— Не отрицаю, — ответил он, угощаясь моей сигаретой.
— Надеюсь, вы по-прежнему в деле?
— Нет, теперь я честный человек, — ответил он, как ему самому показалось, совершенно искренне.
— Очень, очень жаль, — сокрушенно молвил я. — Такое интересное дело наклевывается…
— Какое дело?
— Но вы же…
— И все-таки?
Через неделю после этой беседы по необъяснимой причине вдруг полностью «обнулились» три банковских счета на общую сумму около миллиона долларов США в трех европейских столицах. Самое интересное, что никто не высказал по этому поводу никаких претензий, хотя, думаю, что удивились многие. На точно такую же сумму странным образом возросло благосостояние моего нового французского друга. Счастливый до одури Робер все порывался вручить мне то, что на языке родных осин именуется «откат», и никак не мог взять в толк причину моего вежливого, но решительного несогласия его принять. При расставании он выразил самое искреннее желание продолжить наше сотрудничество и сообщил, что за такие деньги готов быть перевозимым не только в багажнике автомобиля, но и в люке бомбардировщика.
С годами мой французский друг заматерел, набрался житейской мудрости и даже стал успешным бизнесменом, совладельцем процветающей строительной фирмы. Аферы в сфере высоких технологий он не то чтобы забросил, просто стал относиться к этому, как к игре. Ведь ходят же люди в казино развлечься, пощекотать нервишки, испытать удачу, а то и деньжат срубить, если, конечно, повезет. Изредка поступающие от меня заказы, исполнял с видимым удовольствием, может, в память о прежних временах, может, потому, что как истинный француз трепетно любил деньги, а может, просто из чувства благодарности. Дело в том, что шесть лет назад я отбил его у перебравшихся во Францию бойцов «русской мафии» из города Бишкека, решивших «опустить лоха на бабки».
— Очень, очень рад вашему звонку.
— А я рад, что вы рады. Скажите, вы располагаете свободным временем?
— Для вас — всегда.
— Вот и чудно. Мне надо…
Глава 38
— Докладывай! — приказал сидящему напротив человеку Дивотченко, облизывая пересохшие губы. Его мучила жажда, однако рекомендованные стоматологом два часа «не есть, не пить» еще не истекли.
— Все в порядке, Александр Николаевич, — говорящий поправил галстук и тоскливым взглядом посмотрел на стоящую перед ним пепельницу. Разрешите закурить?
— Потерпишь. Ну, я слушаю.
— Я и говорю, все в порядке. За тем дедом мы проследили. Ездит по городу или ходит без охраны.
— Сам водит?
— В основном, сам.
— А еще как?
— Иногда ездит с водителем, тот тоже пожилой и в очках, — сообщавший это не так давно разменял тридцатник, поэтому все люди старше сорока пяти казались ему глубокими старцами.
— Он вас заметил?
— Куда ему, лох полнейший.
— Лох, говоришь, — Дивотченко потер ноющую челюсть и скривился. — Давненько что-то нам, Артем, лохов не заказывали. Не нравится мне это.
«Начинается, блин! — пронеслось у того в голове, — Не нравится ему!».
— Точно, лох — убежденно проговорил он, наклоняясь к собеседнику. — Я его сам неделю водил, он и не чухнулся, даже не обернулся ни разу. Да я таких, как он, готов по пять на день валить за сотню гринов каждого, отвечаю! — Артем немного преувеличил объем проведенной работы. За клиентом он следил всего два дня. И так все было совершенно ясно.
— За сотню, говоришь, — хмыкнул Дивотченко. Встал, подошел к холодильнику и достал бутылку минеральной воды. Отвинтил пробку и сделал несколько жадных глотков прямо из горлышка. — Хорошо-то как…
— Не за сотку, конечно, это я так, к слову, — Артем умоляюще посмотрел на начальника, дождался разрешающего кивка, просиял и полез за сигаретами. — Только сделать его все равно не проблема.
— Как?
— Просто и без затей. Подойдем поближе и уложим из трех стволов. А потом сразу к вам, — он счастливо улыбнулся. — За деньгами.
— Значит, из трех стволов, бедный дедушка.
— Что, бедный-то? Пожил старичок и хватит, пора и честь знать.
— Где?
— В подъезде его дома.
— Почему там?
— По месту работы неудобно. Там, на Алабяна, целый офисный центр, охраны полно, везде камеры понатыканы.
— Кем он работает?
— В какой-то консалтинговой компании. Директором, наверное.
— А по дороге? — Дивотченко тоже закурил.
— Грохнуть-то не проблема, уйти будет сложно. Чего велосипед изобретать, Николаич! Все-таки не первый год замужем. Точно говорю, в подъезде самое то будет.
— Где он живет?
— На Спиридоновке. Дворик тихий, консьержки в подъезде нет, путей отхода до хрена. Сделал дело, и всем пока. Хочешь — уезжай, хочешь — пешком уходи.
— Ясно. Значит так, завтра еще целый день походишь за ним.
— Александр Николаевич…
— Я сказал, походишь и посмотришь. Если все будет нормально, послезавтра первого и упокоим.
— А второго?
— Вопросы, Артем, будем решать в порядке их поступления.
Глава 39
— Добрый день, Виктор Владиленович!
— Здорово, Николай Валерьяныч! Как дела?
