А он располагал лишь нищенским доходом в пятнадцать тысяч и перспективой управлять небольшой фургонной компанией ради дополнительной выгоды. Он себя в этом не видел. Выходило слишком позорно. Он мог разъезжать по стране в попытках противостоять новому тресту, притом что конкурентом, пусть и терпимым к нему, был бы его собственный брат; его собственная законная доля работала бы против него. Это было невозможно. Лучше пока что не высовываться. Есть шансы, что подвернется что-нибудь еще. Если же нет – что ж, у него есть собственный независимый доход и право вернуться в компанию Кейна, если он того пожелает. Желает ли он? Этот вопрос его не покидал.
Пока он пребывал в этом состоянии, плывя по течению, ему нанес визит Сэмюэл Э. Росс, чикагский торговец недвижимостью, чьи огромные фанерные плакаты, расписывающие преимущества подобных инвестиций, Лестеру доводилось замечать на продуваемых ветром просторах прерий поблизости от города. Лестер раз-другой видел Росса в «Юнионе», где ему на него указывали как на рискового и успешного спекулянта недвижимостью, видел также его довольно бросающиеся в глаза конторы на Лассаль-стрит и Вашингтон-стрит, в витринах которых многократно повторялось его набранное золотыми буквами имя. Росс был притягательного вида человек лет примерно пятидесяти, высокий, с черной бородой в стиле Ван Дейка, темноглазый, с горбатым носом и широкими ноздрями, его волосы натурально вились, словно наэлектризованные. На Лестера произвели впечатление его гибкая, кошачья грация и длинные, тонкие, необычно белые руки.
У мистера Росса имелось для мистера Кейна деловое предложение. Разумеется, мистер Кейн должен знать, кто он такой. Со своей стороны, легко признался мистер Росс, о мистере Кейне он знает все. Про компанию Кейна он слышал не первый год. К слову, как-то раз он продал его отцу некую недвижимость в Цинциннати, не напрямую, но через посредника. Поразмыслив, Лестер понял, что хорошо помнит ту сделку. Она оказалась прибыльной.
Предложение мистера Росса ничем не отличалось от тех, которые весьма успешно сработали в целом ряде других случаев. Он со всей откровенностью заявил, что своим успехом в недвижимости обязан чужим капиталам, по крайней мере частично. Его первая сделка заключалась в том, что он отправился к мистеру Мартину Райерсону и указал на участок в десять акров, располагавшийся тогда на окраине города (теперь это была всего лишь Индиана-стрит на севере), который имелась возможность приобрести совсем дешево. Он показал мистеру Райерсону, как участок можно благоустроить и распродать по частям поменьше, заработав в десять раз против первоначальной цены. Денег у него не было, но мистер Райерсон, которому он понравился, профинансировал операцию. Мистер Росс получил чистыми двадцать пять тысяч. Прибыль мистера Райерсона оказалась в районе пятидесяти.
Лестер слушал его с приятным любопытством, но без каких-либо мыслей о вложении финансов.
Нынешнее предложение было аналогичным. Недавно в содружестве с мистером Норманом Йелем из оптовой продуктовой фирмы «Йель, Симпсон и Райс» они подготовили к продаже «Йельвуд». Мистер Кейн о нем слышал?
Да, мистер Кейн слышал.
Какие-то шесть недель спустя он уже распродавал последние участки в риджвудской секции «Йельвуда», сделав на них сорок шесть процентов прибыли. Его негласным партнером в этой операции был мистер Джордж Э. Маркассон из «Финансовых услуг для торговцев и скотоводов». Лестеру репутация мистера Маркассона была хорошо известна. Росс прошелся по списку других своих сделок в области недвижимости, все – с хорошо известными объектами. В деловом центре города он в своей области весьма знаменит. Любой банк готов за него поручиться. Свой успех он приписывал собственному методу подстраховки, при котором к любой сделке привлекался уравновешенный внешний партнер с собственным суждением, поначалу критическим или безразличным, способный заметить все недостатки, которых не видит он сам; далее же, уже убежденный, партнер брал на себя часть рисков и получал впоследствии прибыль, как правило, гарантированную. Случались и неудачи, признал он. Одна или две. Но в основном на его счету были лишь успешные сделки, всего около двадцати пяти – по одной на каждый год в бизнесе. Он явился к Лестеру, поскольку знал о его связях с компанией Кейна. Он также знал, что Лестер покинул компанию. Его могло бы заинтересовать нечто вот в этом духе. Тут он изложил Лестеру подробности своего предложения.
В нем не было ничего особенного, ему и Лестеру предстояло заключить партнерство на одну сделку, в которую входили покупка и благоустройство участка в сорок акров, расположенного на юго-западе города между 55-й и 71-й улицами, Хэлстед-стрит и Эшланд-авеню. В этом районе имелись предпосылки для бума недвижимости – здорового, естественного и постоянного. Городские власти, насколько он себе представлял, намеревались замостить 55-ю. Имелись планы расширить трамвайную линию на Хэлстед-стрит далеко за пределы нынешней конечной остановки. Железнодорожная компания, чья ветка пролегала неподалеку, с радостью разместила бы на участке пассажирскую станцию. Он хорошо знал служащих компании, включая нескольких директоров. Первоначальная стоимость земли составит сорок тысяч долларов, ее они разделят пополам. Земляные работы, мощение дорог, фонари, посадка деревьев, услуги землемера будут стоить еще примерно двадцать пять. Потребуются также расходы на рекламу, скажем, десять процентов общих инвестиций в течение двух лет, ну, пусть трех – то есть девятнадцать с половиной или все двадцать тысяч. В целом им понадобится совместно вложить сумму в девяносто пять тысяч, пусть даже сто, доля Лестера в которых составит пятьдесят. Далее мистер Росс принялся подсчитывать прибыли.
