– Видно, бедолаги попытались уйти вплавь, когда поняли, что торпедный отсек затопило, – говорит голос из глубины комнаты.
Купер оглядывается. Это Дейвис, который даже в гражданском все равно умудряется выглядеть как морской офицер.
– Наверное, это и спасло корпус: выходной люк уже был открыт; когда лодка опустилась ниже расчетной глубины, она была полностью затоплена.
Глядя на экран, Купер ежится. «Почти Флеба», – думает он и пытается выудить из памяти остальные стихотворные строчки.
– А что с ударными повреждениями? – деловито спрашивает Дюк. – Мне нужно понять, получится у нас что-то или нет.
Снова суета. Камера резко поворачивается, чтобы показать всю длину субмарины проекта 629А. Вода на такой глубине очень чистая, и прожектора безжалостно выхватывают обломки – от распахнутого люка в башне до громадной прорехи в корпусе со стороны торпедного отсека. Подлодка лежит на боку, будто отдыхает, и непривычный глаз Купера не видит в ней особых повреждений. Перед башней темнеет открытый люк побольше.
– А это что? – спрашивает он, указывая пальцем.
– Похоже, вторая пусковая шахта открыта, – отвечает Стив.
Лодки проекта 629А стратегические, они оснащены баллистическими ракетами, но это ранняя модель, дизель-электрическая. Она несла только три ядерные ракеты, а перед запуском ей нужно было всплыть.
– Надеюсь, она не вертелась, пока шла на дно: если птичка вывалилась, она могла приземлиться где угодно.
– Где угодно… – повторяет Купер и моргает.
– Ладно, давайте ее прихватим! – приказывает Дюк, который, видимо, пришел к собственным выводам в отношении находки. – Приближается шторм, давайте ее поднимать!
На следующие полчаса отсек превращается в сумасшедший дом: инженеры и операторы склоняются над своими панелями и бубнят что-то в микрофоны. Никто из них такого прежде не делал – то есть не выводил захват весом в три тысячи тонн на позицию над затопленной подлодкой на глубине трех миль под угрозой приближающегося шторма. Моряки на советском шпионском траулере на горизонте, кажется, сумели убедить своих кураторов в Москве, что они опять перепились антифриза, рассказывая про диковинные капиталистические устройства, которые пытаются украсть затопленную красную подлодку.
Напряжение в отсеке растет. Купер смотрит через плечо Стиву, а парень отчаянно крутит ручку управления, волшебным образом удерживая в пределах обзора камер огромный механический захват, чтобы операторы смогли расположить его клешни рядом с корпусом. Наконец – пора.
– Готовность спустить пресс-цилиндры, – объявляет Дюк.
– Спускаем.
Десять баллонов на захвате выпускают серебристые потоки пузырьков: пистоны входят в пазы под давлением столба воды высотой в три мили, так что клешни плотно обхватывают корпус подлодки. Они взрывают придонные отложения, и на некоторое время экраны застилает сероватое облако. Стрелки приборов медленно вращаются, показывая положение клешней.
– На четных два-шесть и нечетных один-семь полный порядок. Частично на девятой и восьмой, ничего на десятой.
Воздух звенит от напряжения. Семь зажимов обхватили корпус подлодки на совесть, еще два, кажется, вот-вот выпустят добычу. Последний, судя по всему, не сработал. Дюк смотрит на Купера:
– Ваше слово.
– Сможете ее поднять? – спрашивает Купер.
– Думаю, да, – сосредоточенно отвечает Дюк. – Посмотрим, когда вытащим ее из грязи.
– Давай сходим наверх, – предлагает Купер, и Дюк кивает.
Капитан может сказать да или нет, и его слово – последнее. Это его корабль пострадает в случае неправильного решения. Через пять минут они получают ответ.
– Поднимайте, – говорит капитан не терпящим возражений тоном. – Мы здесь именно за этим.
Он поднялся на мостик из-за приближающегося шторма и близости других кораблей – на горизонте только что возник второй русский траулер, но решимости его это не поколебало.
– Ладно, за работу.
Через пять минут легкая дрожь покрывает рябью поверхность воды на дне колодца. «Клементина» сбросила балласт, раскидав по дну океана около подводной лодки тысячи тонн свинца. На камерах виден только серый морок. Затем за иллюминатором инженерного отсека приходит в движение подъемник, а буровая штанга медленно движется вверх.
– Двигатели на полный! – ревет Дюк.
Штанга поднимается из ледяных глубин все быстрее и быстрее, с нее потоком стекает вода.
– Что на тензометрах?
Данные с измерителей на огромных клешнях высвечиваются на панели зелеными цифрами: каждая клешня держит около 500 тонн подлодки, не считая воды в ней. Снаружи слышен громкий механический визг, потом пол подается под ногами, и приходит вибрация, которую Купер чувствует через подошвы своих оксфордов, – буровая команда запустила машины на полную, поскольку вес захвата вырос. Судно, которое в один миг получило дополнительно тысячи тонн груза, уходит глубже в воды Тихого океана.
– Теперь доволен? – спрашивает Купер, оборачиваясь, чтобы ухмыльнуться бритту, который, будто чего-то ожидая, пристально смотрит на один из экранов. – Да?
