Это было больно. Во всех смыслах этого слова. Неловко поднявшись, Джей обнаружила, что, несмотря на все ее старания, юбка все так же выглядит пыльной, а теперь на ней еще обнаружились мелкие белые ошметки дешевой бумаги. Наверняка с отчетов Пивкацкина и горполиции.
У нее никогда не было шансов остаться с ним. Никогда.
Кто она? Нищая дочь плотника и певицы. Вечно растрепанная пьяница. Лишенная дара идиотка. Годящаяся лишь для того, чтобы копаться в бумагах и нюхать трупы.
Джей обнаружила, что перо в ее руке распороло кожу на ладони, и с интересом уставилась на кровь, которой с каждой секундой становилось все больше. Почему-то подумалось, что красный цвет ей идет. Очень идет.
Совершенно не понимая, что делает, она взяла перо другой рукой… и с силой воткнула прямо в рану.
Сегодня в «Позднем госте» малолюдно, но это и неудивительно. Давешняя статья о двух зверских убийствах, совершенных с интервалом в один день, многих удержала дома. Странные они, эти люди. Подобное было и раньше, просто об этом не писали в газетах. Возможно, было и хуже, кто знает. Город, в котором живет легион фанатиков, не может быть благополучным. Но раньше это не представлялось в таком свете и не подвергалось всеобщей огласке. Все знали, что ходить по улицам города на болотах опасно, но это практически никому не мешало. До сегодняшнего дня. Вторая статья подряд о страшном маньяке, разгуливающем по улицам, взбудоражила общественность. И многих заставила бояться. Всего, даже собственной тени.
Странные они, эти люди.
Устроившись за столиком в самом темном углу, он наблюдает за ней. За женщиной в черном, которая сидит одна, если не считать компанией два полных бокала. Один бокал, с яблочным соком, ей принесли по ее заказу, а вот второй, с шампанским, остался на ее столе после визита странного субъекта, который даже не представляет, как же он влип. Потому что только слепой не мог заметить странный цвет напитка. Слепой или она.
Он видит, как она залпом выпивает шампанское, хотя сегодня явно не собиралась пить. Ее левая рука перевязана, и ему это совсем не нравится. Что-то случилось? Он продолжает сидеть за своим столиком практически не шевелясь. Он наблюдает. За субъектом, который явно чем-то доволен. Хотя почему чем-то? Она выпила. В шампанском было снотворное, а судя по цвету – Облако Грез, жуткая вещь. Заставит заснуть даже после приема маленькой порции. И память отшибает напрочь.
Жаль, что он не может ее остановить. Стоит открыть себя один раз – и она начнет замечать его там, где раньше не замечала.
Еще не время.
Джей откидывается на спинку диванчика. Она еще не спит, но взгляд ее уже становится мутным, безжизненным, пустым. Через несколько минут она перестанет что-либо понимать.
Субъект начинает уже открыто ухмыляться. Интересно, что он хочет с ней сделать? Впрочем, это и так понятно. Ограбить. А что еще? Развлечься с красивым телом, а потом убить? Или просто убить?
Кажется, она начинает понимать, что с ней что-то не так, и пытается подняться. Выходит у нее плохо, что и неудивительно: с Облаком еще никто справиться не смог. И она не сможет.
Субъект поднимается со своего места и идет к ней. Оглядывается, убеждаясь, что за ним никто не наблюдает, не замечая фигуры в самом темном углу.
Он едва сдерживается, чтобы не пристрелить парня на месте, когда тот начинает ощупывать Джей своими потными лапами. Субъект легко поднимает ее и перекидывает через плечо. Кладет на столик ассигнацию достоинством в пять медянок – именно столько в «Позднем госте» стоит стакан яблочного сока – и идет к выходу.
Он идет за ними, держась на расстоянии, одной рукой сжимая трость, а другую держа на кобуре. И лишь когда субъект сворачивает в одну из темнейших подворотен трущоб Дирна, он ускоряет шаг, вытаскивая из кобуры пистолет.
– Полегче, приятель, – говорит он, приставив дуло к затылку субъекта.
Тот уже опустил свою ношу прямо на землю. И ему очень повезло, что он не успел ничего сделать.
Субъект поднимает руки.
– Слушай, брат, если хочешь, я поделюсь. У нее в кармане пятнадцать золотянок, хочешь половину? И развлечься мы можем вместе. Баба не соображает ничего.
Вместо ответа субъект получает сильнейший удар рукоятью по затылку и ничком падает на землю.
Джей начинает шевелиться, и ее спаситель невольно восхищается ее стойкостью. Многие здоровенные бугаи засыпают как младенцы, а она…
Когда он аккуратно поднимает ее с земли, она открывает глаза и смотрит на него.
– Ты? – Она с трудом фокусирует взгляд, и он надеется, что завтра она все-таки ничего не вспомнит.
– Я, – отвечает он, вглядываясь в ее золотистые глаза. – Не волнуйся, милая, сейчас я отнесу тебя домой.
– Нет! – Она стонет, и он понимает, что случайно сделал ей больно: белая повязка на ее ладони окрашивается проступающими красными капельками, в ночной полумгле кажущимися черными. – Не надо домой… не хочу… мне надо…
– Прости, прости меня, – шепчет он. – Куда ты хочешь?
– К Лису… – тихо отвечает она. – Мне нужно к Лису.
