Хотя видение в поезде дало много элементов для развития сюжета, ей пока что очень мало видна повествовательная траектория: Джоан только знает, что Гарри живет с четой Дурсли, он сирота и не догадывается, что он волшебник. Таким образом, история медленно развивается, изобретая себя задом наперед, в течение пяти лет после того «удара током» в поезде. За это время соберутся коробки с блокнотами, тетрадями с пометками, пачками разрозненных листов и рисунками (писательница часто посвящает время искусству рисования), которые будут ревностно храниться. Даже сегодня она заявляет, что среди ее самых драгоценных сокровищ есть две крошечные короткие заметки, где она набросала самые первые общие идеи о Гарри и его мире. Многие из этих разработок никогда не будут использованы в ее романах и просто послужат созданию более прочного фундамента для вселенной «поттерианы», хотя они нигде не демонстрируются.
В связи с этим интересен забавный эпизод, рассказанный продюсером Дэвидом Хейманом про гобелен, изображающий генеалогическое древо семьи Блэк. Фактически, чтобы показать его в пятом фильме, понадобилось гораздо больше имен, чем указано в книге: «Я позвонил Джо и спросил: „Можешь помочь нам с какими-нибудь другими именами?“ И она сказала: „Дай мне десять минут“. Десять минут спустя она присылает мне факс с родословным древом, в котором было сто имен с датами рождения и датами смерти, обозначениями, кто на ком был женат, и так на шесть поколений…»[125]
Никакие детали, следовательно, не оставлены на волю случая. Даже тот простой факт, что Хогвартс является школой-интернатом, проистекает из очень специфических логических соображений: «Если вы являетесь частью сообщества, живущего втайне, и хотите собрать большое количество ваших детей вместе и научить их потенциально опасным и взрывным вещам, которые не должны быть известны остальному обществу, вы станете делать это в изолированном месте, и вам, вероятно, придется держать всех учеников в пансионе. Но, очевидно, […] если вы говорите о детях с детьми и об органах власти, которыми не являются фигуры родителей, это дает вам больше возможностей для маневра, у меня никогда не было безумного желания воссоздать что-то вроде школы-интерната сороковых годов»[126].
В то время как душа Джоан начинает тайно вращаться вокруг мира Гарри Поттера, в обыденной своей жизни она окончательно переселяется в Манчестер. Здесь она находит работу на один сезон в местном университете. Позже ей предложат работу в Торговой палате. Однако же ее деятельность в этой области будет настолько анонимна и эфемерна, что журналисты, которые ищут документальных подтверждений этой работы Роулинг, всегда оказываются разочарованы. Даже поиск свидетельств бывших сотрудников того периода жизни не оказался плодотворным, хотя среди последних немало поклонников саги и у них существует сильная мотивация вспомнить, что они были когда-то коллегами известной писательницы.
Из одного заявления из первых рук[127] мы знаем, как Джоан работала над главой «Платформа 9 ¾»: «Я ошибочно описала пути, и на самом деле я думала об Эйстоне[128], поэтому, если кто окажется на реальных путях 9 и 10 вокзала Кингс-Кросс, тот поймет, что они не имеют большого сходства с описанными в книге. Так что вот, я честно говорю: я была в Манчестере и не могла проконтролировать».
Что касается образа «платформы с дробным номером», то здесь мы снова свидетели отражения реальности с небольшим искажением: «Я хотела, чтобы [Гарри] поехал [в Хогвартс] на поезде, но, очевидно, это должен был бы быть невидимый поезд, иначе маглы могли бы сесть в него и поехать туда, куда им не следовало. Поэтому я подумала: „Давайте спрячем поезд и пути, и тогда логика — даже если она искажена — такова: если вам нужно спрятать путь между двумя железнодорожными путями маглов, его номер должен быть дробным“. И я выбрала 9 и ¾, потому что мне очень понравилось его название, его звучание…»[129]
В этот же период жизни Роулинг познакомится с идеей, которую решит использовать не для саги о Гарри Поттере, а для первого романа «Случайная вакансия», последовавшего за сериалом о волшебнике. Так случилось, что на работе она подружилась со своей ровесницей, девушкой из религиозного сообщества сикхов[130], от которой она узнала основы этого вероучения и была сильно впечатлена их представлениями о равных возможностях двух полов. Семнадцать лет спустя она изучит этот вопрос, чтобы достоверно воплотить персонажей семьи Джаванда.
