— Обычная милицейская проверка — успокоил меня сидящий в кресле. Со вкусом затянулся и, выдохнув дым, продолжил: — Не стоит беспокоиться. Предъявите нам ваши вещи для досмотра, ответите на несколько вопросов и можете считать себя свободным.
— Как народы Китая, гы-гы-гы… — встрял в разговор здоровяк и осекся под укоризненным взглядом начальника.
— Я — гражданин суверенной Украины, — гордо расправив плечи, как партизан перед расстрелом, произнес я, стараясь сдержать дрожь в нижней губе.
— …Незалежной что ли?
— Совершенно верно. Я настоятельно требую присутствия при допросе сотрудника украинского посольства и переводчика.
— Переводчика-то зачем? — искренне удивился старший.
— А щоб було… — сварливо ответил я, исключительно из принципа переходя на ридну мову.
Тот еле заметно кивнул головой, и здоровяк, почти без замаха, но достаточно резко, ткнул меня с левой кулачищем в живот, целясь в солнечное сплетение. Если бы он туда попал как следует, вдохнуть воздух я смог бы к моменту очередного воссоединения Украины с Россией. К счастью, перед тем как кулак соприкоснулся с моим хилым тельцем, я успел немного согнуться, и удар пришелся в верхнюю часть груди. Все равно очень впечатлило.
— Хр-р-р, — прошептал я, обламываясь в коленях.
Упасть мне не дали. Страшный человек старшина Николаев несильно толкнул меня ладонью в лоб, отчего я улетел на кровать. Скорчился на ней и затих.
— Эй, ты как? — поинтересовался сидящий в кресле. — Идиот! — заорал он, обращаясь к напарнику. — Ты что наделал?
— Да, я его только задел чуток, видать, совсем гнилой, — виновато забубнил тот. Подошел ко мне, взял за шиворот и усадил на кровати. — Дыши давай, а то еще загнешься чего доброго. Отвечай за тебя потом, как за человека.
Немного продышавшись, я начал ныть, размазывая слезы по щекам.
— Как вам не стыдно? За что вы меня так? У меня, между прочим, инфаркт в прошлом году был!
— Эх, Вася, Вася, — пожалел меня старший, — Что же ты с больным-то сердцем в серьезные дела полез? Сидел бы себе дома у моря, абрикосы кушал…
— Какие дела? — полюбопытствовал я, вытирая платком лицо.
— Портфель, — напомнили мне из кресла.
— Под кроватью, — сознался я.
— Доставай.
Я встал на четвереньки и начал шарить под кроватью.
— Веселее, — подбодрил меня здоровяк и не сильно, но исключительно обидно пнул ногой под зад. — Не спи!
Я встал на ноги и протянул ему портфель:
— Вот, возьмите.
Старший поставил портфель себе на колени и щелкнул замками. Очень скоро его содержимое оказалось на журнальном столике.
— Что здесь? — строго спросил он, указав пальцем на некий завернутый в газету предмет.
— Ничего особенного, — тихо ответил я.
Он развернул газету.
— Ну, ни хрена себе! — заорал он, глядя на целлофановый пакет с каким-то белым порошком, лежащий, между прочим, в его собственной ладони. Обычный прозрачный пакет, граммов на пятьсот, с круглой фиолетовой печатью в углу: персидская вязь по периметру и три девятки в центре круга.
— Ах, ты… — начал он и замер прямо посреди фразы.
Дверь отворилась и в номер стремительно, как в ускоренной киносъемке, ворвались трое в камуфляже с укороченными пистолетами-пулеметами в руках и в скрывающих лица шлем-масках.
— Всем на пол, работает спецназ ФСБ!
Человек, представившийся майором Анохиным, все сразу понял и быстренько расположился на полу в позе «ноги очень широко, руки за голову, лицом вниз, жопой в потолок». Тугодум Николаев в ситуацию явно не въехал и начал качать права:
— Не понял, вы че…
Ему сразу же помогли понять, че к чему: прикладом по почкам и башмаком под колено. Бедняга грохнулся так, что загудели половицы, и замер не в силах повернуть голову: один из бойцов придавил ему шею подошвой.
Злорадно хихикая, я двинулся к выходу, стараясь не попасть в глазок видеокамеры вошедшего следом оператора. В коридорчике прямо перед входом в ванную столкнулся с высоким человеком в распахнутом, длинном до пят кожаном плаще. Светлокожий блондин с василькового цвета глазами на суровом лице нибелунга. Истинный, блин, ариец. Доведись ему жить во времена третьего рейха, с такой физиономией он наверняка бы дослужился до группенфюрера.
…А вы, наверное, думаете, что все таджики мелкие и чернявые? Равшон Саибназаров и был как раз чистокровным таджиком, но с Памира, где светлокожие, светлоглазые блондины не редкость. Его старший брат, Алишер, служил вместе со мной в Афгане и погиб в восемьдесят седьмом, ему голову отрезали.
Я мышкой проскользнул мимо и заскочил в ванную, а он со словами «Заводите понятых», чеканным шагом проследовал в номер.
…Минут через тридцать в дверь постучали.
— Кто там?
— Свои, — на пороге стоял Равшон. Мы обнялись.
— Здорово.
— Привет, ряженый. Тебя и не узнать сразу, такой красавец стал.
— Как там? — я показал пальцем в сторону комнаты.
— Полный порядок, толстого увели, второй сидит в кресле, скучает.