– Еще немного времени у нас есть, – говорит остроносый англичанин.
– Немного времени…
– Пока мы не узнаем, получилось у вас или нет.
– Ты обкурился, мужик? Ясное дело, что все у нас получилось!
С верхней палубы материализовался, как бостонский призрак ирландца, Мерф, который теперь решил сорваться на бритта (а тот как раз настолько похож на выпускника английской частной школы, что просто просится в жертвы Кровавого воскресенья, не говоря уж о том, что от него на милю разит госслужбой).
– Смотрите! Подлодка! Подводный захват! Поднимается со скоростью шесть футов в минуту! И после рекламной паузы в одиннадцать смотрите фильм! – издевательским тоном цедит Мерф. – Что комми могут сделать, чтобы нас остановить? Начать Третью мировую? Да они даже не знают, что мы тут делаем, – они место, где их лодка затонула, знают с точностью плюс-минус двести миль!
– Меня беспокоят не коммунисты, – говорит бритт и косится на Купера. – А вас?..
– Я думаю, – неуверенно качает головой тот, – у нас все получится. Подлодка цела, повреждений нет, а у нас…
– Вот черт, – говорит Стив.
Он указывает на изображение с центральной камеры в навигационном блоке захвата, направленной на серо-коричневое дно, укрытое теперь неторопливыми клубами марева, которое подняли за собой подводная лодка и сброшенный балласт. Оно бы уже должно медленно оседать обратно на подводные дюны. Но в глубине что-то движется, с неестественной скоростью извивается в воде. Купер смотрит на экран.
– Что за…
– Позвольте напомнить вам четвертую статью договора, – говорит бритт. – Запрещается под угрозой уничтожения сооружение любых конструкций постоянного или временного свойства на глубине ниже километра относительно уровня моря. Запрещается перемещать любые конструкции с глубоководной равнины – под той же угрозой. Мы нарушаем: по закону они имеют право делать все, что пожелают.
– Но мы же только забираем мусор…
– Вероятно, им так не кажется.
Тонкие ростки, чуть более темные, чем серый фон, поднимаются из мутной мглы неподалеку от места, где лежала К-129. Они покачиваются и дрожат, как гигантские ламинарии, но они куда толще водорослей – и целеустремленнее. Будто слепой слон ощупывает коробку хоботом. Есть что-то жуткое в том, как они выпрыскиваются из отверстий на дне, поднимаются рывками, словно они в большей степени жидкость, чем твердое вещество.
– Дьявол, – шепчет Купер и бьет правым кулаком в раскрытую левую ладонь. – Дьявол!
– Следи за выражениями, – включается Дюк. – Барри, как быстро мы можем ее поднимать? Стив, попробуй навестись на эти штуки. Я хочу замерить их скорость.
Барри энергично мотает головой:
– Из подъемника больше не выжать, босс. Снаружи уже четыре балла, а у нас слишком большой вес. Можем довести, наверное, до десяти футов в минуту, но, если жать дальше, можем разорвать штангу и потерять «Клементину».
Купер вздрагивает. Захват все равно всплывет, даже если порвется штанга, но вынести его может куда угодно. Например, прямо под киль судна, которое не предназначено к тому, чтобы его таранили снизу три тысячи тонн железа, которые мчатся из глубин со скоростью в двадцать узлов.
– Так рисковать нельзя, – решает Дюк. – Продолжай поднимать с текущей скоростью.
Следующий час они молча наблюдают, как захват поднимается со дна, продолжая сжимать бесценный краденый груз.
Слепые ростки тянутся из глубин – прямо к линзе нижней камеры, через которую на них с тревогой смотрят инженеры и шпионы. Захват уже поднялся на четыреста футов над океанским дном, но вместо плоской серой равнины внизу возник зловещий лес цепких щупалец. Они быстро вытягиваются, тянутся к украденной подлодке.
– Стабилизацию, – приказывает Дюк. – Дьявол! Я сказал, держать стабилизацию!
Весь корабль дрожит, вибрация в палубе такая, что зубы стучат, перегруженный металл уже не скрипит, а визжит. В инженерном отсеке стоит острый запах горячей смазки. На платформе с цепных барабанов сыплются сорванные головки болтов, а шестидесятифутовые трубы уже просто летят в кучу, вместо того чтобы аккуратно укладываться, – это явный признак отчаяния, потому что они изготовлены из специального сплава и стоят по шестьдесят тысяч долларов за штуку. Штангу вытягивают почти вдвое быстрее, чем опускали, вода в шахте пенится и бурлит от потоков, которые льются с холодных труб. Но никто сейчас не может сказать, успеют ли они вытащить захват на поверхность прежде, чем его нагонят серые щупальца.
– Четвертая статья, – сухо говорит бритт.
– Сука, – шипит Купер, не сводя глаз с экрана. – Она наша!
– Они, кажется, не согласны. Хотите с ними поспорить?
– Бросить парочку глубинных бомб… – бормочет Купер, тоскливо глядя на буровую штангу.
– Они тебя отымеют, сынок, – резко перебивает англичанин. – Не ты первый об этом подумал. Там в иле столько газового гидрата метана, что хватит на прадедушку всех пузырей, который пойдет точно нам под киль и затянет на дно, как мошку в рот жабе.