– Не откажите мне в любезности, донья Мария, скажите – как и когда вы догадались? – сухо поинтересовался ее собеседник, прислоняясь к резному столбу.
– На императорском приеме, – Мэри мило улыбалась. – Вы подошли ко мне, но все время пытались втянуть в разговор деда. Да и тему для беседы выбрали нехарактерную для того Хуана Вальдеса, которого я знавала.
Губы мексиканца сложились в усмешку, одновременно уважительную и ироничную. Прижатая к сердцу ладонь, склоненная голова:
– Великолепно, графиня. Вы всегда отличались острым умом, но я, откровенно говоря, не думал, что однажды сам порежусь о него. И вот – наказан за самоуверенность. Поделом мне. Впрочем, я так удивился, заметив графа на приеме… и еще больше удивился, увидев там вас. Хотя это и не оправдывает меня, как профессионала, но…
– К делу, сеньор, – поторопила Мэри разговорившегося Вальдеса.
– Хорошо, к делу. Я нуждаюсь в интеллекте вашего деда, его опыте и связях. Я совершил ошибку, которую нужно исправить, иначе последствия моих необдуманных поступков выйдут боком не только моей родине, но и Империи. Если бы речь шла только о моей судьбе… Увы, действовать напрямую как официальное лицо я не могу.
– Конкретнее, – уронила Мэри.
– Несколько лет назад я пристроил Энрике Маркеса – вы помните его? – служить в нашу миссию на Кортесе. Я полагал, что конкретная ответственная работа поможет ему перестать чувствовать себя… эээ…
– Шестеркой?
– Не люблю это слово, но – да. Кроме того, и деньги там платят недурные, а для Маркеса это немаловажно, он из семьи весьма небогатой. Так или иначе, я переоценил своего протеже. Или недооценил его. Он развил на Кортесе деятельность сколь бурную, столь и непонятную как для меня, так и для всей нашей дипломатической службы. Несколько фраз, оброненных им в конфиденциальных беседах, должны были меня насторожить, но… Я упустил момент. Маркеса надо было отзывать, отзывать срочно, в крайнем случае – ликвидировать, но когда я понял, что происходит, было уже поздно. Мария, я хотел бы ошибаться, но мне кажется, что на Кортесе зреет мятеж. Устранение Маркеса сейчас только приблизит катастрофу. А ваш дед…
– Служил в обеспечении русской миссии на Кортесе, – подхватила Мэри. – В данный момент – адмирал флота, пусть и в отставке. И звание свое получил не на ковре в Адмиралтействе. Заведует кафедрой тактики. А самое главное – лично и близко знаком с князем Цинцадзе.
Вальдес возвел очи горе и с глубоким вздохом покачал головой:
– М-да… Вы напоминаете мне того персонажа старого детектива, который предполагал наличие водопада по одной капле воды. Но вы совершенно правы в ваших выводах.
– Хорошо, я вас поняла. Скажите, а кто вам в данном случае нужнее? Адмирал Сазонов или князь Цинцадзе? В принципе, не исключено, что встречу с князем вам могу организовать и я.
– Я подумаю над вашим вопросом, донья Мария.
– Подумайте. И перестаньте дразнить русскую контрразведку необдуманными действиями вроде тех, что вы предприняли на императорском приеме. Мне Зарецкий полчаса мозги полоскал по вашему поводу.
– Постараюсь не дразнить. А кстати, позвольте полюбопытствовать: кто такой полковник Зарецкий, что вы обещаете ему пообедать с ним в такой день?
– Уж не хотите ли вы устроить мне сцену, сеньор? – насмешливо прищурилась Мэри, поднимаясь на ноги. – Это совершенно не ваше дело и… – договорить она не успела.
Вальдес целовал ее так, словно его жизнь зависела от того, удастся ли ему заставить ее ответить на поцелуй. Он был нежен и жесток, жаден и бескорыстен, он брал и отдавал, требовал и молил…
– Я давно хотел сделать это. Все то время, что мы учились вместе, все то время, что мы танцевали на Санта-Марии… Хотел, но понимал, что ни к чему хорошему это не приведет ни меня, ни вас, – хрипло произнес он, то ли отпуская Мэри, то ли отталкивая ее. – Я не стану говорить, будто не знаю, что на меня нашло, и тем более не буду извиняться.
– Ну тогда скажите хотя бы, стоило ли оно того? – дрожащими губами выговорила она, пытаясь пригладить волосы.
– Стоило, – твердо ответил Вальдес. – Если вы считаете себя оскорбленной, можете свернуть мне шею сами. Или пожаловаться деду. Или князю Цинцадзе. Все, что хотите.
– Я считаю… я считаю, Хуан, что вы только что получили право задать вопрос.
– А услышать ответ? – выпрямился мексиканец, вглядываясь в ее лицо.
– Василий Зарецкий мой свояк, муж тетки. Сазоновы – большая семья, – при виде выражения его лица Мэри тихонько рассмеялась. – Хуан, ревность вам не идет, Отелло – совершенно не ваше амплуа.
– Ромео, я подозреваю, тоже, – криво ухмыльнулся Вальдес. – Для этой роли я староват. Тогда кто?
– Быть может, Бенедикт?
– Но тогда вы – Беатриче. И раз уж вы так хорошо знаете действующих лиц, то и сама пьеса вам наверняка известна. Вы помните, чем закончились насмешки, которыми эти двое осыпали друг друга?
