Тихо позванивая о камни, ложечка поскакала в глубь горы.
Хотя снаружи уже почти стемнело, ибо солнце давно село и спускалась ночь, в туннеле, ведущем в пещеру, ложечку окружила поистине непроницаемая тьма, и бедняжка в нерешительности остановилась, склонив свой черпачок набок и прислушиваясь.
Из недр горы до нее доносился весьма странный шум: что-то звякало, брякало, бренчало, дребезжало, на этом фоне слышались громкие рассерженные голоса… Гулкое эхо разносилось по подземным туннелям.
— Я просто что угодно сделать готова, — проревел кто-то страшный и явно на пределе терпения, — лишь бы они замолкли!
— Но я стараюсь изо всех сил! — возмущенно оправдывался второй голос, не такой страшный.
— Да ты старайся не старайся, а получается пшик! — ехидно пропищал третий голосок.
И ложечка опять пошла вперед, все дальше и дальше по туннелю — навстречу голосам и неяркому красному свечению. Чем светлее становилось вокруг, тем громче звучали голоса споривших и та оглушительная музыка, что наполняла подземные пещеры и коридоры неумолчным эхом.
Наконец туннель кончился. Перед ложечкой открылась огромная подземная пещера, и путешественница увидела тех, за кем так спешила по дороге из замка Рогатого Барона. Все они стояли спиной ко входу в пещеру, а перед ними возвышался дракон, за тушей которого…
Чайная ложка тихонько вздохнула и поскакала по пыльному полу к противоположной стене пещеры.
Первыми ее заметили щипцы для сахара и настойчиво постучали ручкой по ближайшему золоченому кубку, требуя внимания. Ножи тут же завжикали, ложки зазвенели, вилки забренчали — словом, все страшно обрадовались появлению своей маленькой подруги.
Они сбежались к ней изо всех углов и щелей — огромные мясницкие ножи, вертела, вилки, венички для сбивания белков, поварешки, ложечки для яиц, суповые ложки, десертные вилки, ножи для масла и даже коротконогая яйцерезка, — и окруженная друзьями чайная ложечка принялась, подпрыгивая, исполнять какой-то странный победный танец.
— О, горе мне! — простонала дракониха, — А теперь-то что там происходит?
— Я пробую применить обратное заклинание, — важным тоном пояснил Рэндальф, поводя в воздухе руками, — с тройным обходом и двойным отключением предыдущих чар. Очень, очень хитроумное колдовство… Однако мне необходима полная тишина…
— Желаю удачи! — проревела Марго, перекрывая адский шум, который становился только сильнее.
— А вы прислушайтесь; они ведь теперь совсем по-другому шумят! — воскликнул вдруг Джо.
И правда: невыносимая какофония, устроенная посудой с момента ее появления пещере, сменилась некоей вполне осмысленной и неплохо организованной мелодией. Сперва ложки и вилки просто отбивали ритм — бом! бом! бом! — который впоследствии и послужил основой странноватого музыкального произведения.
— Между прочим, заправляет всеми вон та чайная ложечка, — сказал Джо. — Посмотри, Рэндальф, она ими дирижирует!
Рэндальф с чрезвычайно важным видом кивнул: действительно, эти «бом — бом-бом!» раздавались каждый раз, как ручка ритмично подпрыгивавшей чайной ложечки касалась земли.
— Точно подмечено, мой мальчик, — сказал волшебник. — Это и есть двойное отключение предыдущих чар.
— А знаешь, — заметил Джо, — я ведь эту чайную ложку видел и раньше!
— О, одна чайная ложка, как подсказывает мне мой богатейший жизненный опыт, может оказаться весьма похожа на другую, — проговорил Рэндальф, странным образом пританцовывая на одной ноге и тяжело отдуваясь.
— Поторопись! — склонилась к нему Марго, сжимая свои виски когтистыми лапами и медленно качаясь вперед-назад. Но шум все не прекращался, хотя и сменил тональность. — Я уже почти не владею собой!
— Реверсивное колдовство — вещь очень сложная, мадам! Здесь никак нельзя торопиться, — важно отвечал ей Рэндальф. Он перестал подскакивать и пританцовывать, поднял руки вверх и стал что-то настойчиво нашептывать, но так, чтобы не разобрали другие.
— Скажи честно, ты ведь понятия не имеешь, как это остановить, верно? — тихонько спросила Вероника.
— Помолчи, Вероника, пожалуйста! — прошипел Рэндальф.
А чайная ложечка вдруг перестала танцевать, вскочила на большой камень и настойчиво по нему постучала. И этот негромкий звук заставил всю кухонную утварь мгновенно умолкнуть! Наконец-то в пещере воцарилась почти полная тишина, если не считать слабого поскрипывания крошечных качелей в птичьей клетке Вероники.
— Не может быть! — прошептала она Рэндальфу. — Неужели у тебя что-то получилось, старый мошенник?
— Дело в том, что я и сам не имею ни малейшего понятия, почему они вдруг умолкли, — шепотом ответил ей удивленный Рэндальф.
В полном молчании маленькая чайная ложечка повернулась к выходу из пещеры и запрыгала прочь.
Все затаили дыхание.
Первыми сдвинулись с места щипцы для сахара. Они вздрогнули, заскрипели и последовали за чайной ложкой. Остальная утварь, притихшая, стройными рядами потянулась за ними. Когда последняя малюсенькая серебряная зубочистка с выгравированным на ней именем «Саймон» исчезла в туннеле, Марго испустила долгий счастливый вздох, больше похожий на исполненный облегчения стон.
