Из того, что ирландцы взяли с собой багаж и отпустили кэб, Карн заключил, что они намерены поселиться у миссис Джефрис. Когда кэб уезжал, свет горел в двух окнах, затем засветилось и третье – Карн предположил, что именно эта комната отведена новоприбывшим.
Около полутора часов Карн стоял в тени домов на другой стороне, наблюдая за номером четырнадцатым. Свет внизу погас, через десять минут в комнате на втором этаже произошло то же самое. Убедившись, что новые жильцы устроились на ночь, Карн покинул свой пост, дошел до угла, остановил кэб и поехал домой. Добравшись до Бельвертон-стрит, он нашел на столике в коридоре письмо, адресованное Климо. Оно было написано женской рукой; Карн немедленно догадался, что оно от миссис Джефрис. Открыв его, он прочитал:
Белламер-стрит, четверг, вечер
Дорогой мистер Климо, оправдались мои худшие подозрения. Два человека, чьего появления я так боялась, приехали и поселились у нас. Ради спасения жизни отца я не посмела их прогнать, а сегодня вечером получила весть от мужа – он будет дома в субботу. Что мне делать? Если ничего не произойдет в ближайшее время, они осуществят в Англии свой ужасный замысел, и тогда да поможет нам Господь. Я надеюсь лишь на Него да на вас.
Вечно благодарная
Карн с серьезным видом сложил письмо, перешел в Порчестер-хаус и лег спать, обдумывая план действий. На следующее утро он встал в обычное время и еще до завтрака успел решить, что надлежит сделать. Он написал и отправил записку женщине, которая так на него полагалась. Карн велел миссис Джефрис нанести ему безотлагательный визит нынче же утром. Закончив завтракать, он отправился в гардеробную и принял обличье Климо, а в начале одиннадцатого вошел в дом детектива. Через полчаса в кабинет провели миссис Джефрис. Поздоровавшись, Карн заметил, что она бледна и измучена. Несомненно, бедняжка провела бессонную ночь.
– Садитесь, – велел он, – и расскажите, что произошло с момента нашей последней встречи.
– Случилось самое ужасное, – ответила миссис Джефрис. – Как я написала в письме, они приехали в Англию и поселились в нашем доме. Можете представить, каким шоком стало для меня их появление. Я не знала, что делать. Опасаясь за жизнь отца, я не могла отказать – и в то же время понимала, что не имею права впустить их в отсутствие мужа. Так или иначе, они теперь у нас, а завтра вечером возвращается Джордж. Если он узнает, кто они такие и с какой целью приехали, то немедленно отдаст обоих в руки полиции, а мы будем навеки опозорены. Мистер Климо, вы ведь обещали мне помочь, так помогите! Бог свидетель, я очень нуждаюсь в вашей помощи!
– И вы ее получите. Теперь слушайте инструкции. Ступайте домой и наблюдайте за гостями. Днем они, вероятно, выйдут по делам. Как только это произойдет, впустите троих моих слуг и спрячьте в какую-нибудь комнату, чтобы никто не заподозрил их присутствия. Потом появится мой друг, который вручит вам визитную карточку; как только он примется за дело, окажите ему всю возможную помощь.
– Не сомневайтесь, я так и сделаю, – ответила миссис Джефрис. – Я до конца дней буду вам благодарна.
– Ну, посмотрим. Покамест прощайте.
Когда она ушла, Климо вернулся в Порчестер-хаус и послал за Бельтоном. Как оказалось, слуга отсутствовал; но через полчаса он вернулся и вошел в кабинет.
– Вы нашли банк? – осведомился Карн.
– Да, сэр, – ответил Бельтон, – но не раньше чем стер ноги в кровь. Эти люди пугливы, как зайцы. Они петляли и ходили кругами, так что мне даже показалось, что я их вот-вот потеряю. Банк Соединенного королевства, филиал на Оксфорд-стрит.
– Отлично. Как насчет полицейской формы?
– Готово, сэр. Шлемы, мундиры, брюки и ремни.
– Тогда упакуйте все, как я вчера сказал, и будьте готовы отправиться вместе с вашими людьми на Белламер-стрит, едва мы получим известие, что наши друзья вышли из дома.
– Да, сэр. А вы?
– Я присоединюсь к вам в десять часов или около того. Если удастся, мы захватим их за ужином.
Вечерние лондонские развлечения были в самом разгаре, когда закутанный в широкий плащ высокий мужчина с военной выправкой сел в хэнсом перед Порчестер-хаусом, на Парк-лейн, и покатил в сторону Оксфорд-стрит. Хотя дело, вынудившее Карна выйти из дому, представляло собой весьма рискованную затею и могло отпугнуть многих людей, считавших себя не робкого десятка, оно ни в коей мере его не устрашило; напротив, Карн испытывал подлинное удовлетворение. Он насвистывал какой-то мотивчик, минуя освещенные фонарями перекрестки, и обдумывал свой хитроумный план, ласково улыбаясь, как любовник, предвкушающий свидание.
Он вспомнил, что взялся за столь опасное предприятие ради счастья другого человека, и почувствовал себя необыкновенно добродетельным, но в то же время подумал, что, если судьба принесет ему в награду за великодушие пятьдесят тысяч фунтов, тем лучше. Добравшись до библиотеки Мьюди, кэбмен поехал через Гарт-стрит на Блумсбери-сквер и свернул на Белламер-стрит.
