Он любит ее?
Нет, не может быть. Это все последствия его заключения.
Эмма не верила ему. Вернее, не смела верить.
— Ты сумасшедший.
Майкл коротко рассмеялся.
— Возможно. Но я хочу знать, кто ты, Эмма Чегуидден. Как ты намереваешься распорядиться своей жизнью? Станешь принцессой Морикадии?
— Нет! — Эмма вздрогнула от отвращения. — Нет.
— Ты могла бы сделать здесь много хорошего, влияя на Сандре, чтобы смягчить его нрав. Пожертвуй собой ради других.
— Нет!
— Тогда соглашайся на герцогиню Невитт.
— Ты смеешься надо мной!
— Я похож на насмешника?
Эмма отвернулась, потому что идея стать женой Майкла и всю жизнь быть рядом с ним влекла ее, как Полярная звезда — стрелку компаса.
Как он был нужен ей!
— Тогда поступай так, как нравится.
— Что ты имеешь в виду? — Она оглянулась на Майкла.
— Ты уже не та робкая компаньонка, способная заблудиться в лесу или в королевском дворце. Ты изменилась, Эмма Чегуидден. Теперь ты отважная амазонка и делаешь то, что считаешь правильным, несмотря на мои возражения.
Майкл видит ее такой? Амазонкой? Сейчас Эмма себя ею не чувствовала. Ее ноги ныли от верховой езды и любовной битвы, она устала от столь интенсивных и многократных финалов, что заставляли ее кричать от восторга.
— Подумай об этом. Ты ничего не боишься и можешь стать кем захочешь. Поэтому будь моей. — Майкл нежно поцеловал Эмму в лоб, в щеку, в губы. — Выходи за меня.
Глава 39
— Это принадлежало моему отцу. — Эмея показала Эликсабет фигурку лошади, искусно вырезанную и отполированную. — Один из наших слуг-морикадийцев сделал это из дуба, и отец купил ее. У них отобрали земли… ну, ты знаешь.
— Де Гиньяры.
— Да. Смотри, какое мастерство. — Эмея повернула статуэтку к льющемуся в окно солнечному свету. — Большинство морикадийцев теперь не ездят верхом. У них нет денег, чтобы держать лошадей.
— Мне нравятся лошади! — пылко сказала Эликсабет.
— Да, морикадийцы чувствуют этих животных. В этой вещице видно уважение к ним и восхищение их красотой, — Эмея нежно погладила дерево.
Мебель в ее спальне и во всем доме была закрыта чехлами, слуги уволены. Осталось запереть двери и уехать.
Эмея никому не признавалась, даже своей лучшей подруге Элеоноре, в том, что после смерти Рики чувствовала себя свободной. Она никогда не вернется.
— Держи. — Она порывисто вручила Эликсабет фигурку.
— Нет-нет, это ваше. Вам отец подарил! — Эликсабет пыталась вернуть статуэтку.
— Я еду в Италию, а морикадийская лошадь должна остаться в Морикадии. — Эмея взъерошила волосы девочки. — Сохрани это на память обо мне.
Внезапно зазвенели стекла. Эмея и девочка в тревоге переглянулись.
— Здесь никого нет, — прошептала Эликсабет. — Дом пуст.
— Слуги Фанчера должны прислать повозку. Думаешь, они въехали прямо в холл? — Эмея недовольно сморщила нос. — Мне не хотелось бы задерживаться и наводить порядок. — Она посмотрела на последний сундук. — Я почти закончила. Иди посмотри.
— Нет! Пожалуйста, леди де Гиньяр! — Девочка кинулась к ней, прижимая к худенькой груди фигурку лошади. — Не нравится мне это место.
Эмея оглядела пустую спальню.
— Но почему, детка?
— Из-за призраков!
Эмея рассмеялась, потом сообразила, что поступила бессердечно. Малышка действительно испугана.
— Клянусь, тут нет никаких призраков. Здесь никто не умирал. Дом новый, и когда мы жили здесь, никаких призраков не видели, — успокаивающим тоном сказала она.
Снова они услышали удар со стороны фасада.
— Тогда это сам дом, — прошептала Эликсабет. — Дом плохой.
— Милая, это не дом шумит. И не привидения. Или телега ударилась о стену, или… — Лицо Эмеи посветлело, когда эта мысль пришла ей в голову. — Или кто-то пытается привлечь наше внимание. Иди, посмотри, и расскажешь мне.
Эликсабет в испуге округлила глаза.
— Иди, — потрепала ее по спине Эмея. — Обещаю, никто не выпрыгнет из-за угла и не завоет.
Эликсабет сделала реверанс и выскользнула из комнаты.
Эмея закончила упаковывать вещи, оглядела комнату и усмехнулась. Эликсабет в этом доме пугали привидения. Эмею пугал мужчина, живший здесь с ней, и теперь, когда Рики умер, Эмея знала, что это место безопасно.
Когда она думала об Италии, о солнце, виноградниках, искусстве и музыке, ей хотелось плакать от радости. Она хотела расцеловать Эмму, которая все это придумала, и обнять лорда Фанчера, позволившего это осуществить. Но главное, ей было жаль расставаться с Элеонорой. Эмея молилась, чтобы та сохранила свои иллюзии о Сандре и Морикадии, поскольку если Элеонора когда-нибудь узнает, каков ее дорогой кузен на самом деле… Нет, добросердечная Элеонора не заслуживает таких огорчений.
Эмея посмотрела на дверь. Эликсабет уже должна была вернуться.
Неужели девочка упала и теперь не может идти?
Эмея нахмурилась.
