Часто обсуждается, является ли Роулинг подлинным литературным гением или просто превосходным автором. Помимо аргументов отдельных людей, интересно отметить, что ее методу работы присущи характерные черты мышления гения[250]. Тип мышления гения имеет четыре признака.
а. Сделать мысли видимыми
Люди калибра Леонардо да Винчи, Галилео Галилея, Альберта Эйнштейна всегда использовали язык графики, символов, рисунков, карт и диаграмм, чтобы помочь языку слов и чисел приобрести пространственно-визуальное измерение.
Как мы уже видели, Роулинг также наработала море материала, сделала наброски персонажей, заведя их списки под символами факультетов, к которым они принадлежат, таблицы для координации содержания и хронологии романов, создала такие символы, как, например, Дары Смерти.
б. Производительность
Все гениальные люди обладали огромной продуктивностью: например, было подсчитано, что Томас Эдисон подал на рассмотрение 1093 изобретения для получения патента, а Вольфганг Амадей Моцарт написал более шестисот музыкальных произведений. Вдумаемся: Роулинг за семнадцать лет работы выпустила не только семь романов саги (общим объемом более четырех тысяч страниц) и три вымышленные псевдокниги[251], но еще и наработала огромный материал на целый штабель коробок с тетрадями, заметками, историями про волшебный мир. Согласитесь — впечатляющая производительность. Другой характеристикой гениев является способность сосредоточенно и избирательно фокусироваться на одной теме, получая наилучшие результаты именно благодаря такому хирургически отточенному взгляду. В предыдущих главах мы видели это несколько раз — каждый повод был хорош, чтобы добавить материал для саги, шла ли речь о новой информации (например, геомантия или использование африканских слов в главе 5) или это был жизненный опыт (вспомним эпизоды травли в школе, которые послужили основой для создания персонажа Малфоя и его приспешников). Любое свободное время использовалось для работы над книгами (Джоан писала и во время дневного сна Джессики).
в. Создание новых комбинаций
В своей книге «Научный гений» профессор психологии Калифорнийского университета Дин Кит Симонтон предположил, что гении потому и гении, что создают новые комбинации в гораздо большей степени, чем просто талантливые люди. Профессор опирается на этимологию, чтобы проиллюстрировать это предположение: согласно реконструкции, предоставленной филологом и лингвистом Марко Теренцио Варроне[252], латинское слово cogitare, соответствующее нашему глаголу «думать», происходит от понятия «со-действующий», что буквально означает «потрясать вместе»; а глагол intelligo, чей корень означает «ум», является производным от inter (между) и legеre (собирать, объединять), что означает «выбрать между».
Хотя Роулинг не изобрела ни самих магов, ни школы волшебства, ни многих из упомянутых ею существ, не говоря уже об изобретении романа воспитания, нет никаких сомнений, что она объединила весь этот материал, придав ему окончательную форму, подобно повару, который всегда использует масло, сахар, яйца и муку, но так комбинирует ингредиенты по сравнению с базовым рецептом, что создает совершенно новый торт. Например, использует карамелизированный сахар, высушенные и раскрошенные желтки яиц вместо сырых и не смешивает это все с обычной мукой, а добавляет предварительно разогретую в масле муку, — то есть все делается по-другому, не так, как принято при изготовлении традиционных десертов. Короче говоря, работа Роулинг была не просто созидающей, но преобразующей.
г. Умение думать метафорически
Роулинг всегда говорила, что ее волшебный мир — не что иное, как транспозиция реального мира, но с небольшим искажением. Один из многих примеров, которые можно привести, — это характер Римуса Люпина: тот факт, что он хотел громко заявить о проблеме заражения всех, кто был укушен оборотнем[253], выглядит как метафора СПИДа. И метафора эта побуждает читающую общественность взвесить социальные последствия изоляции человека по причине изнурительной и заразной болезни. Эта одна из самых гениальных идей писательницы.
Глава 13Критика оригинальности и стиля
Несмотря на необычный и во многих отношениях «ювелирный» стиль Роулинг, после опубликования первых романов появились многочисленные попытки доказать, что автор скопировала свои идеи из других книг. «Поттериану» с чем только не сравнивали, но на самом деле почти все эти соображения «притянуты за волосы».
К примеру, историю Гарри сравнивали с романом «Школьные годы Тома Брауна», написанным Томасом Хьюзом в 1857 году. Главный герой — одиннадцатилетний мальчик Том Браун, более настроенный на спорт, чем на учебу. Его отправляют в школу-интернат, где он дружит с другим мальчиком, Гарри Истом (который выступает Роном Уизли в этой истории). В школе Том, как и другие ученики, становится жертвой издевательств местного хулигана по кличке Флэшмен (предполагаемое альтер эго Драко Малфоя).
