Что остается? Ах да.
— Смотри, ты за них отвечаешь… — со скрипом проворчал Дино, неохотно доставая из ящика палочку, жезл и посох.
— Дино, — закатил я глаза, — во-первых, это твоя старая рухлядь, которой ты двести лет не пользовался, а во-вторых — я от тебя не отойду, сам за всем будешь наблюдать. Маги вместе — сила!
Заменив свои выпускные на куда более качественные и тонкие инструменты, пусть и не совсем подходящие мне, я оказался, как и мой бывший декан, собран и готов к приключениям. Правда, сразу мы на них не отправились, потому что корабли, в отличие от башен, не умеют появляться там, где нужно, когда нужно, поэтому пришлось, скрепя сердцем, задержаться в гостях у старика до следующего утра, распивая с ним пиво и пытаясь напроситься на рабочие этажи башни. Крэйвен, несмотря на то что я прямо сейчас делал ему огромное одолжение, упирался рогом и злобно отгавкивался, не позволяя моему любопытству удовлетвориться.
Пришлось налегать на пиво.
Сама история виделась мне совершенно плёвой. Элизии добрый дед выдал с собой заколдованную цацку, которая должна была уберечь эту юную и амбициозную задницу в случае, если ей будет грозить лютый кирдык. Цацку Дино заколдовал очень могуче, возможно даже с помощью Вермиллиона, так что шансы, что мы отыщем способный к дальнейшей жизнедеятельности кусок девушки (а может, и её целиком), закованный в стазис, конечно, были очень велики. Дальнейшее уравнение не представляло сложности не только для меня, но и для кого угодно — вытаскиваем Элизию из ловушки, вертаемся домой. Все счастливы.
Оставалось лишь добраться до острова волшебника-изгнанника.
С этим хлопоты возникли, но не у меня. Переправившись (за счет Дино) в башню прибрежного городка, мы вступили на палубу веселого небольшого парусника, держащего путь к эльфийскому берегу, заняли свою каюту, а затем у Крэйвена началась морская болезнь. Все три дня, пока я наслаждался морским воздухом, экспериментировал со слабенькими заклятиями и играл с Шайном в кости, старик болел и ненавидел нас за то, что мы веселы и здоровы. Матросы к нам не совались, что исполнило меня подозрениями в том, что в каютах, чистеньких и удобных, они то и дело катают и остроухих, а те не очень любят человеков.
Эльдарин Син Сауреаль, наш высокомудрый наставник Исследователей, мастерски владеющий слабыми, но безумно сложными чарами, эльфом был… человеколюбивым. То есть, вполне контактным разумным, с которым другие преподаватели могли и чаю выпить, и футбол обсудить. Большая же часть расы длинноухих такими качествами не отличалась, потому что, по своей сути, эльфы не были просто длинноухими и долгоживущими людьми, поголовно умеющими в магию. Они были эльфами.
Перворожденные — это те, у кого человеческие маги переняли, ну… всё. То есть, эльфы жили в лесных анклавах в обычном и волшебном мирах, практиковали магию, имели в услужении множество созданных ими младших рас вроде фейри, гномов и кобольдов, создавая свои, целиком автономные и прекрасно защищенные княжества. В самих этих лесных городах всё было очень хорошо. Младшие расы трудились, работали, собирали желуди и шлифовали драгоценности, а высшие эльфы в то время сочиняли стихи, писали картины, резали друг друга под стихи или под картинами, но только по возвышенным поводам и очень хорошо выделанным оружием. И редко. Так как с едой у эльфов и их подчиненных никогда проблем не было, все подобными жизненными установками были более чем довольны.
За исключением лишившихся дома в ходе эльфийских склок фейри, гномов, кобольдов и полуразумных зверей, но некоторое их количество приютили волшебники. Внезапно, да?
— В общем, именно по этой причине мы не идем ночевать в город, который всего лишь в двух часах ходьбы, а делаем плот, — резюмировал свою лекцию отошедший Крэйвен, глядя на нетрудолюбиво трудящегося меня, — Нас бы, конечно, впустили, эльфы не хамы… но выразили бы при этом глубокое недоумение тем, что мы явились без убедительного повода. Поверь, ты вовсе не хочешь, чтобы один из ушастых лишенцев лет через двести припомнил тебе хамское явление в Смерльхаун без убедительного повода.
— А зачем это им? — недоумевал я, приклеивая бревна одно к другому магией.
— Затем, что это выгодно, Джо, — кряхтел в ответ старший маг, — Ну и, кроме того, повторюсь: эльфы — не люди. Никогда не смей это забывать. Не пытайся их понять, просто запоминай правила обхождения с ними.
— Ладно, старик, мы сейчас не про эльфов. Запрыгивай и поплыли, — махнул я рукой, убедившись, что плавсредство готово.
— Прямо так? — удивился Дино, — Может, утром? Уже вечереет.
— Ты хочешь ночевать на открытой местности или на острове, где гарантированно нет опасностей, потому что там жил (или живет!) старый пердун? — сварливо поинтересовался я, — Не пришло в голову, что, увидев двух спящих коллег, этот тип, возможно прямо сейчас потрахивающий твою внучку в разные отверстия, сочтет, что мы прибыли с миром? Кто тебе сказал, что он сдох⁈
— Какое же ты хамло, Джо…
Произнес это почему-то не Дино, а Шайн, сидящий на плоту и качающий своей башкой с приложенной к ней лапкой.