— Самое время побеседовать.
— Пошли.
Липовый майор Анохин сидел в кресле пригорюнившись. При виде нас натужно улыбнулся.
— Красиво вы нас сделали, браво, — и даже изобразил аплодисменты, легонько прикоснувшись пальцами левой руки к ладони правой, скрепленной наручником с подлокотником кресла.
— А нечего наркотой баловаться, — сурово заявил Равшон.
— Вы же прекрасно знаете, что нас подставили.
— Вас взяли с поличным при получении партии героина. На пакете с ним ваши отпечатки. У вас с напарником обнаружены стволы. Все зафиксировано на камеру в присутствии понятых.
— У нас есть разрешения.
— А удостоверения сотрудников МВД?
— Я имею право на один телефонный звонок, — вякнул «Анохин» и закашлялся.
— А я имею полное право вызвать спецназ, — продолжил ломать его Равшон. — И сообщить, что вы только что пытались нас убить.
— Что вы от нас хотите?
— Вот с этого и надо было начинать. У вас два выхода, сами понимаете. Либо я везу вас с напарником к себе и предъявляю обвинение по всей форме, либо…
— Выбираю второе, — быстро сориентировался в реалиях задержанный.
— Тогда оставляю вас с моим товарищем. Будьте с ним откровенны, а то…
— Да, понял я, понял.
Закурив, я присел на кровать, упершись спиной в стенку.
— Закурить можно? — вежливо попросил сидящий в кресле. Насколько я помню, раньше-то он был порешительнее.
— Пожалуйста.
— Да, сходили, называется, за хлебушком, — произнес он, покачав головой. — Кто вы?
— Даже как-то неудобно напоминать, но вопросы здесь задаю я.
— Да, конечно. Спрашивайте.
— Настоящие имя, фамилия, отчество, где служили.
— Голиков Михаил Алексеевич, старший оперативный уполномоченный отдела уголовного розыска. Майор. Уволился в две тысячи четвертом году.
— Где сейчас трудитесь?
— Частный детектив.
— Ваш напарник?
— Николаев Евгений, отчества не знаю, работает в охране.
— Что вы должны были со мной сделать?
— Как следует запугать, обыскать, изъять компьютер, аппаратуру, если будет, деньги, карточки на предъявителя. Если не обнаружится ничего подозрительного, отвезти на вокзал и отправить первым же поездом на Украину. Если обнаружится, тогда в багажник и на беседу в офис.
— Кто приказал наехать на меня?
— «Аякс».
— Не понял.
— Я работаю на частное охранное предприятие «Аякс», там и получил заказ.
— Понятно. Теперь давайте-ка подробно с самого начала и обо всем…
Частный охранник Женя Николаев оказался милейшим и очень словоохотливым парнем. Болтал, не переставая, только знал, к сожалению, мало. После общения с ним я задал еще пару уточняющих вопросов Голикову и понял, что пора делать паузу. Выяснил я, честно говоря, не так уж и много, но кто сказал, что все будет легко и просто?
— Свободны, — сказал я, отпирая замок наручников… — Забирайте ваше барахло, — указал я на валяющиеся на столике предметы, обнаруженные у братьев-разбойников. — Напарник ждет вас на первом этаже в холле.
Он встал, рассовал по карманам стволы, документы, мобильники, два бумажника, несвежий носовой платок и пошел к выходу.
— Михаил.
— Да, — он обернулся.
— Мой вам добрый совет, уезжайте из Москвы. Прямо сегодня. Через недельку-вторую все устаканится, вот тогда и возвращайтесь.
— Спасибо за предупреждение — буркнул он и вышел.
— Да на здоровье.
В ванной я быстренько изрезал на лапшу темно-синий паспорт и спустил его в унитаз. Стащил с головы нашлепку, умылся холодной водой и пошел переодеваться. В кресле, на месте ушедшего Голикова, сидел, забросив ногу за ногу, Равшон. Осмотрел меня, преобразившегося, и одобрительно хмыкнул.
— Теперь ты стал похож на человека.
— Спасибо за помощь, с меня поляна.
— Какие могут быть счеты между друзьями, ведь мы друзья, Влад?
— Конечно.
— Тогда почему в гости не заезжаешь?
— Как-то не получается, — пробормотал я, скрывая взгляд.
— Все тебе будут рады, — он вскочил и, подойдя почти вплотную, положил мне руку на плечо. Строго посмотрел в глаза. — Столько лет прошло… Пойми, никто тебя не винит.
А мне и не надо, чтобы кто-то меня винил! Я сам не могу себе простить, что тогда, в восемьдесят седьмом не смог спасти Алишера. До сих пор не могу. Именно поэтому, через два года после этого, я просил направить именно меня вызволять из зиндана Равшона…
— Приеду… — голос у меня дрогнул.
— Лучше уж сам, а то спецназ за тобой пришлю.
— Разберусь с делами и…
— Веселые у тебя, как посмотрю, дела.
— Какие есть.
— Тогда удачи, — и вышел.
Быстро собрав вещички, я оделся и, не прощаясь, покинул гостиницу через служебный ход. Проходя мимо контейнера с мусором, забросил туда ставший ненужным весь скарб шановного пана Шевченко. Прощайте навсегда, дорогой Василий Максимович, светлая вам память.
Внезапно появилось ощущение, что кто-то за мной наблюдает, причем, очень аккуратно, но я списал это на перенесенный стресс и побои от грубого гражданина Николаева.