Бренда рассмеялась.
– Ничего, я прекрасно обойдусь и без эльфов! – Она поправила свои огненно-рыжие косы, обретая былую уверенность. Затем хлопнула Рэндальфа по плечу могучей рукой воительницы и сказала: – Тогда, Рэймонд, давай! Показывай, как поскорее пройти к этой Хихикающей Поляне!
Скрывая охвативший его при словах «Хихикающая Поляна» ужас, Рэндальф вежливо ответил:
– С огромным удовольствием!
Минут десять они шли очень быстро и сильно углубились в лес. Тени от деревьев стали длиннее. Эльфийский Лес особенно красив в час заката, когда воздух как бы незаметно меняет окраску – от светло-желтого до цвета золота и красной бронзы. На ветках распевали вечерние песни птицы. Какие-то существа скреблись и сновали под кустами в преддверии ночи. Теплый легкий ветерок шептался с дрожащей листвой.
– Ах, как прекрасен этот лес! – воскликнул Джо.
– Слышишь? Он говорит, что мы прекрасны, – раздался вдруг голос у него за спиной.
Джо резко обернулся. Но сзади никого не оказалось. У меня, должно быть, воображение слишком разыгралось, решил он, а может, просто ветер шуршит листвой… И Джо поспешил за остальными, таща за собой упирающегося Генри.
Он нагнал их на маленькой поляне. Рэндальф сидел на старом пне, весь красный, запыхавшийся, и без конца повторял:
– Ничего не выйдет! Я больше не могу. Я совершенно выбился из сил и должен отдохнуть!
– Какой кошмар! – воскликнула Вероника. – Наш толстячок сподобился сделать чуть больше трех шагов и так утомился, что уже должен прилечь!
– Скажи ей, чтобы она заткнулась, Норберт, – слабым голосом промолвил Рэндальф. – Я слишком устал, чтобы спорить с нею.
– Заткнись, Вероника, – покорно сказал Норберт.
– Но ведь действительно темнеет, – сказала Бренда, опасливо озираясь, – а здесь, по-моему, вполне подходящее местечко для лагеря. Можно переночевать здесь и завтра с рассветом отправиться дальше.
– Ты просто читаешь мои мысли! – воодушевился Рэндальф и тут же удобно улегся на толстый ствол поваленного дерева. – Не могла бы ты взять на себя руководство по устройству лагеря, Бренда? А я тем временем попытаюсь восстановить свои силы.
– Противный толстяк улегся прямо на бедную старую тетю Этель, – послышался возмущенный шепот у Джо за спиной.
– А ты посмотри, какой цветущий вид у этого нахала!
– Не обращайте внимания, они скоро уйдут.
Джо огляделся: кто это там шепчется? Неужели он сходит с ума?
– Эй! – окликнул он невидимок. – Привет! Тут кто-нибудь есть?
– Не валяй дурака, Джо, – сонно сказал Рэндальф, надвигая на глаза шляпу, – лучше помоги Бренде. О-о-о! – застонал он. – Как распухли мои бедные суставы!
– Норберт, расстели одеяло вон там, – командовала между тем Бренда, – а потом сходи за хворостом для костра. А ты, Вероника, собери щепочек для растопки. Джо, выложи, пожалуйста, вот здесь кружок из камней для кострища. – И Бренда отстегнула от седла большой черный котелок. – Я пока постараюсь что-нибудь приготовить на ужин.
– Ты только недолго, – сказал Рэндальф. – Я чувствую, что слабею.
– В основном головой! – заметила Вероника.
– Собирай щепки, Вероника, – напомнил ей Рэндальф. – Хорошая растопка – основа любого настоящего костра. Я прав, Бренда?
– Ты прав, Рудольф, – откликнулась принцесса-воительница, извлекая из седельной сумки несколько морковок и луковок и кидая их в котелок.
Недовольно ворча, Вероника нырнула в густую лесную тень. За нею последовал Норберт с боевым топором в руках. Джо принялся выкладывать из камней крут для кострища и вдруг услышал, как совсем рядом кто-то бубнит:
– Раз картошка, два картошка, йо-хо-хо, вот лентяй!
На этот раз Джо не выдержал и решил сразу выяснить, кто это там бормочет. Источник голоса он нашел почти сразу, на краю поляны: там между деревьями бежал лесной ручей, весело болтавший на ходу всякую чушь:
– Футбол и теннис – игры на просторе! Колеса смажьте и расправьте паруса! Сирень – вот лучшая для девушки подруга!..
Говорящий ручей! Джо покачал головой. Такое возможно только в Чвокой Шмари!
Ему вдруг ужасно захотелось пить. Опустившись на колени, Джо зачерпнул пригоршню холодной чистой воды и уже поднес ее ко рту, когда чья-то твердая рука хлопнула его по плечу и прозвучало суровое: «Нельзя!»
Джо поднял голову. Это была Бренда.
– Никогда не пей из говорящих ручьев, не вскипятив прежде воду! – сказала она, набирая воду в котелок. – Запомни на всякий случай.
– На случай чего? – спросил Джо.
Но ответить Бренда не успела: лес огласили горестные вопли: «Ой! Ой-ой-ой! Ой!», и чей-то угрожающий голос откликнулся: «Ничего! Он за это заплатит!»
Бренда и Джо стремглав бросились назад и обнаружили, что Рэндальф по-прежнему спокойно дремлет, вытянувшись на стволе дерева.
– Это ты кричал? – спросил Джо.
Рэндальф нахмурился:
– Вот еще! Я думал, это ты!
