облинтаун.
– Одна пеленочка, – приговаривал Энгельберт, поглаживая «поющей шторой» левую щеку, – и вторая пеленочка! – Он прижал ее к правой щеке. – Теперь даже лучше, чем прежде!
– В два раза лучше! – подтвердил Джо с огромным облегчением: людоед совсем не расстроился, что его драгоценную пеленку разрезали пополам. – Но ты помнишь о своем обещании, Энгельберт? Помнишь о нашем уговоре? Обещания надо выполнять!
– Ты это о чем? – притворно непонимающим тоном спросил Энгельберт и подмигнул средним глазом, чтобы показать, что он просто шутит. – Ах да! Вот и мы. – И он, снова просунувшись в спальню, осторожно поставил на ковер Генри. – Смотри, как следует заботься о нем, Джо Варвар! Он один такой на миллион!
– Я знаю, – сказал Джо, а Генри бросился ему на грудь и тут же вылизал все лицо, бешено вертя хвостом. За всем этим, по-прежнему улыбаясь, наблюдал в окно Энгельберт Необъятный. – До свидания, Энгельберт. Спасибо тебе большое!
– До свидания, Джо! – прозвучал точно из бочки густой бас людоеда, и он стал постепенно выбираться из оконного проема. – До свидания, Генри! – Голова Энгельберта исчезла, и голос его стал уплывать вдаль.
Генри залаял.
– Уолтер! – заверещала Ингрид из ванной комнаты. – Это бугристое страшилище похитило мои поющие шторы, Уолтер!
– Ла-ла-ла… Ла-ла-ла… – пение штор становилось все слабее и вскоре совсем затихло вдали.
– Ну вот, – сказал Джо Рогатому Барону. – Энгельберт Необъятный получил назад свою пеленку и ушел, так что ни одна овца больше не будет выжата как лимон. Это я обещаю наверняка, – Он улыбнулся. – А теперь поговорим о моем гонораре.
– Что? Какой еще гонорар? – злобно воскликнул Рогатый Барон.
Генри зарычал, и барон, испуганно на него покосившись, сказал:
– Ах да, горсть медных монет, не так ли?
– Кошелек серебра, – твердо заявил Джо. – Именно таковы были условия нашей сделки.
– Но я более чем уверен…
Генри снова зарычал – не очень громко, но достаточно грозно, чтобы напомнить Рогатому Барону о своем присутствии.
– …что это так и есть, – сказал Рогатый Барон. – Кошель серебра. Вот он. – И барон, порывшись в складках плаща, вытащил кожаный кошелек, где приятно позванивали серебряные монеты, и с горестным вздохом вручил его Джо.
– Спасибо, – сказал Джо. – А теперь, с твоего разрешения, нам пора; мы должны еще повидаться с одним старым волшебником и условиться с ним насчет нашего с Генри возвращения домой.
Джо повернулся к двери и свистнул Генри. Они уже переступили порог, когда их ушей достиг оглушительный злобный вопль Ингрид:
– УОЛТЕР!
Рогатый Барон побелел.
– Я провожу тебя, – сказал он и быстренько выскочил в коридор за Джо следом.
– УОЛТЕР!
– Я бы хотел спросить: не могу ли я чем-нибудь соблазнить тебя, чтобы ты остался у меня в замке в качестве моего личного телохранителя? – торопливо спросил Рогатый Барон.
– Э-э-э… Нет, спасибо. – И Джо припустил еще быстрее, прыгая через две ступеньки. Затем он поспешно пересек вестибюль и выскочил на крыльцо. Генри мчался за ним по пятам.
– Погоди минутку! – запыхавшись, взмолился Рогатый Барон, никак не желая от него отставать. – Я сейчас сделаю тебе такое предложение, от которого ты ни за что не откажешься…
– Пока! – крикнул ему Джо, не дослушав, и бросился прочь от замка.
А за спиной у него по всей округе разносились вопли Ингрид.
– И ты еще называешь себя Рогатым Бароном! – визжала она. – Трус несчастный! Позорище! Учти, я уже открываю заветный шкафчик и достаю зеленую краску и проволочную кисточку…
Джо улыбнулся про себя. В общем, дела шли очень и очень неплохо: Энгельберт получил назад свою пеленку, а Рогатый Барон – вполне заслуженную взбучку. Теперь нужно только убедить Рэндальфа немедленно отправить их с Генри домой, и тогда уж действительно все обретет счастливый конец.
А что касается сочинения, которое ему придется все-таки написать, то теперь, после пребывания в Чвокой Шмари, тема «Мое удивительное приключение» казалась ему, безусловно, самой легкой из всех возможных!
– Пошли, Генри, – сказал он псу. – Давай-ка попробуем к утру добраться до Зачарованного Озера.
10
Солнце как раз вставало, когда они подходили к озеру. Когда низкие яркие лучи пронизали напоенный росой воздух, через край озера, сверкнув в солнечном свете, перелетела плоская и широкая рыбина и шлепнулась прямо в разинутый клюв птицы-ленивки, поджидавшей внизу.
– Ну вот, в Чвокой Шмари начинается новый день, – прошептал Джо и покачал головой. – Я уж и привыкать начал! – Он повернулся к Генри и кивнул: – Правда-правда! – Потом посмотрел вверх, на воды озера, плывшего в воздухе высоко над головой. – И как же, черт побери, нам туда забраться?
Генри залаял и завилял хвостом.
– Умница! – похвалил его Джо, ибо лаял Генри не просто так, а глядя на высокий шест со скворечником и колокольчиком на крючке, под которым было написано: «Позвони, и тебя услышат». Джо позвонил.
