– Господин мой! Ты выглядишь просто сказочно! – заверило его зеркало. – Лиловый цвет отлично оттеняет твою несколько болезненную бледность и великолепные черные как смоль усы. А блестящие части доспехов весьма удачно сочетаются с грозным блеском твоих глаз. – Зеркало помолчало. – Господин, верно, собирается посетить нынче вечером какое-нибудь замечательное собрание?
– Я подумывал о том, чтобы зайти в одно-два наиболее приятных ночных заведения, раз уж я здесь, в Гоблинтауне, – несколько смущенно пробормотал барон.
– В таком случае ты определенно произведешь самое неотразимое впечатление на благородных дам своими новыми доспехами!
Рогатый Барон лишь счастливо улыбнулся и кивнул.
Находящийся на первом этаже высоченной башни, целиком занятой магазинами и лавками, торгующими одеждой, магазин этот назывался «Одежда высшего сорта для шикарных господ» и славился не только невероятно широким ассортиментом товаров и сногсшибательными ценами, но и своим говорящим зеркалом. Прежде Рогатый Барон и мечтать не смел что-либо купить в таком дорогом магазине. Ингрид никогда бы ему этого не позволила.
Но теперь Ингрид – да будут благословенны ее огромные хлопчатобумажные носки – больше нет. Печально, трагично, но она его покинула, и, возможно, навсегда. И вместе с ней канули в Лету те дни, когда Рогатый Барон был вынужден делать покупки в лавке уцененной одежды господина О’Грабили; не говоря уж о том, что этот О’Грабили здорово его надул с поющими шторами, у него и купить-то было нечего, кроме всякой дешевой рвани. Тогда как эти новые доспехи!.. Нет, действительно, настоящее качество видно сразу!
Рогатый Барон вытянул шею, стараясь увидеть себя со спины.
– А не выглядит ли слишком большой… моя задница в таких блестящих узких штанах? – спросил он у зеркала.
– Как раз наоборот! – возразило зеркало. – Если честно, то они удивительно тебя стройнят – особенно когда заправлены в сапожки из натуральной кожи! А украшенная блестками туника подчеркивает не только ширину плеч, но и тонкость талии. Ах, господин мой, эти доспехи прямо-таки льстят тебе! – вздохнуло зеркало. – Они настолько тебе к лицу, что все дамы… если ты позволишь мне подобную вольность…
– Так! Ты меня окончательно убедило, – сказал Рогатый Барон. – Я все это покупаю!
– Прекрасный выбор, – поддержало его зеркало. – И всего-то двести пятьдесят золотых монет! Господин мой, ты произведешь настоящий фурор во время танцев! – Зеркало помолчало и осторожно осведомилось: – А есть ли у тебя на примете, господин мой, определенное ночное заведение?
Рогатый Барон медленно кивнул. На самом деле двести пятьдесят золотых казались ему чрезмерно высокой платой за какую-то странноватую тунику, блестящие штаны в обтяжку и сапожки из тонкой кожи. С другой стороны, красота требует жертв!
– «Грязнуха Мод», по-моему, очень неплохое заведение, – сказал барон неуверенно.
– Еще бы! – воскликнуло зеркало. – И там такие пирожки с драченой, что умереть можно! – Зеркало гнусно хихикнуло. – А сама Мод просто не сможет оторвать от тебя своих больших… рук, так ловко выпекающих пирожки!
– Вынужден сообщить тебе, что я пребываю в законном и счастливом браке! – заявил Рогатый Барон, краснея от злости. (Если Ингрид хоть что-нибудь услышит…)
– О, ты можешь полностью мне довериться, – заговорщицким тоном прошептало зеркало. – А теперь, если благородный господин соблаговолит пройти в кассу…
В эту минуту входная дверь распахнулась, и Рогатый Барон оказался лицом к лицу со своим личным камердинером. Бенсон был багрового цвета и едва дышал. Задыхаясь, он воскликнул:
– Вот где ты, господин мой! А я ищу, ищу!..
Рогатый Барон нетерпеливо спросил:
– Ну, что еще случилось, Бенсон? Могу я иметь хоть минуту покоя?
– Господин мой, прости, но это действительно очень важно! – Бенсон порылся в кармане. – Пришло еще одно письмо… Оно касается судьбы баронессы.
– Ингрид? – воскликнул Рогатый Барон и покраснел еще сильнее. – Письмо?
– Его принесла пернатая мышь, – сказал Бенсон и вручил Рогатому Барону кусочек пергамента. – Здесь говорится, что баронессу собираются залить жиром и потушить на медленном огне!
Рогатый Барон поцокал языком, покачал головой и наконец промолвил:
– Черт возьми, какое ужасное везенье!..
– Но господин мой!.. – воскликнул Бенсон.
– Не сейчас, Бенсон, – сказал Рогатый Барон. – Я уже опаздываю к полировальщику шлема и точильщику рогов.
– Я всегда утверждаю: именно такие последние штрихи и создают облик истинно прекрасного рыцаря! – с энтузиазмом поддержало его зеркало.
– Но господин, а как же письмо? – снова попытался урезонить хозяина Бенсон. – И госпожа Ингрид… Нужно же что-то делать!
– Сперва я сделаю то, что для меня в данный момент важнее, – строго заявил Рогатый Барон. – Да и потом, подобные дела не решаются впопыхах, верно?
Оставив Благовонные Грязи позади, разношерстный маленький отряд двинулся дальше по пыльной дороге. Справа от них в меркнувшем свете булькало, вздувая пузыри, огрохмное болото. Слева на фоне небес были отчетливо видны вершины Людоедских Холмов. Впереди – далеко, у самого горизонта – показалась наконец темная полоска высоких островерхих деревьев.