Эти аргументы крайне сомнительны с точки зрения влияния, которое роман мог бы оказать на работу Роулинг, особенно потому, что Ист старше Брауна, а Флэшмен ведет себя как правонарушитель. Он больше напоминает персонаж Франти из романа де Амичиса[254] «Сердце», более взрослого и опасного, нежели Малфой-младший. Вернее, в случае с Гарри и Драко мы можем говорить об ожесточенном соперничестве, тогда как издевательства подразумевают физическое насилие и психологическое подчинение, которые Малфой-младший никогда не смог бы установить в школе, в то время как Флэшмен делает это еще до прибытия в школу Тома. Поэтому в романе Хьюза царит атмосфера, далекая от мирной атмосферы Хогвартса. На самом деле, Хьюз описывает то, что было нормой во всех настоящих британских школах-пансионах на протяжении веков — там процветала жесткая дедовщина казарменного типа, которая зачастую игнорировалась преподавательским составом.
Помимо этого, некоторые увидели элементы сходства между сагой о Гарри Поттере и «Властелином колец»: например, пара гигантских пауков Шелоб — Арагог (но если кому-то действительно хочется поиграть в игру «кто был раньше», то и у Шелоб есть предшественник — гигантский паук в «Волшебнике страны Оз»!) и параллели между Сауроном и Волан-де-Мортом или между Гэндальфом и Дамблдором. И опять-таки сходство между Кольцом Всевластия и Кольцом Марволо Мракса, пропитанными черной магией (но разве не было что-то похожее в истории про Кольцо Нибелунгов?). И наконец, тот факт, что Кольцо Всевластия, как и слизеринский медальон, вызывает изменение личности его владельца.
На самом деле и Толкиен, и Роулинг не делали ничего другого, кроме как играли с архетипами, такими как архетип Старого Наставника и Антагониста, а также с артефактами и магическими монстрами, которыми переполнены сказки и мифология[255]. Вспомним детское переживание писательницы, которое могло бы дать дополнительное объяснение связи между драгоценностями и злодействами, проходящей через всю сагу. Мы уже упоминали в главе 6, как в пятилетнем возрасте Джоан подарили первый браслет и украшения и она сразу же начала играть с ожерельем, восхищенная его красотой, а ее двоюродная бабушка, болтая с двумя своими сестрами, заметила, что «ни одна приличная женщина не может ценить драгоценности». Роулинг позже говорила по этому поводу: «Вряд ли она ожидала, что ее слова произведут на меня сильное впечатление, но я получила в этот день вместе с новыми звенящими подвесками ощущение связи между безнравственностью и драгоценностями, про которую с тех пор никогда не забывала»[256].
Некоторые источники усматривают возможное сходство между «Гарри Поттером» и «Заколдованной жизнью», первым томом «Хроник Крестоманси», написанных Дианой Уинн Джонс[257], но нарочно не проясняют причины, по которой эти две книги сравниваются. Единственное, что их объединяет, это факт биографии главных героев: оба они поступают на учебу в школу магии, находящуюся в замке, — откровенно говоря, маловато для настоящего сопоставления.
Еще одна очень слабая версия связана с книгой «Секрет платформы № 13» Евы Ибботсон. Помимо того что главный герой тоже подвергается преследованиям, в книге упоминается канал, находящийся в другом измерении, подводящий к обычному лондонскому железнодорожному вокзалу и соединяющий два разных мира — комбинация сама по себе не такая уж редкая, — но нет и тени сходства между стилем Ибботсон и стилем Роулинг ни в главной цели, ни с точки зрения сюжета, персонажей и обстановки. На самом деле фигуры двух главных героев диаметрально противоположны, поскольку Гарри всегда остается человеком нашего обычного мира, каким бы волшебным мальчиком он ни был, а у Ибботсон рассказывается история о маленьком принце, происходящем из иного королевства, из другого измерения и похищенном еще в пеленках богатой и коварной женщиной, которая не могла иметь детей.
«Волшебник Земноморья» Урсулы Ле Гуин — вот еще одно название, которое часто возникает в спорах, нагнетающих сомнения в самостоятельности фантазии Роулинг. В романе мальчик по имени Гед после недолгого обучения у чародея отправляется в школу магии и, как и Гарри, борется против собственной Тени, которая наносит ему явные болезненные раны. Однако между Роком и Хогвартсом нет ничего общего, так же как и между событиями, происходящими с главными героями. Атмосфера истории, сама идея магии и, наконец, сам сюжет, придуманный Урсулой Ле Гуин, в конечном итоге настолько чужды саге Роулинг, что они сравнимы примерно так же, как буквы можно сопоставить с цифрами.