— Неужели ушли? — воскликнула она. — Слава провидению! А тебя, Рэндальф, я просто не знаю как и благодарить!
Рэндальф опустил наконец воздетые руки и живо повернулся к драконихе.
— Зато я знаю, — сказал он.
8
— Замечательно! — кричал Джо, стараясь перекричать вой ветра. — Просто фантастика!
Ему не раз доводилось летать на самолетах, кататься на гидроциклах, на моторках, на досках для серфинга и на верхнем этаже автобуса у открытого окна — но ничто из перечисленного не шло ни в какое сравнение с тем восторгом и трепетом, какие он испытал от полета на спине дракона!
Весь сверкая в великолепных новых доспехах героя-воителя, которые Марго разрешила ему выбрать в своей сокровищнице, Джо устроился в удобной ложбинке меж огромными кожистыми крыльями драконихи. Справа от него восседал Норберт с Вероникой на плече и Генри на коленях.
— ПО-ТРЯ-САЮЩЕ!! — шептал Джо, озираясь вокруг и стараясь запомнить как можно больше.
Над ним, в чернильно-черных небесах, утыканных звездами и совершенно безоблачных, ярко светили все три луны Чвокой Шмари. С такой высоты страна эта была похожа на огромную карту, странно расцвеченную багряным, желтым и зеленым. Какая-то пернатая мышь, осмелившись подлететь слишком близко к Марго, тут же вспыхнула в предупредительном выдохе драконьего пламени и светящимся комком упала вниз.
Прямо перед ними мрачно высилась Маунт-Бум — огромный, темный вулкан производил гнетущее впечатление. «Бум-м!» — то и дело еле слышно доносилось оттуда, и звуки эти заглушал ровный шелест медленно вздымавшихся и опускавшихся крыльев Марго. А дальше, за вулканом, насколько мог видеть глаз, простирались зубчатые вершины Гнилых Гор.
— Держите крепче шляпы! — крикнула вдруг Марго и, махнув крылами, резко вильнула хвостом; сразу снизив высоту, она стала кругами опускаться к вершине Маунт-Бум.
«Бум-м!» — приветствовал ее вулкан, выпустив небольшое облачко серовато-желтого дыма.
— Ой! — вскрикнул Джо, и сердце у него екнуло от ужаса и восторга.
Дракониха облетела вокруг горы целых три раза, а потом снова начала плавно подниматься в небеса.
— Давненько я как следует не разминалась, не расправляла крылья! — возбужденно сообщила Марго. — Я уж и забывать стала, сколь это сладостно — парить в потоках воздуха, не зная страха! — И она, сложив крылья, сделала длинную «мертвую петлю».
— А-а-а! — заорал Джо, у которого сердце чуть не выпрыгнуло из груди. А когда дракониха выровняла полет, он в полном восторге, откинув голову назад и смеясь, потребовал: — Еще, Марго! Еще!
— Ар-р-гх! — хрипло прокашлялся Рэндальф. В отличие от остальных, ему не нашлось достаточно удобного места между крыльями драконихи, и он устроился у нее на спине, ближе к хвосту, едва втиснувшись между двумя изогнутыми шипами, тянувшимися вдоль ее хребта. Рэндальфу приходилось что было сил цепляться за один из шипов, когда длинный змеиный хвост Марго начинал извиваться, меняя направление полета. — Ну почему, почему я должен сидеть сзади? — стонал несчастный волшебник.
— Потому что ты слишком толстый и тяжелый, чтобы сидеть впереди, — твердым голосом отвечала ему Марго.
— А как же ОН? — возмущался Рэндальф, указывая на Норберта и чуть не падая вниз.
— Это совсем другое дело, — отвечала Марго. — Норберт — мой друг. Верно ведь, дорогой мой?
Норберт только счастливо улыбался в ответ.
— Безобразие какое! — сердился волшебник. — Ведь именно я… — Но стремительно летевший навстречу ветер унес его слова прочь.
— Ты что-то сказал, Рэндальф? — обернувшись к нему, крикнул Джо.
Рэндальф тоже что-то крикнул. Во всяком случае, Джо видел, как губы его шевельнулись, но свист ветра и шелест огромных крыльев совершенно заглушали всякие иные звуки.
— Что? — изо всех сил крикнул Джо.
Лицо Рэндальфа исказилось, такие усилия он прилагал, чтобы его услышали. И снова ветер унес его слова прочь.
— А вы-то слышите, что он говорит? — обратился Джо к своим спутникам.
— По-моему, он хочет дать нам понять, что наслаждается полетом, — мечтательно сказал Норберт и, улыбаясь, помахал Рэндальфу рутсой.
— Вот уж не ожидала! — воскликнула Вероника. — Как это мило с его стороны: ведь обычно к концу первых пяти минут путешествия он крепко спит.
Далеко впереди, за Гнилыми Горами, показалось Зачарованное Озеро, так и сверкавшее в лунном свете. Джо стало грустно.
— Ну вот, скоро мы уже прилетим… — разочарованно протянул он.
Норберт понимающе ему улыбнулся.
— Ты прав. А как все-таки чудесна хоть раз прокатиться на ком-то верхом! Особенно если все время ездят на тебе, — прибавил он и обратился к Марго: — Как насчет еще одного кружка над Маунт-Бум, дорогая?
— Для тебя, милый, все, что угодно, — сказала Марго, ложась на крыло и плавно заходя на большой круг вокруг горы.