Он на миг замирает.
– Ты уверена? Джей, милая, ты уверена, что именно к нему?
– Уверена, – еле слышно шепчет она. И засыпает на его плече.
Он идет медленно и неуверенно. Будто не хочет нести ее туда, куда она попросила. Да и просила ли? Просто сказала, кто ей нужен сейчас. Он легко мог бы отнести ее домой, тем более что завтра она ничего не вспомнит, но в итоге идет не в ту сторону.
Он достигает цели и бережно опускает свою ношу на крыльцо перед входной дверью небольшого одноэтажного домика, отделанного белым кирпичом. Ласково проводит пальцами по волосам Джей, немного поправляя их. Потом не выдерживает и прижимается губами к ее губам.
– Спи спокойно, родная, – говорит он.
Он кладет рядом с ней трость с набалдашником в виде шутовского колпака, затем громко стучит в дверь и стремительно скрывается во тьме улицы.
Глава 5Стрит
Сознание возвращалось постепенно и болезненно. Яркие всполохи воспоминаний вчерашнего вечернего безумия перемежались опасениями, что она снова напилась. Хотя не хотела. Совсем.
В «Позднем госте» почти никого не было, когда она пришла туда, что и неудивительно после таких-то газетных статей. О чем они только думали, публикуя это? Лат прав: в городе вполне может образоваться паника. Особенно среди знати. Ну что ж, будет легче дышать.
Эта мысль ее приободрила, правда, совсем ненадолго. Воспоминания о вечере вызывали ужас. Она помнила, как ее отрезвило вонзившееся в ладонь стальное перо. Помнила, как панически выдернула его из раны, заляпав кровью пол. Помнила, как лихорадочно искала тряпку и не нашла ее, в итоге вытерев все подолом юбки. Хорошо, что она черная… Помнила, как нашла в столе Тани коробку с медикаментами: именно Джокер в свое время положила туда эту коробку. На всякий случай.
Помнила, как, постанывая от острейшей боли, перевязала рану. А потом дописала отчет. И сдала его Лату. Если капитан что и заметил, то вида не подал. Сухо поблагодарил и отправил ее восвояси.
Она и отправилась. Зашла в бар, села за столик… и поняла, что не может пить. Теперь даже этот самый простой и доступный для нее способ расслабиться был недоступен. Она помнила, с каким отвращением смотрела на ряды разномастных бутылок на стеллажах за барной стойкой. Она помнила ощущение пустоты и беспомощности. И потребность находиться среди людей, потому что она банально боялась продолжить истязать себя, оставшись одна. Она заказала стакан яблочного сока просто для того, чтобы оправдать свое нахождение там. И сидела над ним, пытаясь понять, что делать дальше. Рука болела, напоминая о приступе безумия, в котором Джей едва не растворилась. А потом появился он: прыщавый юнец с бокалом шампанского. С двумя бокалами. Неся какую-то ерунду о том, что она, Джей, прекрасна, юнец попытался выпить с ней. Но только вот Джей не хотела пить. Она вежливо отказалась и всем своим видом продемонстрировала парню, что хочет остаться одна. Тот ушел, рассыпавшись в комплиментах, но один из бокалов оставил на столе. В неровном освещении шампанское казалось розовым, и Джей догадывалась, что в него может быть что-то подмешано. Но ей было все равно. Она не собиралась это пить. До определенного момента.
Но одна мысль заставила ее поменять свое мнение. Мысль о том, что, возможно, пора избавиться от своих проблем. Одним махом.
Просто умереть.
Она залпом выпила шампанское, надеясь, что в нем яд. Но, в конце концов, у нее с собой всегда есть пистолет.
Что было дальше? Не важно. Судя по всему, она все еще жива. Небеса были благосклонны к ней, потому что сейчас вчерашние мысли о самоубийстве вызывали только лишь страх.
Джей осторожно открыла глаза и только теперь поняла, что она не дома.
Что?
Она резко поднялась на постели, обнаружив на себе чужую кружевную ночную рубашку, настолько прозрачную, что особого смысла в ее наличии Джей не увидела.
Комната была небольшой, даже маленькой. Чья-то гостевая спальня, не иначе. Обставлена просто: узкая кровать, прикроватный столик, на котором лежала кобура с пистолетом и пачка ассигнаций, а у стены комод. Очевидно, пустой, раз уж это гостевая комната. Вот, собственно, и все.
Где ее одежда?
Джей обшарила взглядом комнату, но искомого не обнаружила. Замечательно! Она в чужом доме, принадлежащем непонятно кому, а из одежды на ней прозрачная ночнушка и пистолет… конечно, если пистолет можно считать одеждой.
Услышав чьи-то шаги, Джей схватила кобуру, вытащила пистолет и направила его на дверь, встав посреди комнаты. Кто бы это ни был, сейчас ему не поздоровится. Где-то на задворках сознания мелькнула мысль, что, если бы ей хотели причинить вред, вряд ли переодели бы в чистое и оставили при ней оружие, но опускать его она не собиралась.
Дверь слегка скрипнула, открываясь, и в комнату зашел…
Лис?
Увидев, как его встречают, напарник едва не уронил поднос, на котором Джей заметила белоснежную чашку, от которой поднимался пар, и несколько бумажных пакетиков. Лис зажмурился, потом посмотрел на потолок и промямлил: