— Говори, змееныш! Что ты прочел в архиве? Говори!
Но джет не мог говорить. Он был буквально парализован болью. Иллари отчетливо ощутил его мысль: вот если бы эта боль хоть на мгновение ослабла, ничто мне бы не помешало, ни кандалы, ни магия твоя дурная. Похоже, что так: палач-маг был мастером лишь в своей, весьма узкой области, а способности джета были хоть и поменьше, но несравненно шире. Пожалуй, лишь минутное замешательство джета и позволило Мастеру Боли одержать верх. Он и сам это знает, и не дает джету ни малейшей передышки. Так ведь и убить можно, мелькнуло в голове у Иллари. За этой мыслью тут же последовала другая: к сожалению, нет. Этот гад свое дело знает, и смерти истязуемого не допустит.
Жуткое зрелище начало терять остроту красок: джет почувствовал Иллари и последними остатками воли попытался оторваться от него. Иллари вцепился в его сознание мертвой хваткой и не отпустил.
— Отдай мне твою боль! — разумеется, Иллари не облек свою мысль в слова, тем более такие, но смысл приказа для джета был очевиден.
— Нет! Ты не выдержишь! Уходи! — джет сделал еще одну попытку оторваться от Иллари.
— Заткнись! Сопляк! Ты мой вассал, и я приказываю! — мысленно загремел Иллари. Зычный мысленный окрик заставил джета вздрогнуть и потерять контроль над собой.
И на Иллари обрушилась волна боли. Боль, стыд, страх, унижение — чудовищные, немыслимые. О, разумеется, не целиком, не в полной мере. Полностью такого обычному человеку — а Иллари именно им и был — действительно не выдержать. Но длилось это не более минуты, а потом страдание схлынуло, и тело исполнилось пьянящим блаженством избавления. Только человек, испытавший боль, понимает, какое это невыразимо восхитительное ощущение: дышишь, а не больно!
Видение вновь стало отчетливым. Полузадушенный собственной цепочкой палач-маг упал на стол, а джет сноровисто связывал его руки за спиной. На столе валялись кучки бурой ржавчины: очевидно, все, что осталось от кандалов. Быстро же джет с ними расправился! Покончив с руками палача джет первой попавшейся тряпкой молниеносно заткнул ему рот, потом еще несколькими тряпками закрепил импровизированный кляп. Только тут цепочка по приказу джета разжала свои объятия. Джет сорвал ее с шеи владельца. Лицо палача выразило мольбу и ужас. Иллари понимал причину этого ужаса, и испытывал мстительное удовлетворение. Особенно, когда джет извлек из-за пазухи палача свой собственный талисман и со вздохом облегчения надел. Мерзавцы! Они лишили мальчика единственной защиты от безумия, и лишь потом начали пытать. Вот пусть теперь сами попробуют, насколько это приятно: ждать сумасшествия и чувствовать, как оно мало-помалу выедает мозг! Иллари не смог рассмотреть, что висело на цепочке, но не сомневался ни на мгновение: там был талисман. Точно такой же как у джета. Ведь Мастер Боли сам был родом из Джетевена.
Иллари ощутил восторженную благодарность джета.
Потом видение оборвалось.
Ну, вот. Мальчик на свободе. Если других уроженцев Джетевена в крепости нет, его ничто не остановит. Скоро он придет за Иллари, и они вдвоем покинут крепость. Остается только немного подождать.
Иллари устроился поудобнее и принялся ждать.
Прошло совсем немного времени, и дверной замок загремел. В дверях возник джет. Лицо его за эти часы заметно осунулось, но он улыбался.
— Пойдем отсюда, — сказал он.
— С удовольствием, — весело произнес Иллари и вышел из камеры вслед за джетом.
— Можешь не стараться идти тихо, — вполголоса произнес джет. — Мастер Боли связан, а остальные нас не услышат, даже если нам в голову взбредет гимны распевать.
— Я так понимаю, ты и об этом позаботился, — засмеялся Иллари.
— Нет, — джет покачал головой. — Об этом позаботился сам Мастер Боли. Очень уж ему не хотелось, чтобы кто-нибудь услышал мое признание, даже случайно. Так что все обитатели замка спят мертвым сном. Тебя это, конечно, не коснулось.
— Разумеется. Он, скорее всего, не знал, что меня схватили, — предположил Иллари. При слове «схватили» джет выразительно посмотрел на него, и Иллари покраснел, как ребенок, застигнутый взрослыми, когда он кладет маме под подушку праздничный подарок.
— Может, и не знал. Он вообще много чего не учел, так торопился допросить меня, — ответил джет, внимательно вглядываясь в закоулки лабиринта. Если Иллари собирался выйти наружу, рассчитывая на свою память, то у джета, похоже, карта в голове.
— А мне казалось, у них все предусмотрено, — удивился Иллари.
— Никоим образом. Будь у них все предусмотрено, твои мысли не встретились бы с моими. Понимаешь, та камера, куда меня сунули поначалу, надежно защищала меня от подобных попыток. А твоя нет. Тебя сунули в каменный мешок для обычных людей.
— А допросная? — спросил Иллари. — Разве ее не должны были защитить от мысленной связи в первую очередь?
— С допросной вообще ерунда получается, — вздохнул джет. — И с самим допросом тоже. Понимаешь, Мастер Керавар велел захватить меня. Только захватить. Живым или мертвым.
— Так тебя вообще не собирались допрашивать? — понял Иллари.
