ьного труда, но уж такова природа всех госорганизаций. Скажу просто, что если плоды моих трудов можно будет разгрести быстрее, чем за несколько сотен админо-часов и полную рабочую неделю, то нет среди моих имен ни Оливера, ни Фрэнсиса.
Закончив работу, я кошусь на телефон. На дисплее светится миленькая анимированная иконка голубенького смартика, из-под колес которого вьется пыль, и полоска индикатора с текстом «62 км/74 %». Я кладу смартфон обратно в карман, затем беру туфли, которые мне выдали Пинки и Брейн, и морщусь, завязывая шнурки. Потом поворачиваю левый каблук. В тот же миг тени в моей каюте становятся глубже и темнее. Включается резонатор Тиллингаста: в таком тесном пространстве он как раз успеет подать мне сигнал тревоги, чтобы я успел обгадиться перед смертью, если Биллингтон доверил систему безопасности демонам, но на открытом месте… в общем, выражение «взять ноги в руки» приобретает некоторый новый смысл.
В коридоре за дверью темно и странно пахнет. Я останавливаюсь на пороге и жду, пока глаза привыкнут к полумраку. Эллис Биллингтон и его приспешники сейчас на борту «Эксплорера», но мало ли кто остался здесь? Пока я жду Мо, я могу принести пользу и выяснить, что происходит на «Мабузе». Эллис не дурак, у него наверняка есть какой-то план отхода на случай, если дела пойдут плохо, некий план «Б», а также планы «В» и «Г», если он не сработает. Но если я узнаю, в чем они состоят…
Ой! Дверь на другом конце коридора открывается.
– Эй, ты! Ты что здесь делаешь? А ну быстро в каюту!
Черный берет тянется за пистолетом. Вдруг мое сознание мигает, а потом возникает чувство внутренней пустоты, и я слышу двойное сердцебиение.
«Это ты, Рамона?»
«Что ты?..»
– У меня кран поломался, – слышу я собственный голос. – Можете посмотреть?
И я открываю дверь и отступаю назад, чтобы дать ему место.
«Давай я тут разберусь, обезьяныш».
Я чувствую в носу морскую воду.
«Что ты делаешь? Макмюррей свихнулся?..»
«Нет, но Эллис – да. Он приказал Эйлин покинуть „Мабузе“ десять минут назад, и как только она отплывет достаточно далеко, на яхте взорвутся подрывные заряды. Какие-то контагиозные поломки в онейромантической матрице. Он считает, что кто-то взломал корабль, и не хочет идти на полумеры…»
Вот дерьмо. Это же я устроил, верно? Громила подходит ближе, и я вижу зеленые проблески за его темными очками: зеленые черви извиваются в гнилых глазницах трупа, когда он подходит ближе и поднимает обеими руками…
«Глок 17», – сообщает Рамона.
И перехватывает управление.
Я прыгаю через всю узкую каюту, хватаю левой рукой пистолет и отталкиваю его назад, а правая рука неудобно выгибается, чтобы ударить охранника в левый глаз. Бьется стекло, он тянет пистолет вверх, но не отдергивает его так, чтобы я не достал, поэтому я выворачиваю ствол в сторону. Выстрел. Грохот в тесном помещении такой, будто меня приложили головой о дверной косяк. Левую ладонь словно освежевали, но я продолжаю держать оружие, уклоняюсь от ответного удара, кручусь – при этом бок пронзает боль, будто я потянул мышцу, – а потом оказываюсь лицом к лицу с зомби, сжимая ствол пистолета левой рукой. Правой хватаю рукоять и нажимаю спусковой крючок – бах! – и еще раз, потому что я каким-то образом сумел промахнуться с полуметра, – бах! Кровь брызжет на внутреннюю сторону двери, откуда-то издали слышится звон гильз, отскакивающих от экрана телевизора.
Я задыхаюсь, меня тошнит от вони. Тварь на полу – по крайней мере, то, что мне показывает резонатор Тиллингаста, – умерла несколько недель назад.
«Еще раз – что случилось?» – спрашиваю я.
«Биллингтон».
Она открывает глаза, и я проникаю в ее голову. Рамона все еще под водой, но уже не сидит в кресле на захвате, а плывет почти в полной темноте, гребет наверх вдоль штанги, и я чувствую, как усталость тугой петлей сжимает ее бедра. Я чувствую ее страх.
«Это была уловка».
«Говори со мной! – Я заставляю себя нагнуться и обыскать карманы трупа: нахожу запасную обойму и бейдж – карту с радиометкой. Я забираю ее и осматриваю каюту. Правая рука кровоточит, но выглядит не так плохо, как мне казалось. (Заметка на будущее: не стоит хвататься за ствол автоматического пистолета, когда из него стреляют.) – Сколько у меня времени? Где ты?»
«Захват… я была на полпути наверх, когда вдруг сработал один из стыковочных шлицев: панель управления отсоединилась и застряла на штанге, а груз продолжил подниматься. Это наверняка нарочно. Он меня с самого начала собирался тут бросить!»
Я чувствую ее панику – личную, жуткую, эгоистичную, жалкую.
«Держись! Если ты выберешься на поверхность, мы тебя подберем…»
«Ты не понимаешь! Если я тут пробуду слишком долго, я начну меняться – это наследственное! Я это оттягивала, сколько могла – была на суше, но я уже взрослая, и если я слишком долго пробуду на глубине, я начну приспосабливаться – необратимо! И тогда демон решит, что я пытаюсь сбежать…»
«Рамона, – говорю я и замечаю, что сам начал тяжело и часто дышать. – Послушай…»
«Биллингтон знает! Наверняка знает! Поэтому он послал охранника тебя убить! Он Макмюррея запрет, убьет или еще чего похуже!»
