Её-то мы и увидели в шатре.
Семьдесят процентов населения шатра было представлено профессионально нализывающимися пожилыми мужиками, шумными и радостными. Они дули винище, чокались друг с другом, повисали друг у друга на плечах и орали, иногда даже прямо в уши. Отдельно стояли женщины, раскрасневшиеся и разгоряченные, трещащие друг с другом с такой неистовой силой, что мужики, даже уже принявшие сверх меры, удерживались от этой части общества как будто бы силовым щитом, не пересекая невидимую границу.
Ну и третья часть. Молодежь. Она была представлена десятком человеков возрастом от десяти лет до, где-то, двадцати пяти, включая в себя всех трех детей барона. Обе девицы, блестя глазами и жирными губами, напирали на высоченного непричесанного парня, не знающего, куда от них деваться, а вот мелкого (кажись, его Астольфо зовут) засасывала отчаянно рыжая крепкая пышка лет пятнадцати, да так, что у бедолаги аж руки поддёргивались.
— Хм, живы и здоровы, — оценил я живость баронских детей, — Кажется, им хорошо.
Новый барон Бруствуд надулся и запыхтел, краснея, но почти сразу сдулся, беспомощно посмотрев на меня.
— Ну что вам сказать, ваше благородие, — пожал я плечами, — вы теперь здесь, а не там. Явно же не с конюхами цацкаются, а это уже за счастье.
— Так, Джо, мы с Араньей пойдем, — тихо буркнули у меня за спиной, — Тут нам делать нечего.
Пока Ходрих приходил в себя, я протиснулся мимо двух ожесточенно пыхтящих благородных мужиков, схвативших друг друга за пояса, добыл на столе пару относительно чистых фужеров и, набулькав в них вина из бочонка, понес спутнику. Тот, получив посуду, попыталась опорожнить её одним махом, но на середине скривился. Я, впрочем, такую же рожу сделал, лишь пригубив предлагаемое тут вино. По сравнению с моей настоечкой, сделанной, кстати, впопыхах и на говенно отрегулированной технике, это вино не то, что не плясало… оно даже не дёргалось.
— Джо, — серьезно и почти трезво посмотрел на меня новый сосед, — Ты, кажется, сюда своего привез? На пробу, да? Так вот, я у тебя покупаю то, что ты привез. Рассчитаемся потом. Принеси, а?
— Ну какие деньги, — расплылся я в улыбке, — На пробу же везли! Какие деньги! Сейчас будет! Вот и угощайте… продуктом мага, так сказать. Вашего нового друга.
Мы обменялись понимающими взглядами. Бывший казначей смотрел пристально, расчетливо, но без злобы, с пониманием, а я отвечал ему тем же. Бухло неплохое, но если Ходрих припишет его себе, то его попросту заколебут, выклянчивая нахаляву и набиваясь в друзья, от чего толку будет слезы, а может даже и хуже станет.
А вот с меня взятки гладки.
Пока шел, увидел, что мирные нравы местного населения не оканчиваются на одних Липавках, куда мои Редглиттеры ходят как к себе домой. Аранья уже важно восседала за одним из стоящих прямо на снегу столов, окруженная целой грудой женщин, Санса практически не было видно из обступивших его мужиков, но я был уверен, что с одноглазым и одноногим все в порядке. Чуть дальше Мойра, абсолютно порабощенная ордой ребятни, занималась тем, что пускала в небо разноцветные радуги под дружный ор детей и подростков. От этого зрелища мне захотелось приложить руку к лицу — мы этими радугами всю юность излишки маны из себя выбивали! Озза я не заметил, а вот Наталис была обнаружена мной за еще одним столом, спрятанным за шатром. Юная эльфийка, сидя в окружении четырех бабок, жадно и смачно хавала суп, прядая длинными ушами.
Да уж, назад в эльфы её не возьмут с такой ксенофилией. Хотя, думаю, тут вопрос в котелке или казане. Ни того, ни другого я у эльфийки не видел, так что по супу она определенно соскучилась. Надо будет ей устроить посуду. Может, дать заработать? Сочиню похабное платьице горничной, суну в руки Игоря, как следует запомню, запишу манадрим… ага. И потом меня Эльдарин Син Сауреаль будет убивать лет сорок. Не, лучше просто подарю.
Так, размышляя о собственном великодушии под лозунгом «Супу эльфийкам!», я и вернулся в аристократический шатер с двумя тридцатилитровыми бочонками откровенного самогона. Тут уже, как оказалось, на Ходриха Бруствуда вовсю обратили нетрезвое внимание присутствующие, начав с ним вовсю и жарко знакомиться. Всё-таки фигурой бывший королевский казначей был немалой, так что шум поднялся. Умеренный, так как детишки-то давно здесь и представились, а кто бы им иначе дал так домагиваться до окружающих? Ну или окружающим до них?
Последнее было явственнее видно, потому что парень, которого затирали дочки барона, уже смылся, а вот красный и слегка опухший Альфонсо… ой, Астольфо, уже даже и не пытался вырваться из крепких ручек рыжей девицы. Женоподобный какой-то паренек, посетовал я про себя, заставляя бочонки лететь на свободный стол.
Тут меня, конечно, заметили. И ахнули. Ну… обратили массовое внимание.
— Здравствуйте! — я, взмахом руки заставив бочонки гулко шлепнуться на древесину, изящно поклонился присутствующим, — Джо Тервинтер, маг и волшебник! Весьма польщен вашему вниманию!