— Вот именно. Я так понял, это вообще была личная идея. Логика железная: раз Мастер Керавар так хочет меня заполучить, значит, я обладаю очень важной информацией. Этот подонок и постарался ее из меня вытрясти. Разумеется, для себя лично. Еще б я знал, что это за сведения.
— Подумаем в более спокойной обстановке, — пообещал Иллари, — сообразим.
— Если б не ты, не видать бы мне этой спокойной обстановки. И как ты смог? Я думал, у тебя сердце лопнет.
— Чуть не лопнуло, — признался Иллари. — Зато ты свою передышку использовал вовсю. Я так и не понял, что ты такое сделал.
— Придушил его собственной цепочкой и рассыпал кандалы, — хмуро ответил джет.
— Ах, да, ты же говорил, что знаешь имена металла, — вспомнил Иллари. — Неужели любого?
— Любого. А этого в особенности. Оправа сделана руками моего Мастера. А цепочки такие все ученики делали. Может, эту делал я сам, — лицо джета исказилось гневом и отвращением. — Знали бы мы, для кого!
— Ты хочешь сказать...
— Я хочу сказать, что на досуге мне придется много о чем подумать.
— А что ты будешь делать с талисманом? — полюбопытствовал Иллари.
Джет задумался лишь на одно мгновение. Потом он уверенным движением извлек из-за пазухи талисман в причудливой серебряной оправе.
— Возьми его, — просто сказал он.
— Да ты что! — задохнулся Иллари. — Такой подарок... я не могу... ты добыл его, рискнув жизнью.
— Положим, это ты добыл его, рискуя жизнью, — возразил джет. — Без тебя он так бы и остался у прежнего владельца. Возьми его. Пожалуйста. Мне нечем больше выразить то, что я чувствую, а очень хочется. Понимаешь, у нас эти дурацкие обычаи не благодарить за спасение жизни не в ходу. Благодарность оскорбит тебя, я знаю, а талисман — нет. Бери. Это ничего, что он повисел на шее у мерзавца. Сделали его чистые руки.
Иллари молча, с благоговейным трепетом принял оправленный в серебро кусочек священного дерева. Однажды испытанная им свежесть чувств и ясность мысли отныне будут принадлежать ему по праву.
— Погоди немного, — джет коснулся рукой его плеча. — Тут неподалеку апартаменты этого подлеца. Я хочу кое-что оттуда взять. Обожди меня, я мигом.
И, не дожидаясь согласия Иллари, джет нырнул в какой-то проулок.
Вопреки обещаниям джета мигом обернуться, ждать пришлось довольно долго. Наконец джет появился снова — запыхавшийся, сияющий. В руках он держал немыслимо изукрашенный жезл, короткий и явно очень тяжелый. Пестрота драгоценных камней слепила глаза.
— Зачем тебе эта дура? — изумился Иллари. — Морду кому-нибудь разбить?
Джет покачал головой.
— Это ключик, — сообщил он.
— Что? — не понял Иллари.
— Мне очень неохота лазить через стену, — признался джет. — Я немного устал.
Слово «немного» содержало редкостную долю преуменьшения, но Иллари не стал спорить.
— Ключик так ключик, — согласился он. — А замочек где же?
— Скоро увидишь, — пообещал джет.
Еще несколько поворотов — и они оказались у двери. Джет коснулся ее кончиками пальцев и произнес нужные Имена. Железные запоры рассыпались рыжей пылью. Дерево рухнуло, во мгновение ока источенное червями.
— Сильно сделано! — восхитился Иллари. — Знаешь, тебя лучше в плен не захватывать. Больно для кошелька накладно восполнять потом ущерб.
— Я тоже так думаю, — улыбнулся джет.
Никем не потревоженные, они пересекли двор и уперлись в крепостную стену.
— Где тут у них ворота? — вопросил Иллари, осматриваясь в поисках вышеупомянутой архитектурной детали.
— Здесь, — усмехнулся джет. — А ну, шкатулочка, откройся-отворись!
И с этими словами из детской сказки он изо всех сил метнул жезл в крепостную стену, как короткое копье.
Жалко блеснули в лунном свете драгоценные камни, разлетаясь в разные стороны. Жезл переломился пополам. Иллари отступил на шаг и изумленно охнул.
Не было больше крепостной стены. И крепости тоже не было. Была только трава под ногами и деревья вокруг. И больше ничего.
— К-как это? — бормотнул Иллари. — Где... крепость-то?..
— Нигде, — улыбнулся джет, — ее и не было. Это морок. Я тоже сначала подумал, что настоящую крепость сделали невидимой, а потом понял — нет. Иначе бы я почуял.
— Ты и так почуял. То-то тебе не хотелось идти по слишком легкой дороге.
— Легкой — не то слово. Меня на нее просто тянуло. Вот я и насторожился. Простую засаду мне не учуять, тут даже ты умней меня, а наши джетские фокусы я за милю чувствую.
Наивно пренебрежительное «даже ты» Иллари проглотил без возражений. Джет был прав: Иллари куда более искушен в дворцовых интригах, нежели в распознавании засад. Боец он отменный, да только мастерство его выковано в уличных стычках и дуэлях. Других боев он, горожанин до мозга костей, за свою жизнь и не видел. И у джета маловато опыта. Правда, до сих пор он уходил от убийц, но скорее благодаря везению, чем умению. Что ни говори, а попадись им на пути действительно опытные, умелые воины, и худо им обоим придется.