«Рамона. Послушай! – Я глубоко вздыхаю и думаю о свежем воздухе и твердой земле. – Слушай меня. Чувствуй через мою кожу. Дыши моими легкими. Вспомни, откуда ты. – Я стою над трупом и заставляю себя думать о зеленых лугах. – Ты смогла поделиться со мной своим метаболизмом, когда я тонул. Давай попробуем сделать наоборот».
Дышать, нужно дышать за двоих, иначе она отрастит щупальца и покроется чешуей. И это совсем не легко. Сами попробуйте когда-нибудь.
«Беги с корабля!»
«Откуда ты знаешь, что делает Эллис?» – спрашиваю я, переступая через тело и выходя в коридор. Тут еще мрачнее и воняет, как в могиле – землей, тьмой и слепыми подземными тварями.
Первая дверь направо, по трапу, налево, коридор…
«У нас с Патриком есть запасной канал. – Рамона плывет, и ритмичные движения немного успокаивают ее. (Мне кажется, или вокруг уже не настолько темно?) – Когда он в последний раз выходил на связь, он меня предупредил про подрывные заряды. Он считал, что тебя заберут с корабля вместе с Эйлин. А потом он поставил между нами блок. Это все, что я знаю – клянусь!»
«Ага. – Ступени вот-вот рассыплются в пыль у меня под ногами, источенные червями половицы перескрипываются друг с другом. Воздух липкий. Нужно дышать, напоминаю я себе. – Вы ведь с Патриком были не до конца со мной честны. Вы свой блок ставили, чтобы я не доставал у тебя из головы разведданные. Играли на мне, как на дудке».
«Ох, кто бы говорил! – Слишком поздно: я понимаю, что она выхватила мои воспоминания об инструкциях Мо. Захватить гейс-генератор. – Вы тоже его хотите получить».
«Нет, – мрачно говорю я. – Мы хотим, чтобы его никто не получил. Потому что если человеческое государство начнет играть с хтонианской техникой… попробуй представить себе реакцию СИНЕГО АИДА, это ведь будет…»
У меня в голове играет жутковатая скрипка, и от этого волоски на загривке встают дыбом – как раз когда я поворачиваю за угол и сталкиваюсь лицом к лицу с другим зомби в черной форме. У него на шее висит автомат MP-5, но на моей стороне адреналин и элемент неожиданности. Я трижды нажимаю на курок, прежде чем заставляю себя остановиться.
«…нарушение Договора о бентосе, – заканчиваю я, затем глубоко вздыхаю и стараюсь унять дрожь в руках. – Откуда тут столько зомби? Биллингтон что, убивает своих наемных акционеров, чтобы уклоняться от налогов?»
«Не знаю. – Рамона вымещает свою ярость на воде. – Шевелись, а? У тебя около шести минут, чтобы убраться с корабля!»
Захватить гейс-генератор. Коридор будто пульсирует, сжимается и расширяется, как теплая мускулистая глотка – жуткое ощущение. Запах разложения крепнет. Я подбираю автомат и даже не выблевываю кишки, когда ремень проходит сквозь шею зомби. Я смахиваю с него гниющие лохмотья, засовываю пистолет в карман и позволяю Рамоне моими руками проверить режим огня на MP-5. Пригибаясь, пробегаю коридор и оказываюсь на перекрестке перед дверью в хозяйский салон – и…
Я не один.
– Ба, да ведь это тот самый мистер Говард, которого так легко недооценить! – желчно улыбается она. – Лучше не давить на курок – все оружие заряжено экзорцист-патронами на случай, если Черная комната что-то выкинет: если начнешь стрелять, спалишь генератор. А ты ведь этого не хочешь, верно?
Это Иоанна Тодт, подручная Макмюррея. Удивительно, но когда я смотрю на нее вместе с Рамоной, ничего роскошного в ней не остается – а может быть, дело в армейском комбинезоне, спасательном жилете и размазанном макияже, не говоря уж о застарелом запахе смерти, который она таскает за собой, точно любимую игрушку. Иоанна стоит по другую сторону диорамы в центре контура гейс-генератора и держит молоток в десяти сантиметрах от головы фигурки Бонда. Ой-ой.
Я все еще пытаюсь придумать ответ, когда инициативу перехватывает Рамона:
– Вот так встреча, дорогуша. Патрик списал тебя в утиль или ты сама решила набить себе цену?
– Рамона? – Иоанна склоняет голову набок. – Следовало догадаться. Третий лишний: пошла бы ты отсюда, сучка.
Я умудряюсь временно перехватить контроль над собственным горлом:
– Она останется здесь.
«А ты продолжай глубоко дышать», – говорю я себе. Двойное зрение начинает меня раздражать: вокруг Рамоны вода уже явно светлее, как небо перед рассветом. Я стараюсь держать автомат так, чтобы дуло смотрело куда-то в сторону Иоанны, но она права – если начну стрелять, попаду скорее в гейс-генератор, чем в нее.
– Что ты здесь делаешь?
– В отличие от некоторых, я знаю, на кого работаю. Я решила угоститься остатками со стола богача, поскольку только что активировала подрывные заряды. А ты ведь лакомый кусочек. Думаю, для начала ты сгодишься. – Иоанна плотоядно ухмыляется, до меня долетает могильное зловоние ее дыхания. – Я могу вас распутать, Мона, ты знала? Могу даже разрушить твою цепь, не убивая Макмюррея. Я украла его значки, когда помогала ему признать свои ошибки на гауптвахте. – Свободной рукой она показывает мне маленькую пластиковую коробочку. – Все здесь. И вы оба – мои.