На углу Карн остановил кучера и вполголоса передал ему какие-то указания, после чего зашагал по тротуару, пока не дошел до дома номер четырнадцать, и там остановился. Совсем как накануне, свет горел в трех окнах, и Карн сделал вывод, что “друзья” вернулись. Не колеблясь, он поднялся на крыльцо и позвонил. Прежде чем он успел досчитать до пятидесяти, открыла сама миссис Джефрис, которая с подозрением взглянула на гостя. Несомненно, она не узнавала своего пожилого знакомца – детектива Климо – в высоком, хорошо сложенном мужчине с седыми усами и темными волосами.
– Вы миссис Джефрис? – негромко спросил гость.
– Да, – ответила она. – Чем могу помочь?
– Один приятель велел передать вам эту карточку.
Он протянул хозяйке визитку, на которой стояло одно слово – “Климо”. Стоило миссис Джефрис на нее взглянуть, и волшебного имени оказалось достаточно, чтобы развеять сомнения. Она велела гостю зайти. Тихонько заперев дверь, женщина провела его по коридору, вошла в комнату и жестом поманила за собой. Они стояли в кабинете, больше похожем на библиотеку.
– Я правильно понимаю, что вы пришли от мистера Климо? – спросила миссис Джефрис, дрожа от сдерживаемых чувств. – Что я должна сделать?
– Для начала сохранять спокойствие. Скажите, где люди, с которыми мне предстоит иметь дело?
– Ужинают в столовой. Они вышли после обеда и вернулись час назад.
– Прекрасно. Пожалуйста, проводите меня наверх. Я хочу взглянуть, в состоянии ли ваш отец подписать документ, который я принес с собой. Я ничего не смогу сделать, пока не получу подпись.
– Идемте, я провожу вас к нему. Но мы должны двигаться тихо – эти люди так подозрительны, что посылают за мной и расспрашивают о каждом шорохе. Я смертельно боялась, что, услышав ваш звонок, они выйдут в коридор.
Первой поднявшись по лестнице, миссис Джефрис проводила гостя в комнату на втором этаже и осторожно открыла дверь. Карн оказался в красиво обставленной спальне. В середине стояла кровать, на которой лежал старик. В тусклом свете (газ был прикручен, и лампа испускала слабое сияние) он казался скорее скелетом, нежели живым существом. Длинная белая борода растрепалась по одеялу, бледная кожа была почти одного цвета с седыми волосами. Но он находился в сознании – и обратился с вопросом к дочери, когда та вошла.
– Что такое, Эйлин? – слабо спросил он. – Кто этот джентльмен и зачем он пришел?
– Он наш друг, папа, – ответила та. – Он спасет нас от злодеев.
– Благослови вас Бог, сэр, – сказал больной и шевельнулся, словно желая пожать Карну руку.
Тот, впрочем, остановил мистера О’Грэди.
– Не двигайтесь и не разговаривайте, – сказал он, – но, пожалуйста, попытайтесь собрать с силами и подписать эту бумагу.
– Какую бумагу?
– Документ, без которого я не стану предпринимать никаких действий. Мне запрещено делать что-либо, пока вы не подпишете. Не нужно бояться, с вами ничего не случится. Ну же, сэр, нельзя терять время даром. Если мы хотим выдворить этих негодяев из Англии, план надо осуществить сегодня.
– Ради этого я подпишу что угодно! Что касается содержания бумаги, здесь я полагаюсь на вашу честь. Дайте перо и чернила.
Миссис Джефрис приподняла отца, а Карн обмакнул перо в пузырек с чернилами, который принес с собой, и вложил в дрожащие пальцы. Бумагу положили на книжку, и старик старательно вывел свою фамилию в указанном месте, после чего упал обратно на подушки в полном изнеможении. Карн тщательно промокнул бумагу, сложил, убрал в карман и объявил, что готов приступить к делу. Взглянув на часы на каминной полке, он увидел, что уже без четверти одиннадцать; если он намеревался действовать, то должен был поторапливаться. Наказав больному отдыхать и утешаться сознанием того, что ему гарантирована безопасность, Карн жестом подозвал дочь.
– Ступайте вниз, – шепнул он, – и удостоверьтесь, что они все еще в столовой.
Миссис Джефрис повиновалась и, вернувшись, сообщила, что гости закончили ужинать и изъявили желание лечь спать.
– Значит, мы должны торопиться, – сказал Карн. – Где спрятаны мои люди?
– В комнате в конце коридора, – ответила женщина.
– Я пойду к ним. Вы тем временем возвращайтесь в кабинет. Мы присоединимся к вам через пять минут. Перед тем как мы войдем в столовую, один из моих людей позвонит в парадную дверь. Постарайтесь внушить гостям, что вы пытаетесь нам воспрепятствовать. Мы арестуем вас, а затем разберемся с ними. Вы поняли?
– О да.
Она быстро ушла, а Карн заторопился в комнату в конце коридора. Он поскреб ногтем по двери, и через секунду ее открыл сержант полиции. Шагнув внутрь, Карн обнаружил, что его ждут два констебля и инспектор.
– Все готово, Бельтон? – спросил он у последнего.
– Готово, сэр.
С этими словами он достал из кармана какие-то бумаги, первым прошел по коридору и спустился с лестницы. С необыкновенной осторожностью они крались по коридору, пока не достигли дверей столовой; там к ним присоединилась миссис Джефрис. Тут в дверь громко позвонили и, приоткрыв ее на пару дюймов, с грохотом захлопнули. Карн зычно велел женщине отойти, а Бельтон распахнул дверь столовой.