— Не знаю… — задумчиво протянула Перихан.
— Милая Перихан, что же, тебе так всю жизнь в этой комнате и просидеть? Я уговорю брата. Может быть, вместе поедем! Но учти, там у человека на все меняются взгляды. Там я поняла, что такое жизнь… Кто туда поедет, обязательно вернется другим человеком. Или… Ладно, как бы то ни было… Теперь я не собираюсь все время сидеть дома. Подам документы в университет, но это не главное. Может быть, через год, вот увидишь, я… — Айше улыбнулась и зарумянилась.
Дверь открылась, и вошел Йылмаз, сын повара Нури, с конвертом в руке. Едва увидев этот конверт, Перихан поняла: Рефик опять написал, что задержится на месяц. Йылмаз протянул конверт Айше и проговорил, стараясь не глядеть на ее обнаженную шею:
— Госпожа ждет вас внизу.
— Хорошо-хорошо, уже иду.
Йылмаз, по-прежнему стараясь не глядеть на шею Айше и краснея, спросил:
— Завтрак принести в сад?
— Да поздно уже завтракать, — сказала Айше, закрыла рукой шею и одернула рубашку. — Впрочем, ладно, принеси чего-нибудь. И скажи маме, что я иду. — Когда Йылмаз вышел, она махнула рукой в сторону двери: — Прежде чем входить, следует постучаться!
— А он не постучался? — удивленно спросила Перихан.
— Нет. Какой у него смешной нос, правда? И краснеет тоже смешно. А как похож на отца! Я очень огорчилась, когда узнала о смерти Нури. Жаль, не могла присутствовать на похоронах. Помнишь, как он меня называл? Зернышком… Наверное, потому, что я была маленькая, худенькая и печальная. Хотела бы я еще раз его повидать… Он меня очень любил. Говорят, мгновенно умер, от сердца, да? Брат правильно сделал, что взял в дом его сына. Молодец. Было бы нехорошо, если бы мы отправили работать грузчиком на склад сына человека, который столько лет готовил нам еду Ну и что, что он пока неопытный? Научится потихоньку.
Перихан рассеянно слушала, глядя на конверт в руке Айше. «Снова! Снова он пишет, что задержится!»
Айше заметила, куда смотрит Перихан.
— А, тебе ведь письмо пришло! Это от брата. Ну и заболталась я! Меня же мама ждет.
Вручив Перихан конверт, Айше направилась к двери, но на полпути остановилась, подошла к кроватке, позвенела колокольчиком и, весело улыбаясь, вышла.
Перихан пустым взглядом смотрела то на закрытую дверь, то на зажатое в руке письмо. Потом достала из тумбочки пилочку для ногтей, надрезала край конверта и остановилась. Каждый раз, получая письмо от Рефика, она не торопилась его открыть и думала, что бы ей хотелось прочитать. Вот и сейчас она спросила себя: «Чего я хочу? Чтобы он написал, что возвращается. А что будет, когда он вернется? Будет ходить с Османом в контору!» Ей вдруг вспомнилась улыбка Нермин и ее слова: «Машина, производящая деньги!» Испугавшись своих мыслей, снова спросила себя: «Что мне нужно от Рефика? Каким он должен быть?» На какой-то момент собственные желания показались Перихан ужасно глупыми и неисполнимыми. Думать об этом было страшно, поэтому она быстро вскрыла конверт и прочитала письмо. Рефик писал все то же: задерживается. Однако в большей части письма он рассказывал о своем «проекте». Думая о том, что может выйти из этого проекта, и недоумевая, какую связь муж видит между развитием деревни и семейной жизнью, начала читать сначала.
Глава 40АНКАРА
Мухтар-бей раздражено встал и начал мерить шагами коридор министерства, поглядывая на высокий потолок.
— Дал слово, а сам заставляет ждать уже полчаса! Темнеет уже! О чем они там, интересно, говорят? — и Мухтар-бей воззрился на Рефика, словно тот мог дать ответ. Потом смущенно отвел глаза. — Эх, в другое время надо было приходить!
Потом он вдруг направился к двери, за которой сидел секретарь, и решительно открыл ее.
— Сынок, я депутат от Манисы Мухтар. Не вышло ли какой ошибки? — Нахмурился, выслушивая ответ, потом с несколько деланным гневом сказал: — Эти немцы пришли поговорить о торговле, а я — о благе нашей страны! — Хотел хлопнуть дверью, но передумал, тихонько прикрыл ее и снова начал ходить по коридору. Потом подошел к Рефику и уселся рядом.
— Ничего не поделаешь, это Анкара!
Они сидели в приемной министра сельского хозяйства. Депутат Мухтар-бей, выслушав приехавшего вместе с Омером Рефика, решил помочь близкому другу своего будущего зятя, пообещал, что устроит встречу с каким-нибудь министром или даже с самим Исмет-пашой, но благоприятная возможность все никак не предоставлялась. Знакомые Мухтар-бею министры были очень заняты и по большей части отсутствовали в Анкаре. Из-за тяжелой болезни Ататюрка все пребывали в растерянности и чего-то ждали. Рефик пока еще не встретился даже с экономистом Сулейманом Айчеликом, с которым переписывался, будучи в Кемахе. В первые несколько дней по приезде он работал над заключительной частью своего проекта, в которой излагал, к каким результатам приведет его осуществление, а потом с удивлением узнал, что писатель уехал в отпуск. Вот уже двадцать дней Рефик жил в Анкаре, однако ни с кем из государственных служащих свой проект еще не обсудил.