Все трое посмотрели друг на друга и в один голос воскликнули: «Норберт!»
И тут как раз людоед выбежал из чащи, прижимая к груди здоровенную охапку хвороста. Он швырнул свою ношу рядом с выложенным на земле кострищем и сказал, вытирая пот со лба:
– Ну и работенка!
– Неужели нужно было непременно поднимать такой шум? – упрекнул его Рэндальф. – Я даже беспокоиться начал.
Как всегда что-то сердито ворча, из чащи вылетела Вероника; ее клюв был полон веточек, соломинок и кусочков сухой коры. Она села на один из камней кострища, высыпала собранную растопку на землю и повернулась к Бренде.
– Итак, признавайся, от чего умерла твоя предыдущая служанка? – спросила она.
– Довольно, Вероника, – сказал Рэндальф.
– Нет, я хочу знать! – И Вероника взъерошила перья на шее. – Конечно, я всего лишь маленькая птичка, не такая, как эта громадная, прыгающая от радости рыжеволосая буханка сопливого хлеба…
– Вероника! – резко одернул ее Рэндальф. – Нельзя так разговаривать с принцессами-воительницами! – Он повернулся к Бренде. – Прости, госпожа моя, глупая птица не имела в виду ничего дурного…
– Как раз имела! – сердито заявила Вероника. – Я…
– Заткнись, Вероника! – рявкнул Рэндальф.
– Фр-р-р-фу! – презрительно фыркнула Вероника и взлетела на одну из ближайших ветвей.
Когда костер как следует разгорелся, Бренда поставила котелок с водой на огонь, и вскоре они уже сидели на широком толстом одеяле Норберта и ели весьма, надо сказать, жидкий супчик, сваренный Брендой, в основном из морковки и лука. Ветер стих. В небесах зажглись звезды. Полная луна, высвечивая даже листья подлеска, плыла высоко в небесах.
Вероника, устроившись поближе к огню, трудилась над каким-то семечком. Джо сидел, одной рукой прижимая к себе Генри. Сниффи свернулся клубком, удовлетворенно мурлыча. Бренда, сидя по-турецки, полировала свой меч; отблески пламени играли на ее лице, точно высеченном из камня.
Рэндальф, поставив на землю пустую миску, с улыбкой смотрел на Бренду. Когда она вопросительно подняла на него глаза, он попросил:
– Расскажи нам еще о своих приключениях, Бренда. – И, приготовившись слушать, поудобнее вытянулся на одеяле. – Честное слово, Норберт, твое одеяло куда удобнее, чем мое королевское ложе, – счастливо вздохнул Рэндальф.
– Что же вам рассказать? – задумчиво промолвила Бренда, изучая зарубки на лезвии меча.
– Ты слишком долго думаешь, – презрительно заметила Вероника. – Наш толстячок уже отключился!
В лесной тиши раздался негромкий трескучий храп. Бренда улыбнулась:
– Он наслаждается отдыхом. А ведь и нам, пожалуй, пора спать. День завтра будет долгий и трудный. А Сниффи посторожит. Да, Сниффи?
Огромный розово-полосатый кот встал с нагретого места у костра и с наслаждением потянулся. Генри тявкнул и подбежал к Сниффи, желая составить ему компанию.
Джо улегся на толстое Норбертово одеяло, подложив под головую руки, и стал смотреть в залитое лунным светом небо. Да, день был действительно очень длинный! И все-таки в поход они вышли! И наконец-то близки к поставленной цели!
Тихонько похрапывал Рэндальф; вскоре послышались и мощные раскаты храпа Норберта, и сонное посвистывание Вероники. Джо закрыл глаза. Издалека доносилось невнятное бормотание говорящего ручья:
– Закрой-ка дверь! Открой – не верь! Ревень, ревень, а ты, король, пень! Ах, простите, ваше высочество, мои глупые пророчества…
Джо улыбнулся в темноте. Ни болтовня ручья, ни те голоса, которые он слышал раньше, страшными ему уже не казались. «Какое замечательное место – эта Чвокая Шмарь!» – сонно подумал он.
Бренда сунула меч в ножны и, подбросив в костер топлива, тоже улеглась.
– Теперь они жгут тело нашей двоюродной прабабушки Лавинии! – с отвращением сказал кто-то в тишине.
– Увы! А искры-то так и летят во все стороны! – откликнулся кто-то другой.
– Ну, погодите! Мы вам еще покажем! – грозно заявил кто-то третий.
Если бы Джо мог слышать эти голоса, то непременно догадался бы, что принадлежат они не болтливому ручью и не лесной речке, большой любительнице сплетен. Но он их слышать не мог. Джо крепко спал и не слышал даже странного шелеста и далекого грохота, гулко разносившегося в лесной тиши.
Полная луна ярко освещала Хихикающую Поляну, где собрались многие сотни хрупких эльфов; они порхали, смеялись, подшучивали друг над другом и, не скрывая радостного возбуждения, ждали, построившись в относительно ровные колонны перед неким возвышением вроде сцены, где стояла высокая кафедра и семь грубо сколоченных кресел.
– Луна уже высоко! – сказал один эльф. – Я так волнуюсь!
– Просто терпения не хватает ждать! – подхватил второй.
– И у меня, и у меня! – запищали третий, четвертый, пятый и прочие эльфы.
И вскоре вся огромная армия эльфов дружно болтала между собой, потому что ждать молча, да еще и построившись, у них не хватало сил: если им предстоит какая-то трудная работа, то лучше бы начать ее поскорее!