— Понятно. Он взял машину напрокат.
— Он с места набрал скорость и рванул по Мейденхед-стрит так, словно за ним гналось не менее сотни свирепых копов.
— Кто знает, может быть, он почувствовал, что вы вполне стоите этой сотни.
— Я могу только пожалеть, что Макраш, мой шеф, не придерживается такого мнения, — не задумываясь, ответил шуткой на шутку Пэн.
— Ничего, мы с ним еще поспорим на эту тему. Продолжайте.
— На скорости свыше девяноста миль он домчался до пересечения Мейденхед-стрит с шоссе на Харлоу, свернул и остановил свою тачку возле бара под названием «Последняя Карта». Выйдя из машины, он посмотрел по сторонам и зашел в бар. Я не последовал за ним внутрь: куда бы он мог деться, если свою машину оставил снаружи. Реши он даже остановиться здесь, ему все равно пришлось бы выйти, чтобы отогнать машину в гараж, расположенный по другую сторону бара. Прошло минут семь-восемь, и мой подопечный появился на пороге бара. У входа он немного задержался, заговорив с каким-то мужчиной, стоявшим возле двери. Я полагаю, что он расспрашивал его, как проехать в место, куда ему нужно было попасть. Потом он сел за руль, описал полукруг и рванул в направлении Руэн-Энд. Туда, где через реку переброшен мост.
— Я немного знаю эти места, — сказал я. — Что было дальше?
— Он проехал по мосту и, оказавшись на другом берегу, мигнул передними фарами четыре раза.
— Понятно. Он кому-то сигналил.
— Возможно. На первом перекрестке он свернул вправо и двинулся по проселку, ведущему к реке и большому лесу. Так он добрался до усадьбы, расположенной почти на опушке леса и окруженной деревьями. В темноте рассмотреть детали было трудно. Ворота усадьбы были открыты, и он въехал во двор.
— Его кто-нибудь встречал?
— Я не заметил никого. Правда, я следовал за ним на солидном расстоянии и, конечно же, не включал фары. Когда он въехал внутрь, я остановил свою машину под деревьями, вылез, подбежал к ограде и осторожно заглянул во двор. За это время парень успел закрыть за собой ворота и отогнать машину за дом. Затем, выключив мотор, он вошел в дом.
— В окнах был свет?
— Нет. Дом не был освещен. Я подождал немного, а потом вернулся к машине и поехал обратно в Руэн-Энд. Там я порасспросил в одном из баров относительно этого владения. Мне рассказали, что дом называется Хеленд-Плейс и принадлежит американцу, которого зовут Пэлпойнд Уэйд.
— Отлично. Это все?
— Да.
— Откуда вы звоните?
— Из автомата в Руэн-Энд, возле здешнего отеля. Что мне делать дальше?
Я бросил взгляд на часы. Два часа ночи.
— Вы отлично справились с заданием, Пэн, — сказал я, — А теперь вам следует вернуться к этому дому и не спускать с него глаз. Этот парень — ловкач первого класса, и за ним надо смотреть в оба. Если ваш подопечный вылезет из дома и воспользуется машиной, сядьте ему на хвост и, Бога ради, не упустите. Только я не думаю, что он в ближайшее время уедет оттуда. Мне кажется, что он собирается залечь в этом уединенном доме на какое-то время. Но вы все равно оставайтесь там и будьте начеку. Обязательно дождитесь меня, я вскоре прибуду. Думаю, что смогу быть с вами уже через час или несколькими минутами позже. Давайте встретимся у ворот. Вам подходит это место? Оттуда можно наблюдать за домом?
— Вполне, шеф. Ограда везде одинакова. Если понадобится, я смогу и на дерево забраться. Сможете ли вы найти этот дом?
— Почему нет? Вы очень хорошо описали маршрут. Советую получше спрятать машину. А что в такой ситуации нельзя курить и шуметь, вы и сами знаете. Ну, кажется, все. У вас есть вопросы?
— Нет.
— Тогда до скорой встречи.
Я опустил трубку на рычаг и вместе с Мералиной покинул свой номер. Лифт мягко опустил нас в холл. Выйдя из отеля, мы сели в такси, и водитель, внемля моей просьбе, постарался выжать из машины все, что она могла дать, мчась с предельно допустимой в городе скоростью к «Карлтону».
За всю дорогу Мералина не произнесла ни слова. Девушка явно исчерпала свои силы: она сидела, забившись в уголок, и смотрела в бесконечность ничего не видящими глазами. Я подумал, что ее следует немедленно вывести из этого состояния.
— Мералина, — обратился я к ней, — мне хотелось бы в «Карлтоне» поговорить с Эсмеральдой наедине. Присутствие Хоули может стать помехой в этом разговоре, а потому нам следует умненько его удалить. С ним я тоже пообщаюсь, но позже. И тут мне не обойтись без вас: если они будут вместе, я прошу вас помочь мне разъединить их.
— Я постараюсь как можно лучше сделать это, Лемми.
Искоса поглядывая на нее, я видел, как по ее прекрасному лицу скатываются слезинки. Но даже плачущей она была очаровательна. Не думаю, чтобы я когда-нибудь видел женщину, которая могла бы сравниться с ней. Я легонько обнял ее за талию и шепнул:
— А вот плакать ни к чему. Ну-ка, вытрите слезы и внимательно выслушайте меня.
— Вы же знаете, что я всегда внимательно слушаю вас.
