Перский, заметивший, что судьба российского кинематографа собеседникам не очень интересна — а что там интересного? Через сто лет все то же самое — коротко попрощался и ушел в зал. Кстати и вторая фильма должна была вот-вот начаться.
Вторым заходом шла не комедия, а детектив, о похождениях бравого сыщика Ника Винтера. Хотя, по мнению Руслана, это все же была комедия: даже если не обращать внимания на постоянные исчезновения и появления из секретных ходов, сам сыщик выглядел как очевидная пародия на Шерлока Холмса. Наверное, предполагалось, что каменное лицо и постоянная трубка во рту должны показать невозмутимость героя, но больше походило на то, что он просто не успевает понять, что происходит и выглядит откровенным тормозом.
Движения актеров на экране были ускорены, наверное, для того, чтобы втиснуть как можно больше действия в короткий метр, так что под погони идеально подошла бы музыка из скетче Бенни Хилла. Впрочем, молодая девчонка-тапершка, лихо молотившая по клавишам пианино, создавала музыкальное сопровождение нисколько не хуже.
— Похоже на видеоролики с Ютуба, — сказала Аня в ответ на вопрос мамы, как ей здешние фильмы, — Тоже все быстро и под музыку. А мультфильмы здесь бывают?
— Не знаю. Руслан?
— Нет, наверное. Мультфильмы изобрел Уолт Дисней, а он еще не родился.
На самом деле Руслан понятия не имел, кто изобрел мультфильмы, больше того — был уверен, что это сделал не дедушка Уолт (который, возможно, все же уже родился, а, может быть, даже и пошел в школу), но о дореволюционных мультфильмах он никогда не слышал.
Третьей частью сеанса были видовые фильмы, то есть виды природы и сценки из повседневной жизни. Действительно, осталось ощущение, что ты посмотрел ролики из интернета. Только на старом компьютере и через диал-ап.
Впрочем, всем понравилось.
Следующие несколько дней были настолько похожи один на другой, насколько могут быть похожи рабочие дни: трансмиссия «крокодила» давно готова, все упирается в двигатель — а его нет. В среду примчался веселый и жизнерадостный Пузырев, пообещал, что двигатель «вот-вот будет» и исчез быстрее, чем его успели спросить, сколько в днях составляет это самое «вот-вот». Фрезе все больше и больше уходил в свои мысли, отчего Руслан чувствовал себя стоп-сигналом, висящем на хвосте у зайца.
Тягостное состояние закончилось в четверг, когда он увидел у ворот мастерских знакомого извозчика.
Его появление поначалу удивило: не так и много времени прошло с последней встречи с Андроновым, Руслан еще даже не успел описать принципиальную схему глушителя. Вернее успел, но только одну, ту, которая с многочисленными резиновыми перегородками, а в памяти вертелись еще несколько, никак не дававшихся. Не писать же про глушитель из пластиковой бутылки «а-ля Данила Багров», нет здесь ни пластиковых бутылок, ни пластика как такового…
— Велели передать, — буркнул «ванька»-Емельян, протягивая Руслану конверт.
— Что там? — машинально спросил Лазаревич, принимая неожиданный дар. Вроде бы про конверты уговора не было.
— Смотреть внутрь не велели, — чуть ли не огрызнулся извозчик, катя вдоль переулка.
Очень странно.
Руслан разорвал бумагу и достал четвертушку листа, с короткой надписью. Ах, вон оно что…
Лазаревич не оставил идеи потихоньку подкидывать идеи изобретателям. Кому — под видом писем от «Севастьяна Моранова», а с одним человеком он хотел поговорить лично. Уж больно та идея, которая пришла этому человеку в голову — если ее чуточку откорректировать в сторону реалистичности — подходила под профиль мастерских Фрезе. Проблема была в том, что имя этого человека Руслан знал, а как его найти в миллионном городе — не представлял. Вот и попросил Андронова, в свое время, посодействовать. А тот и не забыл.
На листке были написаны адрес и полное имя.
«Менделеев Василий Дмитриевич».
Глава 10
Что представит среднестатистический человек, услышав фамилию Менделеев? Ну, кроме таблицы, водки и чемоданов. Скорее всего — портрет из школьного кабинета химии, седого дядьку с огромной бородой. А при имени Василий? Кота? Ну, или такого «Васю» — простоватого деревенского парня, с гармошкой, верхом на мотоцикле «Восход», «едем, едем, в соседнее село…».
Василий Дмитриевич Менделеев ломал сразу оба стереотипа, потому что не походил ни на отца, ни на деревенского жителя. А походил он, что забавно, на людей, которые в здешней реальности еще не появились, а в реальности Лазаревича — уже исчезли. На советских геологов. Высокий, широкоплечий, с темно-русыми волосами и такого же цвета бородой в стиле фильма «Три плюс два», почти не скрывавшей мужественный квадратный подбородок, Вася Менделеев оказался неожиданно молодым — от силы двадцать пять.
Руслан даже засомневался было — а не напутал ли он чего? Может, у Менделеева был какой-то другой сын, изобретатель танка?
С другой стороны — даже если и напутал, то что? У Руслана были готовы несколько вариантов развития разговора и вариант, при котором Вася — не тот, тоже учитывался. Но пока идем по плану «А»…
— Добрый вечер, чем обязан? — сверкнул синими глазами предполагаемый танкоизобретатель.
