Теперь уже не Венера, а сам хозяин, задыхаясь, боролся с воображаемым врагом. В какой-то момент хватка на его горле ослабла, и он от неожиданности осел на паркет. Венера на картине кривила губы в змеиной усмешке. Что, мол, и тебе досталось?
– Алина… – прохрипел Кольцов, холодея от ужаса.
Что-то легкое, невесомое коснулось его щеки. Какой-то туманный ореол промелькнул в воздухе.
Михаил кинулся в кладовую, открыл дверь, включил свет и схватился за сердце. Джоконда исчезла. На полотне остался только пейзаж – скалы, петляющая между ними лента реки, зеленоватое небо. Вид с террасы, на которой сидела женщина.
– Господи… у меня точно глюки…
В зале послышался жуткий грохот, и спортсмен, не чуя под собой ног, побежал туда. Там его ждал сюрприз. Массивный багет, обрамляющий «Венеру», раскололся на куски, картина в подрамнике лежала на полу, «лицом» вниз.
«Избавься от нее как можно скорее, – прозвучал в голове Кольцова голос жены. – Видишь, что она натворила?»
Он плохо помнил, как вел себя дальше. Кажется, поднял полотно и приставил к стене. Потом побрел в кухню, умылся холодной водой и долго сидел, пытаясь сообразить, что с ним происходит. Может, позвонить тому журналисту? Пусть еще раз привезет ясновидящую?
– Кто-то же должен мне объяснить, болен я или попал в переделку, – простонал Михаил.
Он боялся засыпать, просыпался без радости. Любовная лихорадка и страх снедали его. Решение продать «Венеру» принесло временное облегчение. Кольцов связался с галереей, где приобрел картину, и ему охотно согласились помочь. Похоже, он выручит за картину больше, чем заплатил. Цены на работы Артынова опять подскочили…
Лавров застал хозяина дома в мрачном расположении духа. Тот угрюмо кивнул, приглашая его войти.
– Прихрамываете? – посочувствовал гость. – Колено болит?
– Травма, – буркнул хоккеист. – Ерунда. Пройдет.
– Я по поводу Артынова…
– Ну? – насторожился Михаил. – Он заявил о краже «Джоконды»? Вы ему что-то сболтнули? Или ваша провидица? Учтите, я буду все отрицать.
– Художника убили.
По лицу Кольцова прошла судорога.
– Черт бы его побрал! – процедил он. – