– А теперь помолчите, – предупредил он. – Мы можем встретить людей Табин Наунга где угодно на этом пути.
– Каков наш план? – пробормотал Марат.
– «Громовой жук», – сказал Уэйд. – Как только мы попадем внутрь, мы сможем посмеяться над саубвой. Наверное, там будет охрана, но у нас есть оружие.
Наттия оглянулась через плечо.
– Это правда? Как только вы достигнете своей волшебной колесницы, вы сможете победить Табин Наунга? Вы не бросите нас?
– Мы не бросим тебя, – тихо пообещал Уэйд. – Не раньше, чем я сравняю счет и верну Каманти на трон.
Его взгляд был холодным и жестким.
– Хорошо! – жрец остановился, порылся в одежде и достал сверток с желтоватым льном. Он поднял руку, призывая к тишине, и крадучись двинулся вперед, туда, где коридор резко поворачивал. Наттия швырнула пакет за поворот и прыгнул следом. За поворотом полыхнуло.
Еще больше магии. «Палинванский эквивалент магниевого пороха», – решил Уэйд, устремившись вслед за жрецом. Он успел заметить, как стражник, ослепленный ярким светом, безуспешно бьет старика мечом. Двигаясь с кошачьей ловкостью, Наттия бросился на стража, его узловатые, короткие пальцы нащупали жизненно важные нервные центры на толстой шее. Он нашел их. Охранник издал нечленораздельное ворчание и рухнул на пол.
Уэйд вгляделся, заметив, что факел горит дальше по коридору, а часовой стоял перед металлической дверью, над замком которой Наттия сейчас работал с отчаянной поспешностью. Через плечо жрец торопливо прошептал:
– Табин Наунг приказал держать Каманти в плену. Мы можем освободить ее, а?
Уэйд тихо рассмеялся.
– Конечно. Пусть Аргайл займется этой дверью.
Рыжеволосый гигант двинулся вперед, доставая из кармана маленькую металлическую отмычку. Даже одной рукой ловкие пальцы Рыжего творили чудеса. Через несколько секунд он отпер дверь и широко распахнул ее.
Наттияч поспешила в подземелье. Остальные последовали за ним. В нише в стене горела лампа, а пол был выложен голым камнем. Каманти была скованна по рукам и ногам, с нее сняли золотой головной убор, накладные руки, размазали зеленую мазь по гладкой коже. Тем не менее, она была по-прежнему прекрасна. Ее гордый взгляд скользнул по всем четверым.
– Я привел помощь, жрица, – сказал ей Наттия.
– Помощь? – Губы Каманти скривились. – От этих людей?
– Раскажи ей, – коротко приказал Уэйд, и жрец повиновался.
Когда он закончил, некоторая враждебность исчезла с лица девушки. Но подозрение все еще оставалось. Она не пошевелилась, когда Уэйд взял у Реда отмычку и принялся возиться с кандалами. Но она сказала тихо:
– Ты пришел не слишком рано, – тихо сказала она, указывая на отверстие в стене, круглое отверстие шести футов в диаметре. За этим порталом была темнота, и едкий, неприятный запах проникал в подземелье из туннеля.
– Я никогда не пользовалась этим подземельем, – сказала Каманти. – Смерть, которую оно приносит, не является чистой. Этот проход ведет в болото, и иногда по нему проползают змеи и ящерицы.
Уэйд коротко кивнул.
– Ну что ж, через минуту мы тебя отсюда вытащим.
– Тогда тебе придется скрыться, – добавила Наттия. – Здесь ты в смертельной опасности. Табин Наунг без колебаний убьет тебя. Но если ты сбежишь, то сможешь собрать свой народ.
Раскосые глаза Каманти сузились.
– А ты?
– Белые люди отправятся на поиски своей волшебной колесницы, и я поведу их. С ее помощью, говорят они, можно свергнуть Табин Наунга.
– И я должна бежать, как шакал? – в голосе девушки послышался горячий гнев. – Нет! Я пойду с вами и буду сражаюсь с тобой! Мы будем сражаться вместе!
Уэйд прикусил губу, когда последняя цепь с лязгом упала на пол.
– Разве это разумно? Ты только помешаешь нам, Каманти.
– Я хорошо владею мечом, – сказала царица. – Все лучше, чем этот фальшивый саубва! Я должна была убить его давным-давно. На этот раз я не подведу.
Уэйд сунул отмычку в карман. Одновременно Каманти вскочила и повернулся к двери. Она толкнула дверь и вышла. Мускулистая голая рука скользнула к ее горлу. Уэйд потянулся за пистолетом, но было уже поздно. Двое стражников начали бороться с царицей на пороге, удерживая ее неподвижно. Копье двинулось вперед, пока его острие не укололо Каманти в грудь. Затем заговорил низкий голос Табина Наунга:
– Не двигайтесь, белые люди. Вы дураки – все вы! Я ожидал, что Наттия вернется через этот секретный туннель. – Он рассмеялся. – Итак, я расставил ловушку и поймал больше, чем ожидал. Бросайте оружие в коридор, или мое копье найдет сердце Каманти.
Уэйд поймал взгляд остальных и пожал плечами. Ничего не оставалось, кроме как повиноваться. Он бросил свой кольт в дверной проем, и Аргайл с Маратом неохотно последовали его примеру.
– И нож маленького человечка – быстро! – рявкнул Табин Наунг.
Заточка шепотом выругался, но подчинился. Четверо охранников проскользнули в подземелье.