Из скворечника вылетела ленивка, на спине которой, крепко держась за перья, сидел маленький эльф. Птица устремилась ввысь, а эльф пропел: «Динь-дон! Динь-дон, динь-дон!..» – и исчез за краем озера.
Джо и Генри ждали довольно долго. Наконец сверху донесся громкий голос:
– Хватайтесь за веревку!
Джо вскочил на ноги и посмотрел вверх.
– Норберт! – воскликнул он радостно.
Великан был высоко над ними, опасно наклонясь над краем водной глади и держа в своих огромных ручищах длинную веревку с крепко привязанной к ней корзиной, Джо подпрыгнул и поймал раскачивавшуюся корзину.
– Молодец! – донесся до него ободряющий голос Норберта. – А теперь залезайте в корзину оба, я вас наверх втащу.
Дрожа от страха, Джо забрался в корзину, сел, скрестив ноги, на дно и намотал поводок Генри покрепче на руку, а самого песика прижал покрепче к груди; второй рукой он ухватился за веревку.
– Готовы? – крикнул Норберт.
– Да! – ответил Джо. – Настолько, насколько вооб… а-а-а! – завопил он: веревка задергалась, корзина закачалась, и они стали быстро подниматься вверх… Джо уже и позабыть успел, как высоко на самом деле находится Зачарованное Озеро.
– Господи, какой ужас! – невольно вскрикнул он, глянув вниз.
– Скажи еще спасибо, что тебе не пришлось взбираться сюда так, как некоторые другие! – донесся до него насмешливый голос Вероники. – Для того чтобы поднять Норберта, потребовалось несколько сотен птиц-ленивок. И жаль, что ты не видел, как хороша была его рубаха, когда ленивки наконец выполнили свою задачу!
Генри заскулил. Джо еще крепче прижал его к себе и прошептал на ухо, что все будет хорошо.
Из последних сил Норберт рывком перетащил корзину через край озера и опустил ее на воду рядом с небольшой флотилией кухонных раковин. В одной из раковин сидели Рэндальф и Вероника, в другую с трудом втиснулся сам Норберт, третья пока пустовала, но все три были связаны одной веревкой.
– Джо! – воскликнул с искренней нежностью Рэндальф, чуть не перевернув свое «суденышко».
– Рэндальф! – радостно откликнулся Джо.
– До чего же я рад тебя видеть! – просиял Рэндальф.
– А уж как я рад видеть всех вас! – сказал Джо.
– На самом деле я рад в ДВА РАЗА больше, чем ты! – настаивал Рэндальф.
– Ну и отлично, что вы оба так рады, – вмешалась Вероника. – А теперь давайте-ка поскорее вернемся домой, пока кто-нибудь – не будем называть имен, разумеется! – не вытащил затычку теперь уже из раковины! – И она укоризненно посмотрела на Норберта.
– Но я же не нарочно! – запротестовал Норберт.
– Забудь, Норберт. Это дело прошлое, – сказал Рэндальф. – А вот корзина с Джо сейчас пойдет ко дну: она уже промокла насквозь. Джо, перебирайся вместе с Генри в свободную раковину. Грести будет Норберт, И быстренько доставит нас домой, правда, Норберт? Вот молодец!
Все расселись по местам, и Норберт принялся грести так яростно, что поднял целое облако пены.
– А потом ты непременно расскажешь мне обо всем, что с тобой случилось! – крикнул Рэндальф, перекрывая плеск волн. – И в мельчайших подробностях!
– Что-что он делал? – то и дело изумленно восклицал Рэндальф.
– Он чесал Генри брюхо, – рассказывал Джо, – и сразу стало ясно, что Генри ужасно доволен. Я огляделся, поискал вас, но вы все сбежали.
Рэндальф смущенно закашлялся и порозовел.
– Это было тактическое отступление, мой дорогой, – сказал он. – Мы отвели войска, перегруппировались…
– Спасая свою драгоценную задницу, – прибавила Вероника.
– Заткнись, Вероника! – велел ей Рэндальф. – А ты, Джо, продолжай свой рассказ.
– В общем, дело оказалось именно в том, о чем ты говорил! – И Джо выразительно постучал пальцем по виску. – В психологии!
– Вот видишь! – победоносно воскликнул Рэндальф. – Разве я не говорил тебе, что с помощью Трезубца Хитрости и Боевого Колпака Сарказма…
– Ох уж нет! – прервал его Джо. – Ни к трезубцу, ни к колпаку случившееся не имеет ни малейшего отношения! Если честно, они мне только мешали, так что я их снял и бросил на землю. – Он виновато посмотрел на волшебника. – Боюсь, Энгельберт их немного помял, когда нечаянно по ним прошелся…
– Какое это имеет теперь значение! – воскликнул Рэндальф. – Но что конкретно ты имел в виду, говоря о психологии?
– Ну, во-первых, Генри явно очень понравился Энгельберту, – пояснил Джо. – С той минуты, как он поднял пса на руки и прижался к нему щекой, он стал совершенно другим: нежным, мягкосердечным, ласковым…
Рэндальф нахмурился.
– Он ведь потерял свою любимую пеленку, верно? – спросил он. – Именно поэтому и сердился. А теплый мохнатый Генри сразу его успокоил, так?
Джо кивнул.
– Все встает на свои места, – сказал Рэндальф. – Приступы ярости, овцы, выжатые как лимон… А тебе, Норберт, давно следовало бы догадаться! Ты ведь все-таки и сам людоед!
– Прости, господин мой… – пробормотал Норберт.