Это стоило запомнить. Психология была наукой, с которой Уэйд был хорошо знаком. Он почти не слушал, речь Ятона…
Наконец солдаты подтолкнули его к гигантской статуе.
Нет спасения. Ни один человек никогда не выходил живым из Лабиринта. Все приговоренные встретили чудовище и погибли. И никогда еще пленника не посылали в цепях навстречу Минотавру. Такое препятствие считалось ненужным. Но Ятон не хотел рисковать с этим пленником!
Бронзовые ворота между коленями статуи медленно распахнулись. Впереди зияла тьма. Уэйд обернулся на пороге. Он посмотрел на Ятона, потом перевел взгляд на Квестера и остановился на Соленте.
– Я убью вас троих, – пообещал он довольно мягко. – Лично, если смогу. Вы так или иначе умрете.
В резком смехе Ятона было мало веселья. Охотник выругался себе под нос. Его рука потянулась к пистолету на поясе. Но Солент удержал его.
Евразиец улыбнулся. Уэйд улыбнулся в ответ, но глаза его не блеснули.
– Я всажу пулю в твой шрам на лбу, – пообещал он и повернулся обратно к порогу.
Он шагнул в темноту. Бронзовые ворота с лязгом захлопнулись за ним. Он был во тьме, полной и абсолютной. Прежде чем он успел пошевелиться, под ногами у него что-то зашевелилось. Пол накренился и исчез.
Уэйд камнем рухнул вниз. В те несколько мгновений, пока он падал, его разум работал как молния. Было ли это простым объяснением смертоносности Лабиринта? Колодец, в который падали жертвы? Упадет ли его тело на груду полусгнивших скелетов далеко внизу?
Что-то ударило Уэйда по голове, и мир взорвался ослепительным фонтаном искр…
Гром Уэйд медленно приходил в себя, его тело болело. Что случилось? Он упал, но, по крайней мере, был жив. Металлические оковы громко звякнули о камень, на котором он лежал. Насколько серьезно он пострадал?
Цепи звякнули, когда он проверил. Рука болела чуть сильнее, чем все остальное тело, а порез на голове пересох от свернувшейся крови. Это означало, что он долгое время был без сознания. Он взглянул на часы, к счастью, не пострадавшие от падения. Уже за полдень, догадался он. Это означало…
Армия отступников уже двинулась на Минос!
Уэйд отогнал эту мысль. Он понял, что здесь есть свет, смутное бледное сияние, которое тускло просачивалось из-за поворота коридора, в котором он лежал. Это был широкий проход, не менее двадцати футов в ширину, со стенами из гладкого камня. Потолок, насколько он мог судить, возвышалась над ним на три человеческих роста. Он не мог убежать тем путем, которым неохотно вошел в Лабиринт.
Что дальше? Оковы, конечно. Они были из бронзы, прочные, но они не были приварены. Они были заперты. Они могли сдержать кого угодно, кроме Гудини или Грома Джима Уэйда.
Он молча благословлял годы тренировок. Его кости не были гибкими, но долгая практика дала ему невероятный контроль над суставами и мышцами. К тому же маленький карманник-кокни Миггс многому его научил.
Руки Уэйда были скованны за спиной. Прежде всего он перевернулся на спину и согнул ноги пополам, подтянув колени к подбородку. Без особого труда он перекинул скованные руки через ноги, так что они больше не были неловко вывернуты за спиной. Цепь все еще соединяла их с лодыжками, но, согнув колени, Уэйд мог ослабить натяжение.
Резать или ломать бронзу было нелегко, особенно без рычага или зубила. Но наручники могли и так соскользнуть с рук Уэйда. Во всяком случае, пока его руки не освободятся, он мало что сможет сделать. Но, по крайней мере, он мог вырваться из оков. Конечно, это не поможет ему выбраться из Лабиринта, но зато даст свободу действий.
Кожа содралась с костяшек пальцев, когда Уэйд освободился от наручников. Даже для его тренированного, гибкого тела это было трудно. Но это можно было сделать.
Дело сделано! Теперь руки Уэйда были свободны! Не колеблясь, он принялся за кандалы на ногах. Их нельзя было снять, как наручники. Замки должны быть вскрыты.
Миггс не успел бы сделать эту работу быстрее. Через пять минут Уэйд был свободен и встал, потягиваясь. Его затекшие суставы громко хрустнули. Он огляделся.
Ни звука – ничего. Каков был следующий шаг? Оружие?
У него оно было. Цепи. Уэйд, держа их в одной руке, бесшумно двинулся к источнику тусклого света. Его сандалии бесшумно ступали по камню.
Он завернул за угол коридора. Высоко на стене, на полке, расположенной вне досягаемости любого заключенного, горела лампа. Коридор здесь разветвлялся на три тоннеля, вдоль каждого из которых через равные промежутки располагались лампы. Лабиринт – Лабиринт, из которого никто никогда не выходил, и в котором все проходы вели к центру – логово Минотавра.
Откуда-то издалека донесся слабый шепот. Он становился все громче, отдаваясь эхом по туннелям, пока не превратился в зловещий рев.
Это был рев быка.
Когда рев стих, раздался еще один звук, приглушенный гром, который Уэйд не узнал. Это было похоже на стук невероятно огромного барабана.
Пальцы Уэйда крепче сжали бронзовые цепи. Он застыл, как статуя, все еще прислушиваясь.
