уютная библиотека с читальней, просторная, красиво обставленная столовая, зал для приемов с книжными полками и украшениями по стенам, гостиная с небольшим роялем, обширная кухня с отдельной сервировочной – словом, на первом этаже присутствовало все необходимое. На втором этаже находились спальни, ванные, еще один зал посередине и комната для прислуги. Когда обустройство закончилось, все внутри выглядело уютно и гармонично. Были наняты служанка и человек, в чьи обязанности входили уход за газоном, печью и прочие поручения.