Джо ехал на правом плече Норберта, Генри трусил за ними следом. Рэндальф, в кои-то веки бодрствующий во время перехода, ехал на Сниффи и сидел в узорчатом седле позади Бренды. Лицо его как расплылось в улыбке до ушей, так и застыло; казалось, улыбка эта на его физиономии нарисована. Рэндальф Мудрый был на седьмом небе от счастья.
– О, пожалуйста, расскажи мне, как ты сражалась с бородавчатым обжорой-потрошителем из Черной Лагуны. Какими прозвищами ты его обзывала? – Он подобострастно помолчал. – О-о-о! Бренда, принцесса-воительница! Сколь же ты смела, сильна и хитра!..
Бренда рассмеялась (ее смех напоминал удары сторожевого колокола) и хлопнула волшебника по спине.
– О-ох! – задохнулся Рэндальф, и улыбка мгновенно исчезла с его лица.
– Довольно обо мне, Родни, – сказала Бренда. – Скажи-ка лучше, далеко ли до этой Хихикающей Поляны?
Рэндальф вгляделся в дальнюю цепочку деревьев и радостно закивал.
– Теперь уже совсем близко. Хихикающая Поляна находится ровно посредине этого леса, – сказал он. – Эльфийского Леса!
Бренда вздрогнула.
– Эльфийского Леса? – переспросила она. – Эльфийского? Где водятся НАСТОЯЩИЕ ЭЛЬФЫ?
5
Дрын-нь! Бум-м!
– Ой! – крикнул Рэндальф, тщетно пытаясь уклониться от толстенной ветки.
Дрын-нь!
– Уй-юй-юй! – взвыл Рэндальф еще громче, потирая ушибленный лоб. – Ну ты все-таки смотри, куда идешь, Норберт! Больно же!
– Прости меня, господин мой, – сказал Норберт и пригнулся чуть не к самой земле. – Ну что, так лучше?
Дрын-нь! Бум-м!
– Ничего себе лучше! Тут ветки еще толще и бьют куда больнее! – упрекнул людоеда Рэндальф. А когда сбило веткой крошечный зонтик с остроконечной шляпы волшебника, Рэндальф потребовал опустить его на землю. – Ничего не поделаешь, Норберт, придется и мне пройтись пешком. И, пожалуй, на земле я чувствую себя гораздо увереннее! – И он устремился в лесную чащу. – За мной! Догоняйте! Что вы там копаетесь! – кричал он. – В конце концов, мы действительно преследуем весьма важную цель, а не просто гуляем по лесу!
Вероника догнала его и присела на краешек шляпы.
– А с чего вдруг такая спешка, толстячок? – спросила она. – Нет-нет, не надо рассказывать мне, сколь важна цель нашего похода! Но ты, случайно, не потому ли так осмелел, что теперь у нас имеется отличная поддержка в лице Бренды и ее боевого кота?
– Да, Бренда – просто прелесть, верно? – И мечтательная улыбка снова растянула губы Рэндальфа.
Джо едва поспевал за ними: у каждого дерева ему приходилось останавливаться и тянуть Генри за поводок.
– Ну давай же, мальчик, пошли скорей! – уговаривал он пса. – Если ты так и будешь без конца все обнюхивать, мы никогда никуда не придем!
Джо с восхищением смотрел по сторонам: высокие, чистые, будто полированные стволы деревьев, казалось, светятся в сумерках собственным светом среди густого подлеска – цветущего кустарника и высоких кочек мха, похожего на перья птиц. Эльфийский Лес был, безусловно, прекрасен! Но что-то в нем странно настораживало Джо; ему казалось, что за ним кто-то незаметно подглядывает. Обернувшись назад, он увидел, что Бренда все еще стоит у опушки, явно не решаясь углубляться в чащу.
– Ты что, Бренда? – спросил Джо, подходя к ней и нежно касась ее руки. – Что-нибудь не так?
– Я… – начала Бренда и вдруг умолкла.
– Ну-ну? – поддержал ее Джо.
– Дело в том… Не знаю даже, как и сказать… – Бренда пристыженно потупилась.
– Мне ты можешь сказать все, – тихо и твердо промолвил Джо. – Тебя что-то тревожит?
– Как ты не понимаешь? Это же Эльфийский Лес! – воскликнула Бренда. – ЛЕС ЭЛЬФОВ!
– Ну и что?
– Но здесь их полно! – чуть ли не со слезами на глазах сказала она.
– А что в них такого страшного? – раздался вдруг рядом с ними голос Рэндальфа, который, оказавшись в одиночестве, вернулся назад, чтобы выяснить, что задержало остальных. – «Эльфийский Лес!.. Полно эльфов!..» – передразнил он Бренду. – Могу тебя заверить, дорогая: если ты надеялась увидеть в Эльфийском Лесу эльфов, то, боюсь, будешь несколько разочарована. Уже долгие годы здесь нет ни одного эльфа!
– Нет? – не веря своим ушам переспросила Бренда, и кровь опять прилила к ее побледневшим щекам.
– Я все время забываю, что тебя долго не было в Чвокой Шмари, – сказал Рэндальф. – Видишь ли, столь велика была потребность в эльфах, трудолюбивых крошечных существах, что как раз последнее место, где их можно сейчас найти, – это Эльфийский Лес.
– Правда? – спросила Бренда со слабой улыбкой.
– В основном эльфы теперь живут и трудятся на Мосту Троллей, в Гоблинтауне и в замке Рогатого Барона; и они так любят свою работу, что просто с ног сбиваются, славные крошки! – И Рэндальф сокрушенно покачал головой. – Мне, право, очень жаль тебя разочаровывать, но, увы, эльфов в этом лесу нет!