Сведений об авариях почти не поступало, только сведения о редких пропажах кораблей с трасс.
— А если не лечение тогда... что? — Капитан смотрел на экс-бинжа и думал: «Какая удача! На борту обнаружился спец первого класса!»
— Я уже сказал, — развел руками Ба. — Если гора не идет к Магомету, значит, нужно повредить трассера в той же степени, в какой поврежден корабль. Осталось только выбрать кого.
— Могу вас обрадовать, — мрачно сообщил капитан. — Времени на то, чтобы выбрать будущего э-э-э... трассера-инвалида у нас предостаточно. Года полтора, не меньше. Правда, существует риск, что мы постепенно сдрейфуем в очередную вариативность — тогда нам точно безотлагательная крышка.
— Скорее мы на мусор какой-нибудь забортный напоремся, — унылее, чем обычно, напророчил Маккензи. — Или на каменюку.
Навигатор Шарятьев немедленно замахал на бинжа руками:
— Кларенс, брось, какой мусор, какие каменюки? Обычная планетная система! А то, что датчики ересь какую-то транслируют, так Фрея же повреждена. Бредит, бедная... Что же до метеоритов — так нас скорее заметят транзитчики на ближайшем узле, чем мы на метеорит напоремся.
— Вообще-то наоборот. Причем я не намекаю на множество метеоритов, — поправил традиционно невозмутимый Ба. — Если, конечно, вас интересует мнение рядового трассера.
— Так, — решительно вмешался капитан. — Йохим, сейчас ты не рядовой, сейчас ты бинж первого класса. Пусть и... в отставке. Я беру всю ответственность на себя — разумеется, если нам повезет и мы выкарабкаемся. Поэтому веди себя соответственно, договорились?
— Ай-ай, кэптейн. — Ба довольно неуклюже отсалютовал правой, зачем-то оттопырив мизинец. — Начинаю вести.
— Ага, — немедленно ощетинился Мрничек. — Значит, нас, рядовых, наименее ценных членов экипажа, остается только двое?
— Именно так, рядовой, — жестко подтвердил Гижу. И добавил уже спокойнее:
— А будешь возражать — придушу.
От капитанского спокойствия Мрничека лавиной пробрал озноб. Он втянул голову в плечи и сразу стал похож на замерзшего, нахохлившегося воробьишку.
Глянув на капитана в момент тирады, любой бы утратил малейшие сомнения: придушит.
— Тогда выбор у нас станет еще беднее, — заметил Маккензи. — Кстати, я бы на твоем месте не возникал, кадет. Бинжей у нас тоже два, а капитан с навигатором — сам понимаешь... в любом случае нужны до самого финиша.
Шарятьев, глядя в сторону, невыносимо фальшивым тоном пробормотал:
— Ну, если Фрею кто-то проведет по узлам до самой Солнечной, то и без навигатора финишировать сумеет. Самостоятельно.
Было видно, как трудно дались ему эти слова. Несколько секунд все молчали. Никто не спешил ни подтвердить, ни опровергнуть слова навигатора.
— Я бы хотел напомнить, коллеги, — подал голос Йохим Ба. — Убивать никто никого не собирается. Только частично парализовать.
— Спасибо, успокоил, — позабыв о капитанской угрозе, выкрикнул Мрничек, но почти сразу осекся и снова поник.
— ...а на Земле достаточно развитая медицина, чтобы вынуть из инвалидного кресла практически любого, — продолжил Ба, словно бы и не заметив, что его перебили. — Кстати сказать, палец трассеру с Самуры пришили в лучшем виде.
Маккензи скептически покачал головой:
— Ну ты сравнил! Палец и частичный паралич! К тому же еще нужно нашего... счастливца осчастливить так, чтобы Фрею это устроило. То есть прибить ему правую половину тела, ни больше ни меньше. А у нас даже врача толкового на борту нет... прости капитан.
Капитан, по традиции исполняющий на малых кораблях еще и обязанности врача, поджал губы, но возражать не стал:
— Ты прав, Кларенс, Нейрохирургом я себя назвать не могу.
— Ha самом деле не все так страшно, как кажется, — Йохима Ба, похоже, ничем нельзя было смутить. — Вспомните: при инсультах часто парализуется именно половина тела. Значит, сделать то же самое не так уж и трудно, нужно только порыться в справочниках, найти методы лечения, инверсировать программу железного доктора и положить под лазер одного из нас. По-моему, это гораздо меньший риск, чем пресловутые метеориты.
Железным доктором называли одно из немногих полностью механических устройств на борту квазиживых кораблей, а именно медицинский комплекс-автомат.
— Черт возьми, у тебя на все есть ответ, — нервно сказал капитан.
Ба пожал плечами:
— Я ведь бинж первого класса, ты сам сказал. Пусть и в отставке.
— Ладно. — Капитан встрепенулся. — Это все лирика. Предлагаю для начала решить, что мы делаем: ждем, пока не начнет дохнуть цикл, или прямо сейчас решаем, кого из нас предстоит искалечить. Высказываемся по возрастающей. Вадик?
Подавленно молчавший Хомуха выполз из щели между оболочкой рубки и ребром жесткости, одновременно служащим панелью климат-контроля. Был Хомуха бледнее бледного и довольно жалок с виду, но явно пытался крепиться.
— Я... Я хотел сказать... раз я всех подвел... то и калечить надо меня. Только, пожалуй...