– У вас есть платок, Хуан? – Мэри поспешила сменить тему, уж больно скользкой та становилась. – Если мы вернемся в таком виде…
– У меня есть платок, но возвращаться нам совершенно необязательно. Я сейчас прикажу передать вашему слуге, чтобы он подал машину к боковому входу.
– Ну уж нет! – окрысилась Мэри. – По моей репутации – и по чести семьи – сегодня здесь, похоже, не потоптался только ленивый. Если я просто исчезну…
– Резонно, – вздохнул Вальдес, протягивая ей платок, извлеченный из-за кушака. – Кстати, а кто из моих соотечественников… – он покачал головой при виде ее попыток привести себя в порядок, отобрал полотняный квадрат и принялся сам стирать размазавшуюся помаду, – …кто так распустил язык, что вы пришли в ярость пополам с истерикой? Насколько я помню, даже Маркесу в свое время не удалось по-настоящему качественно вас достать.
– Понятия не имею, – пожала плечами Мэри, в свою очередь вытирая его губы. – Я не сочла нужным оборачиваться. Вам не стоит пытаться выяснить это, – поспешно добавила она, видя, как сузились глаза Хуана. – Правду сказать, вам тоже досталось – за плохой вкус и неразборчивость в знакомствах. Если вы попробуете кого-то наказать из-за меня, ваша карьера…
– А вот об этом, с вашего позволения, судить мне, – непререкаемым тоном заявил Вальдес, мгновенно превращаясь в надменного сеньора. – Вашу руку, графиня! Раз уж мы возвращаемся к гостям, я намерен получить еще одно танго!
В приемной было очень тихо. Деревья за двумя большими окнами гнулись от ветра, но в комнату не проникало ни звука. Двое рослых гвардейцев возле высоких двустворчатых дверей стояли абсолютно неподвижно, и, казалось, даже не дышали. Мэри нетерпеливо пошевелилась на стуле, и его скрип прозвучал в тишине как раскат грома. У одного из стражей еле заметно дрогнули ресницы, и бельтайнка досадливо поморщилась. Спокойно, дорогая. Спокойно. Вполне естественно, что пока ты не приняла подданство Империи, твое присутствие на всем заседании Малого Совета невозможно. Так что жди, пока вызовут.
Словно в ответ на ее мысли дверь распахнулась, и сдержанно улыбающийся Петр Савельев произнес:
– Прошу вас, графиня.
Мэри встала, скосила глаза на висящее в простенке между окнами зеркало и едва заметно кивнула. Все в порядке. Форменная белая рубашка с коротким рукавом накрахмалена до скрипа, стрелками брюк можно бриться. Да, Степан – это нечто, как бы его переманить? Ладно, это потом.
Они встали и поклонились при ее появлении – одиннадцать мужчин, сидящих за большим овальным столом. Пустых кресел хватало, и одно из них старпом с «Александра» отодвинул для нее. Когда Мэри уселась, Константин представил ей присутствующих, заметив, что в Совет входят на данный момент двадцать три человека. Таким образом, собравшиеся здесь двенадцать его членов являются кворумом. И этот кворум единогласно утвердил графиню Сазонову в качестве кандидата.
– Мне искренне жаль, графиня, что ваше бельтайнское гражданство помешало вам присутствовать при обсуждении большинства проблем, вынесенных сегодня на Совет, – сказал он в заключение. – Вы уже решили?
– Да, ваше высочество. В тот день, когда его величество примет чрезвычайного и полномочного посла Бельтайна, мои обязательства перед родной планетой будут исполнены. И тогда я подам прошение.
– Достойный подход. Теперь о деле. Расследование покушения на Кирилла Сумского застопорилось. В частности, потому, что в настоящее время не удается найти источник и заказчика фальшивых документов, по которым на протяжении двух лет жил на Кремле исполнитель. Наша агентура в Пространстве Лордан не смогла пока выяснить, кто их изготовил. С некоторой долей вероятности можно утверждать лишь, что клан Лима не имеет к этому отношения, но и только. Я сказал что-то смешное?
Мэри с силой потерла пальцами непокорные губы, так и норовящие раздвинуться в ехидной улыбке.
– Прошу прощения, ваше высочество. Мне просто любопытно, сколько времени понадобилось этой вашей агентуре, чтобы – с некоторой долей вероятности, боже мой! – исключить из списка подозреваемых клан Лима.
– А сколько времени для этого понадобилось бы вам, графиня? – заинтересованно посмотрел на нее Сергей Ремизов, молодой, но весьма успешный финансист.
– Пять секунд, – невозмутимо ответила Мэри. – Клан Лима – это первоклассные игорные и публичные дома, подделка документов не их профиль. Разве что как посредники… да нет, вряд ли. Петр, – повернулась она к Савельеву, – ваши люди… они местные или выходцы из Империи? И если последнее – как долго они работают на Лордане?
Не ожидавший такого поворота разговора Савельев задумался.
– Я не спрашиваю, какая разница, – осторожно начал все тот же Ремизов. – Если вы задали вопрос, значит, она есть. Но в чем эта самая разница состоит?
– Разница состоит в том, Сергей Максимович, что на Лордане мало знать, что спросить. Надо знать, у кого и как. Вам, Петр, следует скомандовать своим людям «Замри!», пока дело не запахло жареным.
– Но если они замрут…