— Да, я это знаю. И уверен, что вы способны не только слушать. Бьюсь об заклад, что вам по плечу не только женские дела. По-моему, вас сейчас волнует, сильно ли расстроило и обеспокоило меня убийство Рикки. Что я могу сказать? Может быть, да, а может, нет. Но если да, то я тревожусь вовсе не из-за этого беспутного, себялюбивого предателя. Нет, для беспокойства у меня есть другие причины.
— Какие же, Лемми? Что может тревожить вас? — спросила она устало.
— Я отвечу вам на этот вопрос. Дело в том, что бандиты сейчас готовятся к похищению Эсмеральды — нет сомнения. И это похищение, в отличие от предыдущего, будет настоящим. Я убежден, что теперь, после смерти Рикки, они будут действовать с быстротой молнии. Поверьте, у меня есть основания так считать.
Так что не время плакать. Вытрите слезы, моя дорогая леди, и возьмите себя в руки. Я понимаю, что вы нуждаетесь в отдыхе, но мы не должны медлить ни секунды.
— Я уже говорила, что готова помочь вам чем угодно. Я исполню все, что вы захотите.
— Отлично. Теперь слушайте. После беседы с Эсмеральдой и Хоули, мне придется покинуть «Карлтон», не повидавшись с вами. Так вот, как только я вступлю в разговор с Эсмеральдой, вы скажете, что устали и собираетесь лечь в постель. После этого уйдете в вашу комнату. Там есть телефон?
Она кивнула.
— Очень хорошо. И я попрошу вас, когда окажетесь в спальне, исправить одно мое маленькое упущение. Вы позвоните в «Де Верэ», свяжитесь с гаражом и попросите напрокат автомобиль с мощным мотором. Пусть машина ожидает меня на стоянке напротив «Карлтона», там, где стоит памятник герцога Йоркского. Водитель, который подгонит ее, должен дождаться меня и лично ее мне передать. Я сам мог бы об этом позаботиться, но, к сожалению, хорошие мысли не всегда приходят в голову вовремя. Так как, сделаете?
— Конечно. И даже проверю, на месте ли машина.
— О'кей. А после этого вам придется еще некоторое время не спать, — продолжал я. — Не выключайте свет, пусть он горит. Можете лечь на кровать, можете отдыхать, читать или мечтать, но только не спите. Вы должны бодрствовать. Телефон поставьте возле кровати и ждите моего звонка. Договорились?
— Хорошо, я не буду спать. Обещаю.
— Теперь номера ваших телефонов…
Я достал записную книжку и записал номера отеля «Карлтон» и аппарата в ее комнате.
Такси остановилось перед входом в «Карлтон». Я открыл дверцу и помог Мералине выйти.
— Будет лучше, если я первой поднимусь наверх и посмотрю, что там происходит, — предложила она.
— О'кей.
Она устремилась к двери, а я отпустил такси, после чего вошел в холл и закурил сигарету.
Не прошло и пяти минут, как появилась Мералина.
— Все в порядке, Лемми, — сказала она. — Хоули Гетрайн отправился к себе спать, и Эсмеральда сейчас одна. Она ждет меня. Так что вы сможете без помех поговорить.
— Та-ак, — протянул я, обдумывая сказанное Мералиной. — Значит, они были вместе, и Гетрайн ушел от нее совсем недавно?
— Да. Эсмеральда даже спросила, не встретила ли я его в коридоре.
— Ясно. Тогда придется попросить вас еще об одной услуге. Надо под каким-нибудь предлогом, а можно и без него, зайти к Хоули и сказать, что минут через десять-пятнадцать я приду к нему с очень важным сообщением и поэтому прошу дождаться меня и не ложиться спать. Вот и все, что вы скажете. Видите ли, Мералина, я опасаюсь, что после волнений и переживаний сегодняшнего вечера он или сразу завалится в постель, или вздумает пойти прогуляться, чтобы привести нервы в порядок. Вы сообщите ему, что я у Эсмеральды и стараюсь успокоить ее, а потом сразу же к нему. Ну и, как вы понимаете, об остальном молчок.
— Понимаю. И думаю, что это будет не трудно устроить.
— Вот и замечательно.
Пока мы разговаривали, лифт доставил нас на третий этаж, дверцы кабины раздвинулись, и мы оказались в коридоре. Еще несколько шагов — и мы у двери Эсмеральды.
— И еще одно. Назовите номер, где остановился Гетрайн.
— 407-С, это этажом выше, — ответила Мералина и взялась за ручку двери гостиной.
Входя в гостиную, я поймал себя на мысли о том, какое великое множество событий произошло за несколько часов моего пребывания в Англии и сколь насыщенной и занятной может быть жизнь.
Эсмеральда сидела у камина — видимо, затопленного по ее просьбе в эту летнюю ночь — и рыдала так, как, наверное, рыдают только несчастные грешники, попавшие в ад. Ее плечи вздрагивали под накинутой кружевной шалью, лицо пряталось в ладонях.
Мералина подошла к ней, положила руку на плечо и сказала, что я хотел бы задать несколько вопросов и что она, Мералина, валится с ног от усталости, и потому отправится спать.
Эсмеральда без слов кивнула и вытерла глаза платком.
Мералина, склонившись над креслом, поцеловала ее, а мне пожала руку. При этом она ее чуть заметно задержала и улыбнулась мне. Такая славная, такая милая улыбка. А потом она повернулась и молча вышла.
— Что-нибудь выпьете? — предложила Эсмеральда.
— Нет, благодарю. — Я придвинул к камину второе кресло и сел напротив девушки. — Мисс Ванделлин, я понимаю ваши чувства, вижу, как глубоко и мучительно вы переживаете обрушившееся на вас несчастье. И все же я уверен, что вы найдете в себе силы и сделаете все зависящее от вас, чтобы убийца был схвачен.