— Да, это Анкара! Но ты не расстраивайся. Уж если мы не поможем такому человеку, как ты… — Мухтар-бей замолчал, подумал немного и поправился: — Если мы не воспользуемся помощью такого человека…
Час назад Мухтар-бей позвонил Рефику в отель и сказал, что видел в меджлисе министра сельского хозяйства и договорился с ним о встрече. Встреча была назначена на пять часов, так что Рефик поспешил в Кызылай.[85] Там он встретился с Мухтар-беем, и они вместе побежали в министерство, однако секретарь сказал, что министр занят.
Депутат от Манисы Мухтар Лачин снова раздражено встал с кресла и стал прохаживаться по коридору. Его огромная фигура нисколько не походила на изящную фигурку его дочери.
Наконец дверь открылась. Послышался шум голосов, в коридор начали выходить люди. По цвету кожи и неестественно прямой осанке было понятно, что это немцы. Вслед за ними из кабинета вышли еще два человека, по всей видимости, министр и переводчик. Все вместе они дошли до конца коридора; проходя мимо Мухтар-бея, министр поздоровался с ним легким кивком. Вскоре министр вернутся и торопливо зашел в кабинет. Секретарь вышел в коридор, чтобы пригласить Мухтар-бея, но тот уже ухватил Рефика за локоть и решительно направился к двери, за которой скрылся министр. «Что я ему скажу? — думал Рефик. — Как бы мне ему все вкратце объяснить? Изложу самые основные идеи…»
Они вошли в большой, просторный, но до отказа заставленный шкафами и креслами кабинет. Министр стоял у окна, смотрел вниз и курил. Рефик немного знал об этом человеке из газет и не считал, что перед ним следует робеть и вести себя слишком уж подобострастно. Он не принадлежал к числу высших партийных чинов, пересаживающихся из одного министерского кресла в другое. Говорили, что должность он получил благодаря близкому знакомству с Джелялем Баяром.
Услышав, что в кабинет вошли, министр отвернулся от окна и, заметив гневное выражение на лице Мухтар-бея, извинился за задержку Потом, указав рукой в сторону окна, сказал:
— Немцы… Сейчас за ними бегает вся Анкара. Премьер-министр попросил меня обговорить с представителями делегации некоторые технические моменты. Вот и пришлось заставить вас ждать. Возможно, мы заключим с ними торговое соглашение, нужно быстрее обговорить все детали… А это, как я понимаю, тот молодой человек, о котором вы мне рассказывали? — Министр пожал Рефику руку. — Мухтар-бей о вас говорил. Вы ведь инженер?
— Да, — сказал Рефик и снова подумал: «Самые основные идеи…» — Знали бы вы, как родина нуждается в таких целеустремленных, желающих что-то для нее сделать сыновья?;! Вот. Мухтар-бей, взять этого молодого переводчика. Над каждым предложением думал по полчаса! Я чуть со стыда не сгорел. — И министр опечаленно посмотрел на депутата: вот, мол, в каких тяжелых условиях приходится работать. — Родине нужны знающие, грамотные специалисты!
— Этот молодой человек — инженер-строитель, — с гордостью сказал Мухтар-бей.
Министр, который тем временем подошел к столу и начал рыться в каких-то папках, проговорил, совершенно очевидно думая о чем-то другом:
— А, стало быть, инженер-строитель… Очень интересно… Инженер-строитель приходит в наше министерство, чтобы… — он вдруг поднял голову и растерянно посмотрел на Рефика. — Зачем, говорите, вы решили к нам обратиться? А, ну как же, конечно! — И министр благосклонно покивал головой.
— Сударь, я у меня есть один проект, — заговорил Рефик. — Я думал над некоторыми принципами развития деревни…
— Да-да, конечно, — откликнулся министр. — Вы хотите опубликовать свою работу?
— Мне хочется, чтобы ее прочитали и обсудили. Познакомиться с мнением специалистов…
— Наше министерство сотрудничает с некоторыми печатными органами. Объемная у вас получилась работа? Можно взглянуть?
— Она еще не перепечатана, — сказал Рефик и почувствовал, что вспотел от смущения.
Министр заметил его растерянность.
— Если работа большая, вы можете дать нам ее конспект.
— Если не ошибаюсь, молодой человек хотел организовать обсуждение свой книги, — вступил в разговор Мухтар-бей.
— Да, мне хотелось бы, чтобы ее прочитали и обсудили.
— Разумеется, первым вашим читателем буду я, — сказал министр. — Мы придаем большое значение всем новым идеям, связанным с подъемом деревни и сельского хозяйства в целом. — Он снова заглянул в папку, потом посмотрел на часы и стал рыться в ящике стола. Потом спросил: — Что же вы не присаживаетесь? — встал и позвал секретаря.
«Что мне ему еще сказать? — думал Рефик. — Что мне прежде всего хотелось бы организовать обсуждение предложенных способов предоставления объединенным в централизованные группы деревням… Нет, просто скажу, что публикация для меня не главное. Что он делает? А, разговаривает с секретарем… Что-то я совсем растерялся».
Переговорив с секретарем, министр снова обратился к Рефику: