довольно тяжелый шар и тем самым учили его ставить блоки. В полгода будущий ниндзя начинал плавать – раньше, чем ходить. А с возрастом подготовка все больше усложнялась. Детей учили скакать на коне, запрыгивая и спрыгивая с него на полном ходу, прыгать в высоту через колючий кустарник или слегка затупленные лезвия мечей, прыгать с высоты, бегать на многокилометровые дистанции, быстро и неслышно ходить, выполнять сложнейшие акробатические и гимнастические упражнения на высоко подвешенном тонком бревне, а затем на веревке. А заодно добивались необычайной подвижности суставов и нечувствительности к боли, особым массажем, набиванием и диетой превращая тело в «железную рубашку». Детей заставляли в любую погоду ходить нагишом, подолгу обходиться без пищи и воды, по нескольку дней находиться в кромешной тьме.
В результате ниндзя мог сутками находиться в воде, отлично нырять, надолго задерживая дыхание. Часами сохранять неподвижность камня, прыгать с высоты до 10 м, легко перепрыгивать через заборы, взбегать на отвесные стены, ходить, не оставляя следов, ловить рукой выпущенную в упор стрелу, обычным камешком попадать противнику в глаз с 20 шагов, прекрасно видеть в темноте, вынимать из суставной сумки руку или ногу (это использовалось при освобождении от пут, пролезании в узкие отверстия и в бою, когда ниндзя мог на несколько сантиметров удлинить руку при ударе) и даже увеличивать собственный рост. К тому же они обладали прекрасной зрительной памятью и с первого раза запоминали рельеф местности, обстановку в комнате, важный документ, имели отличный слух – по свисту стрелы ниндзя мог определить расстояние до лучника, по лязгу оружия – его вид. Различали ниндзя голоса птиц и зверей и искусно им подражали, умели готовить яды и лекарства, взрывчатые вещества, владели навыками акупунктуры и хирургии.
Естественно, большое внимание уделялось технике боя. Изучая в общем-то ту же технику, что и самураи, ниндзя брали чисто прикладной аспект и доводили приемы до сверхсовершенства, а если учесть, что они были прекрасными гимнастами и акробатами, то можно представить, насколько смертоносной становилась эта техника в их руках.
Владели они и оружием, притом довольно своеобразным. Помимо обычного меча ниндзя, в зависимости от школы, использовали сеге (кинжалы с двумя лезвиями – прямым и загнутым, выходящими из одного основания и находящимися в одной плоскости), манкикигусари (цепи со свинцовыми шариками на концах), кама (топоры с узкими загнутыми остриями), серпы с прикрепленными к рукоятям цепями, кастеты «тигриная пасть» (они крепились как на внутренней, так и на внешней стороне ладони), сюрикэны (тонкие стальные пластины в форме крестов, звездочек или шестерней с остро заточенными краями, которые были страшным метательным оружием) и многие другие виды вооружения. Ножны меча имели отверстие, через которое ниндзя мог дышать под водой или пускать отравленные стрелы (так называемый «плевок дракона»). На запястьях они носили специальные браслеты, которыми защемляли лезвие меча противника и легко обезоруживали его одним поворотом кисти.
Вообще, ниндзя экипировались на задание почище современных спецназовцев. У них были шипы, которые они в случае надобности прикрепляли к обуви, специальная сумка – обойма для сюрикенов, на предплечье крепилась обойма для дротиков, были «дымовые шарики», дававшие ниндзя возможность устроить завесу и раствориться в дыму, проволочные пилы с кольцами на концах, использовавшиеся как оружие или вспомогательный инструмент, и многое другое. Было и «невидимое» оружие – посох-меч, веер из тонких металлических пластин, шляпа-сурикэн (под полями крепилось огромное лезвие) и т. д.
Последним компонентом подготовки ниндзя была подготовка психологическая. Как правило, строилась она на длительном воздействии обучаемых друг на друга: садясь напротив, они начинали пристально и неотрывно смотреть напарнику в глаза, настраиваясь на его волну и проникая в чувства и мысли. Иногда партнером становился дикий зверь: обучаемый входил в клетку с хищником и должен был взглядом заставить зверя отказаться от агрессивных намерений и признать превосходство человека.
После такой тренировки ниндзя становился прекрасным психологом и первоклассным гипнотизером и без труда усыплял одного или нескольких противников, даже мог взглядом обратить врага в бегство. Чувствуя мысли и намерения людей на расстоянии, он не терялся в окружении нескольких врагов и сохранял спокойствие и хладнокровие, вселяя в них неуверенность и страх и получая значительное преимущество еще до столкновения.
Подготовка заканчивалась в 15 лет: ученик сдавал экзамен по всем дисциплинам и посвящался в ниндзя. Затем ему вручали личное оружие и униформу – бесформенный черный балахон с капюшоном и черную маску. Одежда эта не только устрашала врагов (давно замечено, что черный цвет оказывает сильное психологическое воздействие), но и лишала человеческую фигуру привычных очертаний, делая ее неприметной, благодаря чему ниндзя могли сливаться со стенами и растворяться в темноте. И – начиналась взрослая жизнь, прожить которую до конца удавалось немногим. Жизнь, в которой постоянными были только три величины – тренировка, опасность и мгновенная готовность к бою.
Вообще-то, надо отметить, что ниндзя старались избегать боя – у них были иные цели и задачи. Им поручали выкрасть важный документ или похитить князя, подслушать разговор или убить военачальника, совершить диверсию или провокацию – словом, вещи, справиться с которыми обычному человеку чаще всего не под силу. Выполнив задание, ниндзя умело уходил от погони, используя искусство маскировки, например отвлекающие поджоги.
А если все-таки дело доходило до боя, ниндзя был страшен и беспощаден – здесь ему было не до самурайского этикета, не до обмена любезностями с противником, так что ценил он не красоту, а эффективность, тем более что в случае захвата в плен его ждала страшная, мучительная смерть. По преданиям, один ниндзя стоил в открытом бою двадцати и более хорошо обученных воинов, и, видимо, это не преувеличение. К тому же дрался он не по привычным канонам, а постоянно меняя позицию, совершая головоломные прыжки, используя свое страшное оружие. Так что проще было дать ему свободно уйти, нежели вступать с ним в схватку, которая еще неизвестно, чем закончится. Ну а когда ниндзя все же терпел поражение и попадал в плен, врагам не удавалось выведать у него ни слова – он стойко умирал под жестокими пытками, еще больше усиливая их страх и уважение.
Подготовка ниндзя не заканчивалась и после обряда посвящения – предела совершенству в ниндзюцу не было. Помимо тренировки физической и психологической шло изучение философии, овладение различными амплуа – бродячего монаха, фокусника или путешествующего богатого повесы. Их врагам грозила постоянная опасность – любой человек мог оказаться переодетым в ниндзя, и охотник мог легко стать жертвой. Да так оно чаще всего и бывало.
Те, кто называет ниндзя наемными убийцами и обвиняет их в кровожадности, несправедливы к ним. Далеко не всегда они убивали тех, кто оказывался на их пути, а часто использовали гипноз или нажатие на ту или иную точку, просто отключая человека и сохраняя ему жизнь. И выполняли ниндзя свою нелегкую работу просто потому, что ничего другого не умели, – они выросли в клане, который дал им соответствующую подготовку, и были обязаны подчиняться его законам. А само руководство клана было заинтересовано не столько в деньгах, сколько во влиянии, в том, чтобы занять на политической арене как можно более высокое положение. И в самом деле: зачем много денег людям, живущим в лесах и горах?
Высшим же искусством ниндзя считалось «искусство видимых людей» – жить в миру обычной жизнью, оставаясь при этом ниндзя, но так, чтобы никто не догадался, кто ты такой на самом деле.
Глава 4Комплексы медитативных и релаксирующих упражнений для более глубокого проникновения в технику прикладных единоборств
«Если хочешь овладеть секретами боевого искусства, какой вид его ни возьми, выбери хорошего наставника и поступи к нему в ученики. Хотя по мере совершенствования в этом искусстве внутренне ты будешь наполняться „жизненной энергией" мужества, не давай ему проявляться снаружи. Если ты не будешь позволять другим делам затрагивать свое сознание, будешь следовать лишь наставлениям своего учителя и продолжать тренировки год за годом, месяц за месяцем и узнаешь о том, как секреты искали древние, то сможешь достичь уровня умелости.
Однако существуют три пагубы (яд, отрава), которые создают препятствия в овладении искусством. Эти три пагубы – алкоголь (сакэ), любовные утехи (иро) и богатства (дзай). Если ты не будешь осторожен в отношении этих трех пагуб, то, даже если ты достигнешь высокого уровня в искусстве, любовные утехи завладеют твоим сознанием, из-за любви к деньгам изменишь своим убеждениям, а если пристрастишься к пьянству, то утратишь ясность сознания, став спесивым. Станешь относиться к другим людям с пренебрежением и утратишь бдительность, и тогда любой, даже самый слабый человек – женщина ли, ребенок ли – сможет обмануть тебя, вся жизнь твоя пойдет прахом, а пятно на твоем имени останется до конца дней твоих. Такого человека, даже если он достиг высокого уровня в искусстве, трудно назвать совершенным мастером или умелым бойцом. Поэтому, если ты хочешь достичь уровня подлинного совершенства мастера, специалиста, ты должен тренироваться, тщательно воздерживаясь этих трех пагуб» (Учение о состоянии сознания, необходимом для совершенствования в искусствах. Всемирная история дзюдо. Токио, 1967 г.).
Медитативная техника – одна из основных частей подготовки в восточных боевых искусствах, где использовались различные ее формы: существовала медитация покоя – медитация в определенной стойке (позе) или так называемая сидячая медитация (дзадзен); динамическая медитация – в передвижениях, а также в специальном, медленном бою; медитация в форме диалогов (загадок) так называемых коанах, целью которых было вывести сознание из банального автоматизма повседневности к непривычности, неожиданности, даже парадоксальности восприятия, открывающего внутренний смысл вещей, их глубинное понимание.