Незадолго до Рождества 1990 года Джоан приезжает домой. Она находит мать измотанной и чрезвычайно бледной, но из-за юношеской беззаботности или, возможно, просто потому, что Энн всегда выглядела уставшей последнее время, девушка не чувствует никаких признаков опасности. Словом, повидавшись с семьей, она тут же отправляется провести каникулы впервые вдалеке от родителей, в доме родителей своего жениха. Вечером 29 декабря она рано уходит в свою комнату под предлогом, что хочет посмотреть фильм Джона Хьюстона по роману Редьярда Киплинга «Человек, который хотел стать королем». Вместо этого она начинает писать о своем любимом Гарри Поттере. На следующее утро раздался телефонный звонок от отца, который навсегда изменит ее жизнь: «Я сразу поняла, что произошло, прежде чем он заговорил. Не могло быть никакой другой причины, из-за которой отец позвонил бы мне в семь утра. Когда я бежала вниз по лестнице, я почувствовала этот белый шум паники в голове, но не могла понять чудовищность того факта, что моя мать умерла»[131].
И на этот раз писательница метко и красноречиво описала состояние своего сознания, так как выражение «белый шум» точно передает чувство выброшенности за рамки нормальных сенсорных параметров, как это и происходит, когда человека охватывает очень сильная эмоция. С технической точки зрения, согласно определению Британской энциклопедии, «белый шум — это сложный сигнал или звук, который охватывает весь спектр слышимых частот, имеющих одинаковую интенсивность». Визуально такой особый спектр может показаться человеческому глазу белым светом, который также «содержит примерно одинаковую интенсивность» всех длин волн в видимой части. На слуховом уровне к этому ощущению приближаются статические разряды, которые возникают при перемещении между различными радиостанциями диапазона FM. И нельзя не согласиться, что этот образ прекрасно сочетается с «выведением из строя», которое ощущается от первого удара большой потери.
Чтобы еще больше оценить последствия произошедшего, просто представьте, что двадцать лет спустя на «Шоу Опры» Роулинг заявила, что она относится к тому роду людей, которые не способны непрерывно плакать в течение длительного времени, и что в ее жизни были два исключения: смерть матери и когда она писала конец «Даров Смерти».
Едва пережив потрясение, вызванное этой новостью, Джоан вместе со своим женихом отправляется 1 января на машине в печальный путь в Чёрч-коттедж: «У меня менялось настроение: то частичное согласие, то состояние полного неприятия. В какой-то момент поездки я помню, как подумала: „Надо притвориться, что этого не произошло“, потому что так можно было пережить следующие десять минут»[132].
Никто не был свидетелем смерти Энн: Питер нашел ее уже мертвой после приступа удушья. Стараясь не усугублять шок, он не хочет, чтобы Джоан видела тело, а дочь соглашается, несмотря на внутренний протест. Решение оказывается ошибкой, потому что не все люди в трагических обстоятельствах реагируют одинаково: кого-то травмирует вид мертвого тела любимого человека, а таким, как Джоан, необходимо осознать потерю, «коснувшись ее рукой», поскольку этот ритуальный момент помогает действительно осознать произошедшее. Не сделать это — означает не изжить скорбь и оставить в душе непреодолимый провал. Настолько непреодолимый, что писательница все еще сожалеет, что не настояла тогда на своем в разговоре с отцом. К этому добавляется еще одно большое сожаление: она никогда не рассказывала своей матери, что начала писать историю о Гарри.
Энн кремируют на Глостерском кладбище в присутствии нескольких близких друзей. К сожалению, тетя Мэриэнн и ее муж Лесли застряли в пробке и приехали уже к окончанию церемонии. Затем Джоан возвращается в Манчестер; она посетит эти места вновь только лишь в 2001 году по случаю посвященного ей специального выпуска BBC.
Завещанием Энн ее муж признан единственным наследником, но старшей дочери в утешение достаются некоторые личные вещи, в том числе драгоценности. Однако чуть позже все эти драгоценные вещи, оставшиеся от матери, были украдены ворами, проникшими в ее манчестерский дом. В той же шкатулке для драгоценностей хранился ее самый любимый браслет, один из первых подарков, полученный в пять лет: тяжелая серебряная цепь с застежкой в форме сердца и тремя подвесками, среди которых филигранное яйцо, внутри которого находится птица (и возникает вопрос, не связано ли с этой подвеской золотое яйцо Турнира Трех Волшебников). Двадцать три года спустя Джоан расскажет в статье для журнала Harper’s Bazaar, что никогда не переставала искать эти украшения и пожирала глазами витрины в надежде разглядеть среди других драгоценностей это яичко.
После смерти жены Питер сдает в аренду Чёрч-коттедж, возможно, чтобы не переживать от наплыва воспоминаний, и наконец избавляется от него в 1995 году. Он продает дом продюсеру BBC Джулиану Мерсеру, который, несмотря на то что «Гарри Поттер» еще не вышел, а Роулинг не прославилась, интуитивно решает не соскребать надпись «Джоан Роулинг спала здесь примерно в 1982 году», выцарапанную на подоконнике в бывшей спальне писательницы. Как мы увидим, это будет не последнее «граффити», которое писательница оставила после себя… Дом был снова выставлен на продажу летом 2011 года за сумму около 400 000 фунтов стерлингов и был куплен осенью того же года лицом, пожелавшим остаться анонимным.