Что за удары они слышали? Она… она послала Эликсабет в руки грабителей?
— Ох, Эмея. — Ругая себя, она вышла в коридор. — Какая ты глупая. Почему ты сразу об этом не подумала? — Леди де Гиньяр поспешила к лестнице, которая, поворачивая, спускалась вниз. Как и у Фанчеров, в доме была длинная высокая галерея, нависавшая над холлом.
В отличие от дома Фанчеров все здесь было белого цвета.
Ах, когда она доберется до Италии, цвет будет повсюду. Лаванда в вазах, стены цвета охры, с золотым декором, темно-синие бархатные шторы. Ей будет тепло, и она будет счастлива…
Детское тельце лежало на полу галереи.
Эликсабет!
— Господи! — Эмея подбежала к ней. — Что случилось? Ты можешь говорить?
Эликсабет застонала. Ее веки затрепетали и приоткрылись.
Кровь сочилась из полукруглой ранки на лбу.
Эмея провела вдоль раны пальцем. Похоже, что девочку ударили.
Эликсабет смотрела на фигурку лошади, зажатую в руке, и нахмурилась, ее взгляд затуманился.
— Ты помнишь, что случилось? — спросила Эмея.
Эликсабет подняла глаза.
— Леди де Гиньяр… откуда вы? Как я здесь оказалась?
Ее взгляд сосредоточился на чем-то позади Эмеи. Закричав, девочка изо всех сил попыталась сесть.
Эмея полуобернулась. Она мельком увидела кого-то… человека, сильного и высокого.
Он схватил ее сзади за воротник и талию.
Она завизжала.
— Что вы тут делаете? — кричала Эмея, выкручиваясь и пытаясь посмотреть на него.
Эликсабет заворчала, как собака, собиравшаяся вцепиться в кость, и схватила его за сапог.
Мужчина что есть силы пнул девочку, снова швырнув на пол.
Эмея с криком сопротивлялась.
Он поднял ее над балюстрадой.
На какой-то краткий миг она увидела мраморный пол далеко внизу.
Незнакомец разжал руки.
Жан-Пьер видел, как она ударилась об пол, издав сдавленный стон.
Эмея лежала ничком, вытянув руки в стороны. Кровь растекалась вокруг ее головы. Леди де Гиньяр не двигалась. Она была мертва и больше не могла распространять скандальные слухи о Мстителе.
Хорошая работа.
Ранив нескольких женщин и детей, Жан-Пьер нашел, что убийство не намного труднее.
Глава 40
Леди Фанчер, подъехав к замку Эмеи, остановила запряженную пони тележку и вынула корзинку. Эмея будет рада, и самое меньшее, что может сделать Элеонора, — это помочь подруге запереть дом, который она делила с Рики, и пожелать доброго пути в новую жизнь.
Было тихо. Слишком тихо. Не пели птицы. Нигде ни звука.
Никто не вышел приветствовать ее и помочь, потому что Эмея уволила всех слуг, заплатив им жалованье и снабдив рекомендациями.
Так что причин для беспокойства нет.
Элеонора притащила корзину к парадной двери, открыла ее и вошла.
— Эмея! — позвала она. — Эликсабет! — Ее голос эхом покатился по пустому дому.
Элеонора была так занята этой дурацкой корзиной, что сначала ничего не заметила.
Потом ей показалось, что она видит страшный сон.
Тело, покалеченное падением, в платье Эмеи, с ее яркими лентами в окровавленных волосах, с разбитым черепом.
Элеонора, закричав, приподняла Эмею.
Тело было еще теплым.
Она снова закричала.
— Элеонора, зачем ты приехала сюда? — Лорд Фанчер торопливо догнал жену, когда она шла по дворцу к кабинету Сандре.
Она не смотрела на него. Впервые в жизни она не обращала внимания на слова мужа.
Она, в конце концов, из рода де Гиньяр.
Но лорд Фанчер, должно быть, заметил выражение лица Элеоноры, или ее окровавленные руки или… или что-то еще, потому что силой остановил ее и спросил:
— Что не так? Что случилось?
— Эмея убита. Убита. — Элеонора повторила это, словно чтобы понять, что это правда.
— Ты не ошибаешься? — Фанчер покачал головой, словно не веря своим ушам.
Платье Элеоноры было испачкано кровью на груди, куда Элеонора прижимала разбитую голову Эмеи.
— Эмея убита, и я намерена сообщить об этом Сандре. Он должен поймать убийцу. Я не сомневаюсь: он сделает для этого все. — И она снова двинулась к кабинету Сандре.
Фанчер не пытался отговорить ее, но шел с ней рядом.
Двойные двери кабинета Сандре были закрыты, по обеим сторонам стояли стражники.
Элеонора ничуть не смутилась. Она взглянула на них и тоном, которого лорд Фанчер никогда в жизни не слышал, произнесла:
— Я леди Фанчер, урожденная де Гиньяр, кузина принца.
Они попытались остановить ее.
— Вы действительно хотите отвечать за то, что помешали мне войти в апартаменты Сандре?
Стражники отступили.
Лорд Фанчер открыл перед ней двери.
Элеонора стремительно вошла.
Сандре, присев на край стола, болтал с Жан-Пьером и смеялся.
Они оба смеялись.
Увидев леди Фанчер, они замолчали.
— Что с тобой? — спросил Сандре, ничуть не удивившись ее появлению.
Она рассказала, что нашла в доме леди де Гиньяр.
Тело Эмеи, искалеченное, на мраморном полу. Эликсабет, с отметиной на лбу от серебряного подсвечника и сломанным носом.