Он и одет был как геолог из фильмов пятидесятых — в толстый серый свитер с высоким воротником. С другой стороны — жил сын великого химика на съемной квартире, чуть ли не под самой крышей, и в помещении у него было, мягко говоря, прохладно. Не в шинели же ему ходить? Или что там носят офицеры флота? Шинели, наверное, да…
— Лазаревич, Руслан Аркадьевич, инженер мастерских Фрезе.
— Фрезе, фрезе, фрезе… — Менделеев задумчиво погладил бороду, — Это не вы канистры делаете?
— Мы. Но не только канистры, основной наш профиль — автомобили.
— Чините или напрокат сдаете?
— Делаем.
— Надо же… — они прошли в комнатку, которая, судя по столу с двумя стульями, служила гостиной. Собственно, кроме них, и узкого шкафа, в комнате ничего и не было, — Не слышал я про автомобили Фрезе… Хотя… Нет, слышал. Это не вы ли, часом, несколько лет назад пытались грузовики для армии продать?
— Мы, — кивнул Руслан, — но не я. Я там всего полгода как.
— А ко мне вы с чем пожаловали? Я автомобили не делаю, не чиню и даже не покупаю, — Василий обвел рукой комнату, как бы говоря, что у него денег и на приличное жилье не хватает, не то, что на автомобиль, который в начале двадцатого века был, во-первых, скорее игрушкой, чем средством передвижения, а во-вторых — дорогой игрушкой.
— Я, — осторожно начал разговор Руслан, — к вам, как к сыну своего отца…
— Химией не занимаюсь, — отрезал сын химика.
— Я тоже, — согласился Руслан, и замолчал, давая возможность отреагировать.
Менделеев не подвел:
— Зачем же вам тогда сын моего отца?
— Сын великого ученого, а Дмитрий Иванович велик, с этим никто не спорит, не мог не получить способности отца… Как говорит русская пословица: «Яблоня от яблока недалеко падает»…
Оба собеседника замерли, пытаясь осознать только что сказанное. Наконец, Василий, похоже, решил, что ему послышалось:
— Много разных пословиц бывает… От меня-то вы чего хотите? Раз уж вопрос у вас не по химической части. Я, знаете ли, по другой части пошел, на Балтийском заводе минзаги конструирую…
Сердце Руслана ёкнуло, но лицо Менделеева оставалось все таким же безмятежным. Мда… Такое понятие, как «режим секретности» либо вовсе в Российской Империи неизвестно, либо конкретно Василий Дмитриевич считает, что секретность — это что-то вроде пиратского кодекса, так, свод пожеланий, а не жесткие правила.
— И снова мимо, — чуть усмехнулся Руслан, — но, раз уж вы еще и конструктор, то, возможно, я пришел по адресу.
План А.
— Вам никогда не приходило в голову, что нашей армии остро не хватает сухопутных броненосцев?
И, по азартно загоревшимся глазам Менделеева, Руслан понял, что попал в точку.
— Задумывался… — медленно проговорил Василий, — Иногда.
— Сами понимаете, военные заказы — вещь для любого промышленника хорошая, — Руслан посчитал нелишним чуть подмигнуть. Чтобы в русой голове не зародились вопросы типа, а зачем этому господину нужно, чтобы у России были танки. Он намекнет, а Менделеев пусть сам догадается. Люди склонны верить тому, до чего дошли своим умом. Даже если к нужным выводам их ненавязчиво подтолкнули.
— …а наши мастерские — автомобильные. Да, сейчас мы строим автомобиль для армии, повышенной проходимости, но яйца в одну корзину класть не думаем. Вот я и решил, что вы, возможно, поможете мне, так сказать, сплести еще одну.
— Но, — вопросительно заломил бровь Менделеев, — где броненосцы и где автомобили?
При это он развел руками, показывая, что броненосец — это что-то огромное, вроде слона, а автомобиль — так, моська.
— Так у меня с собой наброски. Позвольте, покажу.
Менделеев с интересом зашуршал извлеченными из саквояжа бумагами.
— Так… так-так-так… Это где вас учили так чертежи делать?
— В Америке, — рискнул Руслан, — Нью-Йорк.
Снова — ноль эмоций. К тебе, конструктору военных кораблей, приходит иностранец, а ты и ухом не ведешь. Вася ты Вася…
— Американец? — рассеянно спросил Менделеев, рассматривая чертежи танка.
Руслан не стал изображать Т-34, ни с башенкой, ни без башенки, прекрасно понимая, что на данном историческом этапе Россия его не потянет. Английские «ромбы» его тоже не впечатляли. Вместо этого он набросал схему французского танка времен Первой мировой, как наиболее похожей на танк, каким он должен быть: с вращающейся башней, отделением управления спереди, моторным отделением — сзади и боевым отделением в промежутке между ними. Классический, так сказать, танк.
— Занимательно… занимательно… Башня вращается, значит? Интересно… интересно… Только почему он у вас такой маленький? Это не броненосец, это бронекатер какой-то получается! Проще уж тогда броневики делать, возни с бесконечной лентой не будет.