Глава 4Графский бутлегер
— «Здъявствуйте! Я маг и волшебник!», — кое-как вставший на задние лапы кот выполнил нечто очень отдаленно напоминающее поклон, а затем, повалившись на бок, принялся кашлять, выражая тем самым своё отношение к произошедшему. Ну, то есть, ржал бессовестно.
— Сам дурак, — с достоинством ответил я, сидя с кружкой кофе в любимом кресле, — Мы теперь, как минимум, отобьем затраты на наши кустарные аппараты. И это только начало…
— Угу. Мочало! — хрюкнул кот, — В жизни не забуду, как тебе там в панамку напихали! Все!
Здесь оставалось лишь уныло вздохнуть. Увы, но это чистейшая правда — простые человеки знают волшебников как унылых типов, сидящих по башням. Что у таких есть? Прорва времени, недостаток денег, начальные навыки алхимии со Школы. То есть что? Подавляющее число башенных волшебников — самогонщики и алкаши. И тут я такой красивый, с разбега врываюсь на тусовку баронов… с чем? С двумя бочонками самогона.
Ну да, ну да, выжрали все. Но в процессе выжирания и знакомства с новым бароном Бруствудом, бедного Джо просили быстро не спиваться, крестьян не спаивать (тут я помянул старого барона Бруствуда, стаканом. Наравне со всеми), гоблинов тоже не спаивать (особенно беременную!), Бистраму вообще не наливать, а если покушусь на эту миленькую эльфийку (затащенную в шатер и вообще не понимающую, что она тут делает), то грозились вообще убить!
В общем, моя репутация, не успев построиться, рухнула на целой половине графства. Сомнительный плюс, конечно, но, под конец застолья, поглядев, как быстро и хищнически работают хваткие дочери Ходриха, пусть и не красивые, но умом определенно пошедшие в папаню, я даже немного порадовался произведенному эффекту — обе девушки поставили на мне крест в любых планах и игнорировали полностью. Мне, правда, показалось очень странным, что если бывший казначей до сих пор демонстрировал некоторые симптомы шока от своего падения, то его молодые отпрыски, долженствующие вообще пребывать уничтоженными, вполне бодро ведут новую жизнь. Как так-то?
Очень подозрительно.
— А тебе не плевать? — поинтересовался Шайн, переворачиваясь на брюхо, — Не наше дело. Лучше дай мне микстурки какой-нибудь для Наталис. Она, кажись, вчера обожралась совсем. Вдруг страдает лежит?
Объевшаяся на крестьянской ярмарке эльфийка. Кому расскажи — не поверят. Но да, мне её даже в хату заносить пришлось. Кастрюли у вечноживущей перворожденной точно не было.
— Ничего я тебе не дам, — задумчиво решил я, раскрыв шкафчик с разными целебными настоями, — Тут есть рвотное и слабительное, а с какого конца её бы не пронесло, она снова во всем обвинит меня. Сама оправится.
— Жадина.
— И только попробуй утащить, споить ей, а потом сказать, что это я передавал. Прокляну.
— Гад… — скуксился кот, вынашивавший, похоже, именно такую гадость.
Наложить запирающие заклинания на аптечку мне не дали гнусные завывания из-за частокола, на которые пришлось немедленно откликнуться — голос сэра Бистрама вещал о серьезных вещах. Он принес мне приглашение срочно явиться в баронский замок, куда с неофициальным визитом прибыл один весьма высокопоставленный гость. Сам его светлость Азекс Караминский, сюзерен Побережья Ленивых Баронов.
Граф — это не шутки, совсем не шутки. В каком-нибудь романе герои могут графьев пучками вязать и пинками со стен скидывать, но это не та сказка. Побережье Ленивых Баронов почти не отличается площадью от Италии, и пусть даже состоит из прорвы сонных поселков, но всё равно, представляет из себя крайне существенный актив в рамках королевства Рикзалия. В общем, к чему это я? Считать графов средними феодалами отнюдь не стоит, они — очень крупные феодалы, посерьезнее даже маркизов, ибо сидят на уже освоенных землях и рулят серьезными производствами. Это не Илон Маск с грудой фантиков и пачкой акций, это человек, по синему свистку которого соберется целая армия, чтобы донести графское мнение до любого индивидуума, решившего, что просто озвученным мнением можно пренебречь!
В общем, я поспешил откликнуться на призыв. Не так, чтобы прямо поспешил, совсем спешить нельзя, чревато потерей остатков морды лица, но прихорошился, причесался, состроил в зеркало орлиный взор (и чуть не плюнул в него), а затем вышел ногами по направлению к баронскому замку при полном параде, с посохом, жезлом и палочкой, и в шляпе, как приличный волшебник. Зеленый рыцарь остался у меня во дворе трепаться с Сансом и Шайном, на что внимания обращено не было — это рыцарь, а не слуга, он не на побегушках.
Обратно, через пару часиков, я возвращался куда более задумчивый и совсем медленным шагом. Графа пришлось подождать, он принимал присягу у свежеиспеченного барона Бруствуда, но затем меня удостоили аудиенции. И на ней мне было озвучено требование, лишь немногим отличающееся от того, что в свое время выдал старый барон Бруствуд. Оно звучало так: «Не смей спаивать моих вассалов!». Но с продолжением: «Я их сам спою, так что гони вот столько, сдавай вот сюда, вот за такие деньги, а дальше мы сами разберемся».