– Они обыщут тебя, – насмешливо произнес Табин Наунг. – Не сопротивляйся, или женщина умрет.
Лицо Наттии исказила безнадежная ярость. И все же у него не было выбора, потому что жизнь Каманти висела на волоске. Копье убрали от груди жрицы только после того, как четверых мужчин тщательно обыскали.
После Уэйда и его спутников заставили покинуть подземелье. Их тут же окружили стражники с обнаженными мечами. Пистолетов нигде не было видно. Вероятно, кто-то из солдат унес их в безопасное место.
Табин Наунг одел золотой головной убор палинванской королевской семьи и богатые одежды. На его бронзовом красивом лице играла веселая улыбка.
– Зубы дракона обнажены, – сказал он. – Царица в темницу и закуйте ее в цепи. Она останется там до тех пор, пока дьяволы болота не заберут ее.
Каманти даже не пыталась сопротивляться. Уэйд встретился с ней взглядом и тихо сказал:
– Не вешай носа. Я вытащу тебя отсюда.”
Если царица и услышала, то ничего не ответила. Ее отвели в темницу, и вновь сковали цепями. Там она и осталась, запертая на засов.
Уэйд не знал, сколько английских слов выучил Табин Наунг выучил в Мандалае, поэтому заговорил с Маратом и Аргайлом на языке, которого саубва знать не мог – радиокоде Спатари, «универсальном языке» без грамматики и лексики, основанном на нотах музыкальной гаммы. Трое искателей приключений и раньше часто прибегали к этому трюку. Для непросвещенного уха это звучало так, словно Уэйд просто напевал какую-то мелодию, лишенную ритма.
На самом деле он просигналил:
«Мы еще не потоплены. Держись наготове. Если есть шанс вырваться и добраться до «Громового жука», мы им воспользуемся».
– Приведите их сюда, – приказал вероломный Табин. – Они умрут, все до единого. Но сначала я покажу им то, что они жаждут узнать, – секрет изготовления священного металла.
– Спасибо, – сухо поблагодарил Уэйд.
Саубва улыбнулся ему.
– Твоя смерть станет еще тяжелее, если ты увидишь, что богатство почти у тебя в руках.
Уэйд только пожал плечами.
– Тебе этого не понять, но я не гонюсь за золотом. Послушай, Табин Наунг. Я заключу с тобой сделку. Освободи Каманти, уничтожь устройство, которое делает золото, и я дам тебе больше сокровищ, чем ты можешь себе представить.
– А если я этого не сделаю?
– Тогда, – очень тихо сказал Уэйд, – тогда ты умрешь, Табин Наунг. Это обещание. Я держу свои обещания.
На мгновение темные глаза Грома затуманились льдом, холодным, безжалостным и смертельным.
Саубва заколебался, его улыбка потухла. Затем, выругавшись, он шагнул вперед и ударил Уэйда по губам. Из рассеченных губ потекла струйка крови, но Гром Джим ничего не сказал. Его глаза неотрывно встретились с глазами Табина Наунга, и смуглый гигант ощутил страх.
– Ведите их туда, куда я прикажу, – прорычал он. – Если они попытаются сбежать, убейте их.
Он двинулся по коридору. Солдаты подтолкнули Уэйда и остальных. Рядом с Громом Джимом оказался старый жрец.
Губы Наттии не шевелились, но его шепот был ясен и отчетлив, слышен только Уэйдом. Это был очень удобный чревовещательный трюк.
– Если мы сможем убить фальшивого саубву, народ восстанет. Солдаты Табин Наунга останутся без вождя. Их не так уж много. Народ любит Каманти и ненавидит узурпатора.
– Если мы доберемся до моей волшебной колесницы, все будет хорошо.
Туннель неуклонно уходил вверх. Наконец они остановились перед металлической дверью. Табин Наунг распахнул ее и жестом пригласил остальных следовать за ним.
Это была большая комната, и дюжина стражников выстроилась вдоль стен с мечами наготове. Несколько стариков в одеяниях жрецов трудились перед алтарем из металла или камня. Уэйд так и не понял, что это за материал. На алтаре были выгравированы символы, в которых чувствовался смутный намек на что-то знакомое, имеющее такое же отношение к древнему санскриту, как древнесаксонский к нашему английскому. Некоторые резные фигурки Уэйд признал тибетскими. Алтарь был невероятно стар! Возможно, его создала забытая высокоцивилизованная раса, о которой ходили только легенды, раса, культивировавшая ныне давно забытые науки.
Табин Наунг улыбнулся.
– Жрецы хотели открыть мне тайну, как только я их убедил, что прав, – пробормотал он.
Он отдал команду, и один из стариков склонился над алтарем, касаясь скрытой пружины. Верхняя плита алтаря съехала назад, открывая яростное ослепительное сияние. Жрец протянул руку, достал какой-то предмет и снова «закрыл» алтарь. Он протянул Табину Наунгу короткий металлический прут, тот взял его, осмотрел и передал Уэйду.
– Кто сделал это волшебное устройство, я не знаю, – признался саубва. – Оно всегда было здесь, за ним ухаживали жрецы.
Уэйд уставился на прут. Первоначально это был свинец, но атомные изменения уже начались. Тупые концы прута были из чистого золота, и тонкая золотая патина покрывала большую часть поверхности.
Табин Наунг забрал прут, и жрец вновь сунул его в алтарную печь.
– Через несколько часов весь прут будет из священного металла, – прокомментировал Табин Наунг. – Вы удовлетворены?