— Все нормально.
— Да, что это я сразу о делах-то? Скажи-ка лучше, как здоровье? Сердце, пульс, давление?
— Да, вроде, в порядке, — пожал плечами Специалист, начиная догадываться, откуда дует ветер.
— Совсем забыл спросить, а как сон? Кошмары, сны разные не беспокоят? — не унимался Председатель.
— Никогда, — бодро соврал Специалист. Ничего не снится только роботам и мертвецам. Людей с биографией память вообще любит баловать непрошеными визитами. Уже больше тридцати лет к нему с завидной регулярностью приходил по ночам один и тот же сон, и он опять и опять видел залитую ярким солнечным светом поляну, снующих по ней низкорослых, похожих на подростков, людей в черной одежде, весело переговаривающихся на каком-то птичьем языке. Себя, валяющегося в кустах и наблюдающего сквозь ярко-зеленую мясистую листву, как люди в черном кромсают на куски его товарищей здоровенными изогнутыми ножами. Вырезают у еще живых сердце и печень, чтобы тут же съесть. Высоченных, спортивного вида белозубых парней в светло-зеленой камуфляжной форме с оружием наизготовку, страхующих увлекшихся трапезой защитников местной молодой демократии.
За каждой такой картинкой из прошлого с гарантией следовал остаток ночи без сна. Он вставал, тихонько шел на кухню ставить чайник, потому что водка в таких случаях не помогала. Так и сидел, глядя в темноту за окном, каждый раз по новой презирая себя за то, что остался тогда лежать в кустах. И хотя из оружия в тот момент у него была только одна пуля, да и та в правом плече, и он просто-таки был обязан добраться до своих, чтобы рассказать о произошедшем, легче от этого не становилось. Ни разу.
— Значит, здоров и бодр? — вкрадчиво поинтересовался Председатель.
— Совершенно верно, — подтвердил собеседник.
— А я полагаю, что ты уже в маразм впал, старый дурак! — неожиданно завелся Председатель. — Руками он, видите ли, помахать вздумал на старости лет. Тебя для чего…
Специалист поднял голову и коротко посмотрел на него. Крик прервался.
— Уважаемый, Виктор Владиленович, — ровным голосом проговорил он, — в нашей работе руководителю время от времени просто-таки необходимо лично участвовать в акциях. Вы вон тоже руководите мной лично, никому это не перепоручая.
— Сравнил, — уже более спокойным тоном сказал Председатель. — И, потом, я не понимаю, зачем вы (он опять перешел на «вы») в это полезли. Ловить грабителей — дело милиции.
— Не в этом конкретном случае. Даже если бы милиция их и задержала, в чем я, честно говоря, сомневаюсь, много бы она из них не вытрясла. А мы с ребятами буквально через час раскололи их до жопы.
— И?
— Это был не просто грабеж, — он достал из портфеля несколько листков бумаги и передал Председателю. Тот нацепил на нос лежавшие на столе очки и углубился в чтение.
— Очень интересно.
— Совершенно с вами согласен, — сказал он. — При отходе они должны были уложить несколько человек на площадке возле супермаркета, а на следующей неделе «Столичный» планировали поджечь.
— Наши действия?
— Как всегда. Сначала установим заказчика.
— Как быстро?
— Думаю, к завтрашнему дню управимся. Ну а потом в зависимости от ситуации.
— Ясно. Ну, что скажу, сработали твои (Председатель опять перешел на «ты»), как всегда, на уровне. Всем участвовавшим в операции выпиши премии.
— Уже.
— А себе — штраф за пренебрежение личной безопасностью. Ясно?
— Так точно, — хмыкнул тот.
— А то маскарад, понимаешь, устроил, руки ломать стал.
— Вас неправильно проинформировали, Виктор Владиленович.
— Да?
— Никому я рук не ломал, просто раздробил мышцу предплечья. При дальнейшей беседе оказалось очень кстати, — пояснил тот, складывая бумаги в портфель.
— Ну, это меняет дело, — засмеялся Председатель. — У тебя все?
Получивший ясный намек об окончании аудиенции, Специалист, тем не менее, не вскочил и не заторопился на выход, а продолжал сидеть, где сидел, с улыбкой глядя на собеседника.
— Черт, совсем из головы вылетело, — хлопнул тот себя по лбу. — Еще один вопрос, строго между нами…
И они приступили к обсуждению чего-то очень личного. Разговор старательно фиксировался мощным микрофоном, вмонтированным в стол как раз строго посередине между обоими говорящими.
Глава 40
— Просыпайся, друг любезный! — никакой реакции. — Вставайте, граф! — то же самое. — Рота, подъем!!! — вызывающий храп в ответ.
Я сходил на кухню и, вернувшись, начал лить холодную воду из чайника на голову мертвецки спящего Парамонова.
— Уф-ф, — издал он, отплевываясь. — М-м-м, — пробормотал, переворачиваясь на бок и собираясь продолжить сон. Пришлось пнуть его ногой в голень и повторить водные процедуры.
— Ой, — он открыл глаза, приподнял голову с подушки, после чего сел и стал тереть лицо руками. Посмотрел на меня. — Приснится же такое, блин, — хриплым со сна голосом проговорил он и махнул рукой в надежде, что мое изображение исчезнет. Не получилось.