И вот он услышал шум воды – стремительный, безумный.
Казалось, он доносился из левого коридора. Повинуясь внезапному порыву, Уэйд поспешил туда. Лампы то и дело вспыхивали. Не прошло и нескольких минут, как туннель разветвился; на этот раз с правой развилки донесся приглушенный рев потока. Она казалась близко.
Он был совсем близко. Проход заканчивался у подземной реки, которая быстро текла и исчезала в зияющем отверстии в каменной стене. Дорога обрывалась здесь, понял Уэйд и, пожав плечами, повернулся, чтобы вернуться.
Он миновал первую развилку, когда снова услышал рев быка. На этот раз он прозвучал много громче. И еще громче был глухой гул барабана.
Далеко в туннеле показалась чудовищная фигура. Это был человек с рогатой, уродливой головой быка.
Жрец! Значит, это была часть тайны Лабиринта – жрец в маске быка! Мужчина остановился при виде Уэйда и поднес к губам трубу. Из него донесся ревущий, пронзительный рев.
Вместо ответа раздался грохот барабанов. Вслед за священником послышался стук копыт. Из-за поворота коридора хлынул поток быков!
Они полностью заполнили проход, яростный, рогатый поток, который вот-вот должен был безжалостно обрушился на жреца, который, казалось, не осознавал опасности. Он поднес трубу к губам и снова дунул. Барабанный бой превратился в оглушительный рев.
Так вот в чем был секрет! Стадо свирепых быков, обученных убивать по приказу жреца! В коридорах Лабиринта мало кто мог ускользнуть от нападения зверей.
Тем не менее священник был вооружен, заметил Уэйд. В руках у него было копье, а на боку – нож. Слепая, жуткая маска быка злобно уставилась на свою жертву. И снова труба сымитировала рев.
Стадо с грохотом двинулось дальше. Но они не причинили вреда священнику. Они проскакали вокруг него справа и слева, как ручей, разбивающийся и обрушились на Уэйда, беспорядочно бодая рогами и стуча копытами. Гром их копыт оглушал эхом от стен.
Ни полки под потолком, ни ниши в скале, где мог бы укрыться Уэйд, тут не было. Гром подумал о подземной реке. Если бы он мог вернуться к ней и броситься в нее…
Затем, у него родился план. Это был достаточно отчаянный план, чтобы казаться почти полностью безнадежным. И если это удастся, катастрофа может обернуться триумфом. Прежде всего, нужно было убить священника!
Быки двинулись дальше. Их не меньше сотни, решил Уэйд. Они шли тесно прижавшись друг к другу, что ни один человек не смог бы выжить или удержаться на ногах среди них.
Но не на них!
Это все равно что пытаться пересечь реку прыгая с льдины на льдину! Но сейчас не было времени думать об опасности или о возможности провала. Времени оставалось ровно столько, чтобы мчаться навстречу этой лавине рогатой смерти, собрав все силы для отчаянного прыжка.
Высоко в воздух взлетел Уэйд, и первая волна стада оказалась под ним. Он приземлился на покачивающуюся лохматую спину, почувствовал, что падает, и прыгнул снова, прежде чем его успели стряхнуть с ненадежной опоры. Злобно взметнулись рога. Угрожая ему со всех сторон. Но быки на мгновение потеряли Уэйда из виду, и яростная волна понеслась дальше.
Когда-то, в Вайоминге, в Соединенных Штатах, Джим Уэйд знал старого кучера дилижанса, который славился тем, что управлял повозками, запряженными волами. Старый Кирам Хаггарт, щелкая кнутом, вскакивал и бежал по спинам быков, легко перепрыгивая с одного на другого.
Это можно сделать. А теперь, в узком туннеле, звери были так тесно прижаты друг к другу, что Уэйд не смог бы упасть между ними, даже если бы попытался.
Годы акробатических тренировок помогли ему благополучно перебраться через стену острых, раскачивающихся рогов. Нельзя было останавливаться ни на мгновение…
Глава XIV. Из пасти смерти
Быки ушли в левую развилку прохода. Уэйд бросился вперед отчаянными прыжками, бронзовые цепи собрались в клубок вокруг его кулака. И вдруг – невероятно – под ним промчались последние быки табуна, Уэйд спрыгнул на пол коридора, затуманенный облаками пыли, поднятыми бесчисленными острыми копытами.
Жрец в недоумении уставился на него. Потом побежал вперед, подняв копье. На камнях валялась брошенная маска быка. Цель была достигнута, теперь жрец был только обузой. Смуглое, свирепое лицо «пастуха» скривилось от ненависти.
Уэйд метнул вперед скомканную, тяжелую массу бронзовой цепи, которую держал в одной руке. Одновременно копье метнулось в него, срезав полосу кожи с его плеча. Гром упал.
Но он мгновенно вскочил на ноги, с обнаженным ножом ожидая нового нападения жреца. Но атаки не последовало. Жрец лежал неподвижно, его лицо превратилось в кроваво-красную маску в том месте, где бронзовый снаряд раскрошил плоть и кости.
Жрец был мертв. Тонкая височная кость была сломана, и слуга Минотавра тихо и неподвижно лежал в своем Лабиринте. Стук копыт издалека отбивал панихиду.
Уэйд перевел дыхание. Он забрал у священника нож, нашел трубу и поднес ее к губам. Он издал сокрушительный, повелительный рев.