Характер тамошней земли, ее продаваемость и вероятность подорожания можно оценить по соседним участкам, то есть продажам, состоявшимся к северу от 55-й улицы и к востоку от Хэлстед-стрит. Возьмем, к примеру, землевладение Мортимера на юго-восточном углу 55-й и Хэлстед. В 1882 году эту землю продавали по сорок пять долларов за акр. К 1886 году цена выросла до пятисот долларов за акр, о чем свидетельствует сделка о ее продаже мистеру Джону Л. Слоссону в этот год. В 1889 году, три года спустя, ее продали мистеру Мортимеру по тысяче за акр, что в точности соответствует цене, запрашиваемой с него за нынешний участок, а Мортимер разбивает ее теперь на участки в одну десятую акра, продавая каждый по пятьсот долларов. Нет ли в этом выгоды?
Лестер согласился, что выгода есть.
Росс углубился в подробности, объясняя, как именно из недвижимости извлекается прибыль. Человеку с улицы нет смысла очертя голову бросаться в этот бизнес и ожидать, что за несколько месяцев или лет он достигнет того же, ради чего опытные спекулянты наподобие его самого трудились четверть века. Успех складывался отчасти из престижа, отчасти из вкуса, отчасти из дара предвидения. В его случае, как утверждал он сам, успех был неизменным. Ему нравилось вести дела подобным образом с другими способными и успешными людьми. Если у Лестера найдется время, он готов все обсудить с ним дюйм за дюймом, подробность за подробностью, объяснив все так ясно, что тот с неизбежностью увидит, как именно все происходит. Он, Росс, станет гением-руководителем. Вся работа будет на нем. У него есть обученный персонал, крупные субподрядчики, друзья в налоговой службе, в водопроводе, в различных городских департаментах, отвечающих за благоустройство. Если Лестер к нему присоединится, он заработает для него деньги – сколько именно, он с уверенностью сказать не может. Самое малое пятьдесят тысяч долларов – но, по всей вероятности, от ста пятидесяти до двухсот. Не желает ли Лестер рассмотреть это предложение во всех подробностях?
Поразмыслив несколько дней в тишине и одиночестве, Лестер решил, что желает.
Глава XLVIII
С тех пор как Лестер был лишен доли в отцовском наследстве и покинул компанию Кейна, он не произвел ни единственного хода, в котором, по его собственному суждению, продемонстрировал бы хоть какие-то инициативу или ум. Если бы к настоящему времени он сделал хоть один, то чувствовал бы себя лучше по отношению к жизни в целом, своим личным способностям, своему пониманию людей и их поступков. Но дела обстояли иначе. Если бы он вновь обратился к семейным интересам, как ему подсказывало естественное коммерческое чутье, если бы оставил Дженни и принял свою долю в компании Кейна, или женился бы на миссис Джеральд, о чем иногда подумывал, или сделал бы и то, и другое, у него все равно не было бы связи ни с одной компанией, которую он расценивал бы как собственную. Он не думал, что захочет теперь занимать какой-либо пост в компании Кейна, тем более после того, как все столь позорно выступили против него, а Роберт превратил ее в значительно более крупный концерн. Лестер ценил тот интерес, который представляла теперь собой выросшая компания, но всеми своими силами, физическими и умственными, возражал против того, чтобы сделаться, как он сам выразился, «довеском». Он все больше хотел заняться чем-то, что стало бы его собственным, сделать нечто, на что сам потом мог бы указывать как на оказавшееся увлекательным и выгодным. Такого он пока не сделал. Он просто плыл по течению. А теперь перед ним было нечто многообещающее на вид.
Справедливости ради, вложение в пятьдесят тысяч долларов было для него весьма велико, чтобы предпринимать его в нынешней неустойчивой ситуации. Он не знал, что с ним будет через год или два. Наиболее приятной мыслью было, что к тому времени он, возможно, расстанется с Дженни или женится уже на ней, перестанет переживать на этот счет, а заодно пошлет собственное семейство к чертям, поскольку не мог простить его роль во всех этих делах; но он будет чувствовать себя при этом куда лучше, если одновременно сможет сказать себе, что успел предпринять успешную коммерческую операцию какого-либо рода. Семья будет тогда думать о нем иначе. Миссис Джеральд станет больше его уважать. Да и Дженни тоже, даже если он вынудит ее с ним расстаться. Повертев все это в голове, Лестер в конце концов решил, что мог бы рискнуть требуемой суммой, понимая, что ее не потребуется выплатить сразу и что она не съест весь его добавочный капитал. Пятьдесят тысяч долларов представляли собой две трети от всех акций, облигаций и наличности, которыми он обладал, не считая текущего дохода, но и награда обещалась исключительная. Наконец он решил, что рискнет.