— Но я хочу сказать…
— Ничего не надо говорить. Вам следует держать свой маленький ротик закрытым, разумеется, за исключением тех моментов, когда я буду просить вас ответить на мои вопросы. И это все. О'кей?
— Но я…
— Значит, о'кей! Будем считать, что по этому вопросу стороны достигли договоренности. Итак, мой первый вопрос: я хотел бы знать, как намеревались вы провести этот вечер. Весь вечер. Предположим, что я не приехал бы в Лондон и не зашел бы в «Карлтон».
Она ответила, не задумываясь и глядя мне в глаза:
— Сегодня вечером Эсмеральда и Хоули Гетрайн собирались сходить пообедать в «Зеленую Решетку» — это на Риджент-стрит. Я тоже хотела пойти туда с ними, но у меня разболелась голова, и я передумала. Рикки должен был зачем-то заглянуть к себе на Парк-стрит, а потом вернуться за мной: он хотел, чтобы я пообедала с ним. После ресторана Эсмеральда и Хоули намеревались отправиться потанцевать в «Савой». Мы с Рикки должны были присоединиться к ним часов в одиннадцать, разумеется, если я почувствовала бы себя лучше.
— Ясно, — кивнул я. — А теперь скажите мне, Мералина, удалось ли вам выяснить, что делали Эсмеральда и ее приятель, после того как они расстались со мной в холле «Карлтона»? Что они делали в этот вечер и когда вернулись обратно?
Мералина придавила сигарету в пепельнице.
— Я расскажу вам то, что знаю со слов Эсмеральды. После того как Эсмеральда направила вас ко мне, они пили коктейли, посмотрели эстрадную программу, поболтали со знакомыми, с которыми там встретились…
— Насчет знакомых. Они как, беседовали с ними поодиночке — он со своими, она со своими?
— Нет, нет! Они все время были вместе и вели общий разговор. Так прошло время до обеда. За стол они сели примерно в девять. Минут через двадцать к их столику подошел официант и негромко сказал что-то Хоули. Что именно — Эсмеральда не слышала. Хоули сказал, что ему необходимо поговорить по телефону. Пусть она продолжает обедать и не обижается на него, если разговор окажется продолжительным — такое вполне возможно.
— Значит, можно считать, что это произошло в пятнадцать или двадцать минут десятого?
— Да, примерно так. Хоули вышел. Он отсутствовал, по словам Эсмеральды, минут тридцать, а может, чуть дольше. Словом, он вернулся без десяти или без восьми минут десять и извинился за столь долгое отсутствие.
— Отлично, — сказал я. — А что делала Эсмеральда Ванделлин в то время, когда ее приятель отсутствовал? Конечно же, по ее словам, она все это время провела за столом, спокойно обедая в одиночестве? Я угадал?
— Разумеется, Лемми. А что еще ей оставалось делать? Ведь вы же не думаете…
— Не думаю, — сказал я. — Я просто знаю, что тридцати минут вполне достаточно для того, чтобы выйти из ресторана, остановить такси, доехать до «Бленхейм Армс», продырявить Рокки, вернуться обратно, попудрить нос и занять место за столом до возвращения Гетрайна.
— Лемми, что вы говорите?!
— Я отнюдь не говорю, что Эсмеральда все это проделала, я говорю лишь, что за тридцать минут она могла сделать.
— Абсурд! Как могла она пойти на это? Ведь Рикки ее брат, и Эсмеральда очень любила его!
— Не стану возражать. Но тот факт, что я нашел блестку с ее платья на полу в комнате Рикки, остается фактом.
— Но…
— Вам лучше продолжить свой рассказ, Мералина. Итак, после затянувшегося телефонного разговора Хоули Гетрайн вернулся к столу. Примерно в девять пятьдесят. О'кей. Что дальше?
— А дальше все шло так, как было намечено на этот вечер. Закончив обед, они поехали в «Савой», но пробыли там недолго: после того как Херрик встретился со мной и рассказал о Рикки, я позвонила им, и они сразу же возвратились в «Карлтон».
— Когда?
— Примерно в одиннадцать.
— Скажите, а то, что Рикки не вернулся за вами, как обещал, не показалось вам странным?
Мералина заколебалась.
— И, да и нет. Когда вы ушли, я довольно долго ждала его, занимаясь разными домашними делами. Через час-полтора я позвонила Рикки — хотела спросить его, почему он не зашел за мной, однако так и не дозвонилась. В трубке звучали длинные гудки, никто не подошел к телефону.
— На то была причина, — объяснил я. — Телефон Рикки не был подключен к сети: дежурный администратор забыл это сделать, а сам отправился ужинать. Так что в холле никого не было, а соединиться с Рикки было невозможно. Телефон подключили уже после того, как я появился в «Бленхейм Армс», то есть сразу же после десяти часов. — Мне это не было известно.
— Если бы вы позвонили еще раз, попозже, вам ответил бы администратор: Херрик поставил его в известность об убийстве, а телефон после ухода Херика вновь переключили на коммутатор в холле. Ну, а как развивались события дальше?
— В моей душе крепла уверенность в том, что Рикки в очередной раз приналег на спиртное и сейчас, возможно, валяется в комнате, пьяный и беспомощный. Сколько раз с ним случалось такое! Наконец я решила отправиться к нему, выяснить на месте, как обстоят дела, и, если в этом будет необходимость, ему помочь.
— Значит, вы отправились в «Бленхейм Армс»?