Глава 13Песня про зайцев
Надо сказать, что для мага, получившего прозвище Строптивый, старина Золакс (возможно, мертвый), демонстрировал чрезвычайно развитый вкус и чувство эстетики. Во всяком случае, прибыв на этот остров, представлявший из себя изначально просто небольшую скалу в океане, неподалеку от большой эльфийской земли, этот маг облагородил её так, что эльфы, наверняка, глядя на этот островок своими эльфийскими глазами через свои эльфийские подзорные трубы, наверняка слегка передёргивали (а может, и не слегка), от чудесного вида скалы, покрытой цветами и прочей зеленью.
А пахло, господа, при этом так, что я уже с вечера готов был выдать Золаксу Строптивому диплом почетного друида!
Устроено всё тут было чрезвычайно просто, но, как я уже и сказал, с большим вкусом. Есть море, есть скала, есть длинная лестница, высеченная в скале и ведущая наверх. В конце этой лестницы, в нижнем, расположена вполне удобная маленькая пристань со свободной ровной площадкой. В верхнем конце, значит, будет дверь в логово мага, буквально представляющая из себя дверь, встроенную в гигантский валун. Всё остальное на этом чудесном острове — сплошь цветы, кусты, небольшие деревца и прочая миниатюрная красота, которая растет себе из почвы. Вопрос! Откуда почва⁈ Ответ: принесли, наверное. Вопрос! Как она держится⁈ Ответ: на лозах, мой дорогой друг! На больших, могучих, жирных таких, извивающихся лозах, которые оплели всю скалу, позволив тут устроить чуть ли не Сады Семирамиды!
Хотя, может быть, я и придумываю, и вся эта красота тут была даже до того, как приперся Зоракс Строптивый. Во всяком случае, он за ней ухаживал.
Единственное, чего я совершенно не понимал — это была пристань. Хорошая, крепенькая, видавшая виды, она была тут неуместнее свечки в эльфийской жопе. Об её дерево, как и о скалу, билась моя логика. Точнее, не билась. В общем, билась, но бесполезно. Зачем магу пристань? Рыбу ловить? Обидные жесты мастурбирующим эльфам на континенте показывать? Или специально вид этим самым эльфам портить?
Очень загадочно, в общем.
— Слушай, да хватит бурчать! — не выдержал Дино Крэйвен, вылезая из шалаша, бывшего когда-то плотом, — Сколько можно! Мне такой сон хороший снился!
— А он иначе не умеет, — проворчал Шайн, выползая вслед за магом, — У Джо аллергия на тех, кому хорошо или нормально. Он тут же начинает им портить кровь…
— Как ты с ним вообще живешь? — задал риторический вопрос старик, оживленно шевеля носом на ароматы из моей кружки, которой я в данный момент был занят.
— Живу? — удивился Шайн, — Думаешь, это жизнь?
— Действительно, о чем это я…
— Кончайте там дружить и идите пить кофе, — проворчал я, — Солнце уже высоко.
Кофе, лепешки и колбаса быстро приводят старшего волшебника в нормальное расположение духа, а коту хватает и колбасы. Мы кушаем с видом на море, там синева, барашки волн, зелень эльфийского леса. Наши ноздри ласкает аромат цветов, моря и колбасы. Очень хорошо. Ну просто очень. Климат тут не хуже, чем у меня дома, но вид… да, вид просто прекрасный! Сейчас бы винца, конечно, а не кофе…
— Джо?
— Да?
— Джо… — повторил Дино Крэйвен, состроив задумчивое выражение лица, — А откуда у нас чайник? И кофе?
— И колбаса? — добавил свою копейку Лунный кот, — У нас же вроде вино и ветчина с собой были? И…
— Вы еще спросите, почему у нас тут эльфы растут, — фыркнул я, отпив кофе и вновь задумчиво уставившись на море. Глаза слегка резало, а общий недосып неохотно отступал под натиском натурального стимулятора.
— Какие эль… ДЖО⁈ — заорал Дино, отпрыгивая от небольшой, на четыре головы, эльфийской рассады. Ну, в смысле четыре головы, торчащие из-под земли прямо возле этой самой каменной площадки, которая возле пристани. На которой мы, со вчера, предварительно всё тут проверив магией, и заночевали.
Головы смотрели на нас строго, слегка печально и определенно с осуждением, слегка подрагивая длинными ушами. Что можно сказать об эльфийских головах? Ну, для малознакомого с этой расой человека, они выглядят довольно одинаковыми, прямо как китайцы, но не китайцы. Если взять какую-нибудь слегка вытянутую, но красивую рожу, эдакий шаблон с прямым носом, ровными губами, симметричными чертами морды, красивыми бровями и большими яркими глазами, то получится эльф. Добавим ровные гладкие волосы, которые они еще и отращивают подлиннее, ну и получим, в итоге, что эльфы плюс-минус похожи на клонов, хоть номера на лбу рисуй. Нет, цвет волос, конечно, кое-как помогает справляться с идентификацией, но не особо…
— Джо…? — прохрипел Крэйвен, — Почему… у тебя тут эльфы… сидят?
— Потому что там была ловушка Грязевого Захвата, Дино. Эльфы в неё попались, — рассудительно объяснил я, добавив, — Только не сходи с площадки, на них морок. Если сойдешь, то они тебя увидят. А пока они видят иллюзию в виде меня, смотрящего на море.