— Рядовой! — рявкнул капитан таким голосом, что Шарятьев, Мрничек и сам Хомуха синхронно вздрогнули. — Мне повторить вопрос? Повторяю: считаешь ли ты, Вадим Хомуха, трассер, должны ли мы ждать до выработки ресурса жизнеобеспечения или принимать решение прямо сейчас? И прекрати мне блеять, слушать тошно.
Хомуха судорожно сглотнул и осмелился поднять взгляд на капитана.
— Я... Я...
Капитан предупредительно поиграл желваками на скулах; Хомуха тут же вытаращил глаза и остекленело проорал:
— Я считаю, что принимать решение нужно сейчас!
— Ну, вот, другое дело, — гораздо миролюбивее отозвался Гижу. — Принято. Мрничек?
Второй трассер подскочил с гриба-табурета перед мертвой линзой диагностера правого борта:
— Я считаю, что торопиться не следует! Тем более что Вадик имел мужество признать...
— О мужестве поговорим позже, — оборвал его капитан и повернулся к навигатору, нервно потирающему щеки у накопителей: — Ты?
— А? — вскинулся Шарятьев. — Ну... Я бы тоже подождал. Все-таки... Ну как-то это...
— Понятно, — кивнул Гижу. — Кларенс? Маккензи презрительно оттопырил губу:
— Ждать полтора года, одичать, пересраться меж собой? Я против. Решать нужно сейчас.
По виду капитана несложно было понять, что в выборе бинжа он ничуть не сомневался. Он по очереди оглядел всех своих коллег по экипажу, в последнюю очередь остановив взгляд на Йохиме Ба.
Несколько секунд они глядели в глаза друг другу. Неотрывно. Словно древние дуэлянты перед барьером за миг до того, как разойтись на положенное расстояние.
— Напоминаю, — непререкаемо сказал капитан, — что у нас тут не палата общин и решение принимается не числом голосов. Решать буду я, ваш капитан. Но прежде я хочу услышать мнение каждого. Итак, Йохим, за тобой последнее слово.
Ба впервые за истекшие несколько часов улыбнулся — Чуть заметно и, как показалось остальным, одобрительно:
— Я вижу, что ты уже принял решение, капитан. И" я разделяю твое решение. Прямо сейчас и никак иначе.
Гижу в который раз характерно поджал губы, но снова не стал возражать.
— Что ж... Ты угадал, Йохим. Ждать мы не станем.
Капитан повернулся к остальным. Он не зря был капитаном: в спокойное время с Гижу можно было и пошутить, и попихаться на татами в спортблоке, и поболтать за жизнь. Но когда приходилось брать ответственность на себя, капитан сразу становился Капитаном.
— Не станем мы ждать, глупо это. Но только не надейтесь попусту, опрашивать всех, кого именно мы положим под лазер железного доктора, я не намерен. Мы будем тянуть жребий. Причем тянуть будем все, включая навигатора и капитана. Вадик, сходи на камбуз, принеси зубочистки, шесть штук. Можешь заранее одну обломать...
Хомуха дернулся было, но его перехватил за плечо великан Ба.
— Не трудись, малыш. У меня есть колода карт. Потянем карты — их больше. Верьте мне, нервы будут целее.
Экс-бинж достал из нагрудного кармана комбинезона плоскую коробочку, вынул из нее колоду и неторопливо перетасовал. В огромных ладонях Йохима светлые прямоугольнички карт выглядели странновато и до предела неуместно. Тасовал Ба не то чтобы с какой-нибудь особенной сноровкой, но и не напоказ неуклюже — так тасует колоду любой человек, которому приходится резаться в преф или покер не чаще раза в год.
— Все очень просто, — объяснил Ба, положив карты в центр гриба-стола.
— Любой может сдвинуть колоду один раз или отказаться сдвигать. Потом мы по очереди тянем по одной карте и одновременно — подчеркиваю, одновременно! — вскрываем. Нашей черной меткой будет пиковый туз. Идет?
Маккензи, даже в такую минуту не утративший врожденного ехидства, насмешливо фыркнул:
— Надеюсь, тебя выгнали из бинжей в трассеры не за шулерство?
— Нет, — совершенно серьезно ответил Ба. — Не за это. Я вообще никогда не играю в карты. Я только гадаю.
— Можно я перетасую колоду? — нервно спросил Мрничек. — Прежде чем начнем сдвигать.
Смотрел Мрничек на капитана, но тот предпочел не вмешиваться:
— Йохим начал эту игру и не вижу причин менять ведущего. Спрашивай у него.
Мрничек требовательно уставился на Ба.
— Тасуй, — пожал плечами Ба. Вроде бы равнодушно.
Схватив колоду (чуть быстрее, чем того требовала ситуация), Мрничек сначала бегло проглядел карты, словно боялся, будто колода сплошь состоит из тузов пик. Потом принялся тасовать — точно так же, как минуту назад Ба — не слишком умело, но и ничего не уронив. Тасовал он долго и тщательно, показушно вытянув шею в сторону — мол, я не подглядываю, мне видны только рубашки.
Примерно через минуту колода вернулась в центр стола. Мрничек повернул голову к стоящему справа от него Шарятьеву:
— Сдвигай!
Тот протянул руку — рука подрагивала, — снял примерно половину карт и поменял местами верхнюю половинку с нижней. Он тоже старался продемонстрировать честность: карты едва-едва отрывались от роговицы-столешницы.
— Я не буду, — превентивно заявил Маккензи.