Мария РудневаДжерри
(или подлинная история о том, как Джерри, корабельный крысолов, стал самой модной собакой в Лондоне, при бескорыстной помощи и щедрости всем известной мисс Кингфишер.)
– Крыса!!!
Сей истошный вопль принадлежал, несомненно, мисс Кингфишер, особе яркой и эксцентричной, к странностям которой никто из нас так и не смог привыкнуть за долгие дни, что продолжалось наше плавание. Мисс Джемма Кингфишер, дочь банкира Джорджа Кингфишера, единственная наследница всего его огромного состояния, держала путь из Индии в Великобританию, а так как наше судно “Розалинд” находилось во владении компании “Кингфишер и ко”, перед столь внезапной и неизбежной карой судьбы, рухнувшей нам на головы, мы оказались бессильны.
Мисс Кингфишер обладала поистине восхитительными вокальными данными. Даже когда она просто вела светскую беседу где-нибудь на палубе, ее заливистый смех и меткие сатирические комментарии невероятным образом были слышны повсюду. Что уж говорить о тех моментах (к счастью, достаточно редких), когда мисс Кингфишер была недовольна или напугана, или впадала в ярость, и начинала выражаться на повышенных тонах. К моему великому сожалению, приступ испуга перед увиденной на палубе крысой – о чем доходчиво сообщали ее непрекращающиеся крики, – застиг меня аккурат в тот момент, когда я надеялся раскурить трубку и побыть в тишине.
– Крыса на корабле! – мое появление заставило мисс Кингфишер полностью переключиться на меня, оставив в покое бедных матросов. – Джон, вы понимаете, что происходит? Крыса!
– Допускаю, мэм, – ответил я. – На кораблях в самом деле бывают крысы, для того мы держим собак.
– Не видела ни одной собаки! – ответила мисс Кингфишер. Ее маленькие круглые очки возмущенно прыгали на длинном носу, тонкие ноздри воинственно раздувались. – Ни разу за все время не увидела здесь собаки! Зато крыса аккурат сию минуту пересекла палубу прямо перед моими ногами. Какая возмутительная наглость!
– В самом деле? – широко улыбнулся я.
Пока я силился придумать, как успокоить неистовую мисс Кингфишер, из-под груды тюков раздался возмущенный скулеж. Все вдруг встало на свои места. Я наклонился к тюкам и похлопал по холщовой ткани:
– Привет, Джерри!
Из-под холстины показался черный нос. Принюхавшись, словно убеждаясь, что мисс Кингфишер больше не представляет опасности, нос чихнул и скрылся. Мгновением спустя Джерри появился целиком. Переминаясь с лапы на лапу, он склонил голову набок и возмущенно гавкнул, укоризненно глядя на мисс Кингфишер.
– Познакомьтесь, мэм, – улыбнулся я. – Джерри, так сказать, шеф корабельной охраны. Его-то вы и приняли за крысу. Хотя его работа как раз в том, чтобы эти ужасные животные как можно меньше беспокоили вашу светлость в течение нашего путешествия.
Мисс Кингфишер замерла на месте. Ее узкие губы сложились в вопросительное “о”. Рукой в белой муслиновой перчатке она перехватила очки за дужку и сдвинула их на самый кончик носа. Ей потребовалось наклониться, согнувшись едва ли не пополам, чтобы внимательнее рассмотреть Джерри.
Отдавая Джерри должное – он не рванул стремглав мимо нас при первой же возможности, которая ему представилась. Я всегда считал, что эта собака обладает недюжинным умом: он всегда умело оценивал ситуации и вел себя соответствующе (не говоря уж о том, как талантливо он ловил и душил крыс!). Вот и сейчас он, несомненно, понимал, что невольно явился причиной переполоха, поднявшего на ноги половину команды, а потому счел за лучшее не сбегать и не прятаться, а послушно вытерпеть все, что за этим последует.
Много лет спустя, размышляя об этом случае, я пришел к мысли, что, если бы только Джерри знал, какая судьба ему уготована, он бы счел за лучшее непременно покинуть корабль.
Увы, тогда ничто не предвещало беды!
– Это… собака? – брезгливо спросила мисс Кингфишер.
Джерри возмущенно гавкнул.
Я кивнул.
– Это собака, которая ловит корабельных крыс? – тем же тоном уточнила мисс Кингфишер, cклонившись еще ниже.
Джерри осклабился, показав ряд острых крепких зубов.
– Йоркширский терьер, мэм, – пояснил я. – Одна из самых распространенных корабельных пород. Отличается редкой скоростью, умением пролезть в любую нору и сражаться насмерть с грызунами и мелкими хищниками. Джерри уже два года служит на корабле, и, поверьте, в своем деле он лучший.
– Но он сам выглядит как крыса… – теперь в голосе мисс Кингфишер зазвучали растерянные нотки.
Ее можно было понять. Она была прекрасно осведомлена о том, что я не склонен хвалить кого угодно просто так – пусть даже и собаку. Потому мои слова произвели на нее определенное впечатление. Тем не менее, она продолжала разглядывать Джерри со скептической брезгливостью.
– Это же просто комок спутанной грязной шерсти! Какая антисанитария! – наконец вынесла она свой вердикт. – Кажется, он перенял у крыс определенные вредные привычки!
Тут пришла моя очередь оскорбиться.
