бенок, он был искусен во многих языках: латыни, его родном английском, французском, хуже знал греческий, итальянский и испанский, разбирался в диалектике, натуральной философии и музыке. Его человеческая природа была отражением нашей смертной юдоли. Знак близкой смерти лежал на его лице…»
Король Эдуард VI
Вскоре Кардано убедился, что приближенных короля мало волнует здоровье их суверена, не так давно тяжело переболевшего корью и оспой. Они ждали не врача, а астролога и, преследуя свои честолюбивые цели, хотели прежде всего знать, сколько еще проживет Эдуард. Кардано, превосходно знакомый с придворными нравами и кровавыми заговорами правителей своей родины, их ожесточенной борьбой за власть, всячески стремился избежать участия в закулисных интригах английского двора. С большой неохотой согласился он составить гороскоп короля. Между тем, что Джироламо увидел воочию, и тем, что пророчили звезды, была огромная разница. По гороскопу, Эдуарда VI ждала удача во всех делах и долгая счастливая жизнь, хотя и не без болезней (особенно тяжелых в возрасте 55 лет 3 месяцев и 17 дней). Однако через девять месяцев, в июне 1553 года, король умрет. А Кардано сочтет необходимым публично объяснить причину своей «ошибки», опубликовав в «Собрании гороскопов» (1554) специальную главу «Что я думаю по этому поводу». Джироламо объяснит, что, во-первых, у него не было достаточно времени, чтобы должным образом изучить движение планет и их взаимное влияние. А во-вторых, он слишком хорошо знал, что предвещать смерть властителям небезопасно: разве не был уморен голодом священник, предсказавший позорную гибель герцога Галеаццо Мария Сфорца? Миланец предпочел сказать то, что сказал, ибо как врач понимал, что Эдуарду уже ничем помочь не сможет! (Надо заметить, что английский астролог Роберт Аллен, ранее предсказавший смерть юного короля, был заключен в тюрьму и вышел на свободу только после того, как его предсказание сбылось.)
Но все это будет позже. В октябре 1552 года Эдуард VI был еще жив, Кардано оставался в Лондоне, и его опять соблазняли службой у сильных мира сего. Французы обещали ему восемьсот крон в год, если он согласится стать врачом Генриха II, другие дипломаты предлагали покровительство Карла V. Однако император осаждал в это время крепость Мец и находился в очень затруднительном положении – в его войсках начались голод и смута. И Джироламо решил, что в такой ситуации император не будет стеснять себя взятыми обязательствами.
Гороскоп короля Эдуарда VI, составленный Кардано
Французам же он отказал по патриотическим соображениям. А главное, как уже упоминалось, Кардано постоянно стремился держаться подальше от дворцовой суеты и интриг. «Жизнь слишком коротка, – писал он, – чтобы превращаться в мертвеца ради пропитания и быть в течение длительного времени несчастным ради надежды стать когда-либо счастливым». Точно так же он уклонялся от участия в противостоянии католиков и протестантов. Поэтому когда ему предложили подписать документ, в котором Эдуард именовался «защитником веры», он решительно отказался и поспешил покинуть английскую столицу. Отказ обошелся Кардано дорого: вместо обещанных пятисот крон за гороскоп короля он получил только сто.
Материальные потери частично были компенсированы духовным приобретением – знакомством и дружеской беседой с одним из самых замечательных английских ученых XVI века Джоном Ди (1527–1608) – математиком, географом, знатоком навигации, астрологии, алхимии, белой магии и проч. Собеседники обсуждали достоинства драгоценных камней и наблюдали работу «вечного двигателя». Об этой встрече упоминается в книге приходского священника и неутомимого переводчика Томаса Тимме (ум. 1620), вышедшей в 1612 году в Лондоне под названием «Философский диалог, в котором скрытые тайны природы раскрываются и объясняется причина всяких движений в природе как по характеру, так и по форме. Вместе с хитроумным изобретением искусственного движения». Тимме замечал: «В Предисловии, написанном Джоном Ди к «Элементам» Евклида[23], говорится, что он и Иеронимус Кардано видели прибор вечного движения, который был продан за 20 талантов золота и затем подарен императору Карлу V; в этом приборе было одно колесо, находившееся в столь неощутимом [invisible] движении, что за 70 лет оно совершало только один поворот. А для того чтобы ржавчина не могла вызвать разрушение, каждая деталь прибора была покрыта двойным слоем прекрасного золота…»
Джон Ди
Гемма Фризий
Из Лондона Кардано направился в Дувр, из Дувра – во Фландрию. Обратный путь Кардано – калейдоскоп городов, десятки встреч с коллегами, учеными, меценатами. Дорога пролегала через Гравелин, Брюгге, Гент и Брюссель к Лувену. Здесь он нанес дружеский визит профессору медицины местного университета, известному математику и астроному Гемме Фризию (1508–1555). Следующим пунктом был Антверпен, где путники сделали первую большую остановку («жители Антверпена всеми силами старались удержать меня»). Далее, миновав Льеж, Кобленц и Страсбург, они достигли Базеля и вновь решили передохнуть. Некоторое время Джироламо провел на вилле Карла Аффетата, «человека благородного, исключительной любознательности и любящего людей выдающихся». Он подарил Кардано породистого мула, на котором наш путешественник добрался до Безансона и был принят и щедро одарен епископом города Лизье. Последним городом перед Италией был Цюрих: здесь Кардано встретился с великим швейцарским натуралистом Конрадом Геснером (1516–1565). Наконец, в начале января 1553 года он добрался до Милана. Джироламо отсутствовал свыше трехсот дней и вернулся с репутацией лучшего врача Европы.