— Да. Ведь это недалеко. Я села в такси и через три или четыре минуты была там. Когда я вошла в холл, там уже был инспектор Херрик — он беседовал с администратором.
— Это было в одиннадцать?
— Скорее, в начале двенадцатого. Инспектор Херрик сказал, что мне не следует подниматься наверх и что будет лучше, если я сразу же вернусь к себе.
— И вы сразу же вернулись?
— Ну… не совсем. Я, естественно, забросала инспектора вопросами. Он сказал, что готов объяснить мне все в машине по пути в «Карлтон», куда он намерен сейчас же отправиться.
Он усадил меня в свою машину и по пути коротко ознакомил со случившимся. Оказавшись в «Карлтоне», я тут же связалась по телефону с «Савоем» и попросила пригласить к аппарату Эсмеральду. Немедленно после этого Эсмеральда и Гетрайн вернулись в отель.
— Могу представить себе, каким потрясением стало для них сообщение об убийстве Рикки.
Она кивнула.
— Для Эсмеральды это было сильнейшим ударом, но она умеет держать себя в руках — у нее только губы крепко сжались и побелели, а больше она ничем не выдала свое состояние.
— А как насчет Гетрайна?
— О, он отнесся к случившемуся весьма эмоционально. Любопытство и гнев — вот основные чувства, которые он при этом обнаружил. Он задал мне массу вопросов, он проклинал убийцу и клялся, что не успокоится, пока не раскопает до дна это дело, чего бы ему не стоило. Хоули — очень сдержанный человек, но на этот раз был совсем не похож на себя: я даже представить себе не могла, что он может так разойтись. Он заявил, что сам найдет убийцу, не жалея ни сил, ни времени, и тогда собственноручно с ним расправится.
— Но ведь он потерял не просто знакомого человека. Рикки был его близким другом. Ведь так?
— Ну… да. Их считали друзьями. Однако я не замечала в их отношениях особой теплоты и приязни.
— При всех условиях тот факт, что убийство так горячо воспринято им, может быть полезен нам при расследовании. Вероятно, у него изменится отношение ко мне: ведь мы теперь союзники и цель у нас одна. А в таком деле даже его помощью пренебрегать не следует.
Я снова предложил Мералине сигарету и сам закурил тоже.
— Ну, а сейчас, Мералина, послушайте меня. Я уже говорил раньше, что доверяю вам, а потому буду с вами откровенен до конца. И я знаю, что вы умеете держать свой маленький красивый ротик на замке. Договорились?
— Обещаю молчать. Я не подведу вас, Лемми.
— О'кей. Будем считать, что с этим покончено. Так вот, Мералина, я уверен, что вам очень хотелось бы узнать причину убийства Рикки. Я могу ответить вам на этот вопрос. Рикки Ванделлин убит потому, что был связан с бандой, похитившей три недели назад его сестру Эсмеральду на Лонг-Айленде.
— Боже! Но этого не может быть! Как вы можете утверждать такое!
— Выражайте точнее свои мысли, мисс. Вы хотите узнать, какие факты позволяют мне сделать такой вывод и откуда они у меня? Ну что ж, я отвечу вам на этот вопрос, и мой ответ еще больше вас удивит. Вы сами рассказали мне об этом.
— Я… рассказала вам? Не понимаю…
— А вы постарайтесь припомнить все, что рассказали о похищении Эсмеральды.
— Я прекрасно все помню.
— Вы рассказали мне, что Рикки крепко повздорил со старым Ванделлином из-за денег. Папашу вовсе не радовало, что его сынок влезает в новые долги, которые приходится оплачивать. В конце концов старик отказался платить по векселям Рикки. И что же тогда произошло? Рикки немедленно получает очень важную информацию, касающуюся его сестры. Он, видите ли, слышал от не в меру разговорчивых гангстеров или от знакомых этих гангстеров, что какая-то шайка задумала похитить Эсмеральду.
— Но он вовсе не утверждал, что слышал об этом от гангстеров.
— Ясное дело! Кто бы ему поверил! Но только вот от кого еще он мог бы об этом услышать? От полиции? Но это абсурд — полиция, несомненно, поставила бы в известность о готовящемся похищении старого Ванделлина, а не Рикки. Остаются только бандиты… до странности болтливые. Пойдем дальше. Рикки заявляет, что ради безопасности Эсмеральды им следует переехать в загородный дом на Лонг-Айленде — дескать, так их легче будет охранять. Я не думаю, что мне придется долго доказывать вам совершенно очевидный факт: в изолированно расположенном загородном доме на Лонг-Айленде организовать похищение куда проще, легче и безопасней, чем в Нью-Йорке. Бандиты практически ничем не рисковали.
— Ну… может быть, вы и правы… Но тогда мы все…
— Отнюдь не все!
— Если Рикки…
— Никаких «если»! Если здесь не существует. А теперь я повторю ваше собственное повествование о том, что было дальше. В тот вечер Рикки постарался оказаться вместе с Эсмеральдой возле теннисного корта; они сели на скамью, стоящую возле корта, за которым начинается роща. Эсмеральда читала; книга, по-видимому, была достаточно интересна, чтобы приковать ее внимание. Через некоторое время Рикки — он, видимо, периодически поглядывал на часы — сказал, что пора возвращаться домой. Он взял у сестры книгу и пошел вслед за Эсмеральдой, сунув книгу под мышку. Шнур, поддерживающий теннисную сетку, Эсмеральда миновала без всяких происшествий, а вот Рикки, следовавший за ней, ухитрился зацепиться за него. Может быть, он на несколько секунд ослеп?