– Мэм! – вскричал я. – Как вы можете! Вы ведь прекрасно осведомлены о том, какую опасность представляют крысы на корабле! Сколько вреда они могут принести, если их вовремя не остановят славные крысоловы вроде Джерри! У них нет времени на банные процедуры и походы к цирюльнику. Они заняты работой, тяжелой работой, мэм, и выполняют ее идеально!
Горячность моего тона несколько смягчила скептический настрой мисс Кингфишер. Она продолжала пристально разглядывать Джерри, практически сев на деревянные доски палубы, отчего синие в черную полоску юбки немедленно запылились. Впрочем, сейчас мисс Кингфишер было точно не до чистоты костюма. Джерри полностью завладел ее вниманием.
– Что ж… – резюмировала она, склонившись так низко, что их носы едва не столкнулись. – Вблизи он несколько больше крысы.
Джерри поменял наклон головы, его черные глаза блеснули вопросительно. Он словно бы спрашивал: “Я? Больше крысы? Конечно, больше, как вы могли подумать иначе, как бы мне удавалось их давить при ином раскладе?” Может, он и не обладал способностью к человеческой речи и не мог вслух ответить на прямо-таки оскорбительные выпады мисс Кингфишер, но выражение его острой мордочки было достаточно выразительным.
– Джон, скажите, а какого он цвета?
– Серого, с рыжими подпалинами, – ответил я. – А по нему незаметно?
– Его шерсть сейчас того оттенка, который я называю “грязным”! – чопорно отозвалась мисс Кингфишер. – Мой же вопрос призван прояснить, какой его шерсть была изначальной. Что ж, серый с рыжими подпалинами – это весьма интересно. Такой оттенок не встречается у борзых и спаниелей, и тем более у левреток.
– Мэм, вам не нравятся спаниели и левретки? – уточнил я.
– Я от них в восторге! – воскликнула мисс Кингфишер. – Однако их стало слишком много. Они буквально заполонили Лондон. После того, как наша Королева потеряла своего первого пса и долго горевала, она стала заводить много собак. И весь свет – следом за ней. И все, как один, стремятся угодить Виктории, выбирая те же породы! Никакого разнообразия.
Мисс Кингфишер снова устремила взгляд на Джерри. После, задумавшись, протянула у нему руку, словно намереваясь погладить. Джерри прижал уши к голове и вновь оскалился, намекая, что лучше не распускать руки в его отношении. Заметив это, мисс Кингфишер тут же передумала и повернула руку ладонью вверх, опустив ее почти до уровня земли.
Джерри это удивило. Он привык, что любой пассажир, который только пожелает проявить к нему излишнюю, по его мнению, нежность, немедленно отступает прочь. Мисс Кингфишер же не только не отступила, но и продолжила настойчивое знакомство. Ее нетипичное поведение так впечатлило Джерри, что он совершил поступок, подобного которому я не смог припомнить за все то время, что служил вместе с ним на “Розалинд”. Джерри поднял лапу и опустил ее прямо в центр обтянутой белой перчаткой ладони мисс Кингфишер.
– Молодец, Джерри! – похвалила мисс Кингфишер и пожала его лапу. – А сильный!
– Не то слово. Йоркширские терьеры роют норы и умеют проложить лаз даже в сложных местах. Еще они редко долго сидят на месте, так что вы чем-то серьезно заинтересовали Джерри… Возможно, даже понравились ему.
– Вот так… – мисс Кингфишер отпустила его лапу и несколько мгновений смотрела прямо во внимательные черные глаза.
Джерри заинтересованно поднял уши.
Мисс Кингфишер кивнула.
– Мне он тоже понравился. Джон, велите кому-нибудь из матросов принести Джерри ко мне в каюту. Распорядитесь так же о горячей воде, цирюльных принадлежностях и, конечно, мыле. Я буду ужинать у себя. Пусть к ужину дадут побольше мяса.
Сказав так, мисс Кингфишер поднялась с земли столь резко, что я едва не получил по носу ее соломенной шляпкой.
– Мисс Кингфишер… Джемма, но в мои обязанности не входит…
– Джон, прошу вас, – она повернулась, глядя на меня поверх очков. – Кого еще я могу просить?
Махнув мне на прощание рукой, она отправилась прочь.
Мне ничего не оставалось, кроме как подхватить удивленного Джерри на руки – он был достаточно тяжелым парнем для своих небольших размеров, – и передать мистеру Рибботсу просьбы мисс Кингфишер. Мистер Рибботс был кем-то вроде сопровождающего мисс Кингфишер и одновременно ее компаньоном. Она терпеть его не могла, но компаньонки у нее не было, поэтому ей пришлось смириться с кандидатурой Рибботса.
Сам Рибботс с нетерпением ждал момента, когда он вернется в контору к мистеру Кингфишеру, где его ждало долгожданное повышение, и снимет с себя необходимость исполнять капризы дочери своего нанимателя. Потому, услышав ее просьбу, он закатил глаза и издал несколько душераздирающе тяжелых вздохов, однако, тем не менее, не рискнул оставлять без внимания просьбу женщины, играющей столь важную роль в его судьбе.
Я же отнес недоумевающего Джерри к мисс Кингфишер в каюту и получил приказ более ни во что не вмешиваться. Я был уверен, что Джерри – самостоятельный пес, способный справиться с любой неурядицей, и от общества заинтересованной собачницы не пострадает, а потому весьма легкомысленно попрощался с ним и вышел, прикрыв за собой дверь.