«…Но лучше дома»
Ему шел уже шестой десяток, и, подводя итоги прожитых лет, он был доволен тем положением, которого достиг в обществе: «Я, рожденный бедным и болезненным, в век, почти непрерывно волнуемый войнами и мятежами, не получил никакой поддержки от своей семьи и вынужден был преодолевать упорное сопротивление миланской коллегии. Я был озабочен борьбой как с заговорами, которые плелись против меня, так и с открытым насилием. И после всего этого я могу сказать, что либо удостаивался всех тех почестей, которыми может обладать врач, либо отвергал их, когда они мне предлагались. Всему, что я написал, постоянно воздавали хвалу, а написал я, если говорить искренне, так много и о столь разнообразных вещах, что вряд ли кто-либо смог бы прочитать все мои сочинения, даже если бы он посвятил этому всю жизнь. Я был столь удачлив в открытиях и внес так много нового как в Знания, так и в Практику моего искусства, что моя слава, поначалу вызывавшая лишь зависть, в конце концов одолела противников и уничтожила враждебное отношение ко мне».
Сразу же по возвращении Джироламо правитель Милана предложил ему тридцать тысяч дукатов при условии, что он до конца своих дней будет служить врачом у его племянника Гульельмо Гонзага, герцога Мантуи. Согласиться на это предложение означало стать рабом герцога, и Кардано решительно отказался. Правитель настаивал и даже угрожал, но Джироламо был тверд: «Я лучше умру, чем приму бесчестье». И Фернандо Гонзага вынужден был оставить Кардано в покое.
Еще одно предложение Миланец получил два года спустя от все того же архиепископа Сент-Эндрюса. Покидая Шотландию, он просил Гамильтона сообщать ему в Милан о состоянии здоровья. Большинство писем архиепископа, переданных с оказией, не дошло до адресата, и в 1554 году высокий пациент отправил в Милан своего главного постельничего. Гамильтон писал, что приступы астмы почти не мучают его, и вновь предлагал Кардано стать его личным врачом (разобиженный Казанато к тому времени покинул Шотландию). Джироламо ответил отказом.
Шесть лет (с 1553 по 1559 год), проведенные Кардано в Милане, не отличались обилием событий. Он был свободен от лекций и каких-либо других обязанностей, хорошо обеспечен материально, во всяком случае, избавлен от ежедневных утомительных забот о куске хлеба для себя и своей семьи. Джироламо вел спокойную и размеренную жизнь, как и подобало знаменитому врачу и ученому. Медицинской практикой и литературным трудом он себя не изнурял; увлекался коллекционированием перочинных ножей, дорогих перьев, медных и серебряных корзинок, шариков из расписного стекла и редких книг. Подолгу возился с животными, которых дарили ему ученики и пациенты, – с зайцами, овцами, козами, кроликами, лисами. Занимался плаванием, рыбной ловлей, чтением книг по философии и истории, а также стихов, особенно выделяя таких поэтов, как Франческо Петрарка и Луиджи Пульчи. Круг людей, с которыми он поддерживал дружеские отношения, был весьма ограничен: философ Франческо Викомерато, кардинал Франческо Альчиато, врачи Джампьетро Альбуццо и Мельхиор делла Балле, гуманист Маркантонио Майораджо и некоторые другие.
В литературном отношении «миланский период» был не самым плодотворным в жизни Кардано. За шесть лет он написал ряд медицинских трактатов, в том числе «О моче», «Краткое руководство по врачеванию», несколько философских сочинений (в частности, «Об извлечении пользы из несчастий»), книгу басен для юношества. Но главным литературным событием стал выход в свет книги «О разнообразии вещей», напечатанной в 1557 году в Базеле издателем Петрусом (не путать с Петрейусом). Поскольку в ней рассматривались, в общем, те же вопросы, что и в книге «О тонких материях», Кардано пришлось немало потрудиться, чтобы не быть уличенным в самоплагиате. Обе книги роднит логическая непоследовательность в расположении материала, невероятное многообразие фактов и причудливая смесь реального с фантастическим. В работе «О разнообразии вещей» автор проявляет даже значительно больший интерес ко всякого рода оккультным «наукам», используя любую возможность для того, чтобы «проникнуть за занавес». Если в сочинении «О тонких материях» рассказы о духах, демонах, суккубах, инкубах, гаданиях и прорицаниях занимают только одну страницу, то в «О разнообразии вещей» им отведено целых десять. Джироламо исследовал сочинения Гектора Боэтиуса, Николауса Дониса, Льва Африкануса и других авторов, писавших о чудовищах, монстрах и ведьмах; посвящает отдельную главу хиромантии. После возвращения из Шотландии Кардано добавил в рукопись книги много страниц, касающихся истории, природы, политики и быта Англии и Шотландии, – то, что видел, и то, что слышал, смесь фантастических историй и вполне реальных описаний нравов и обычаев этих стран. «О разнообразии вещей» была переиздана в 1558 (Авиньон), 1580 (Лион) и 1581 (Базель) годах. В 1559 году она была переведена на немецкий язык.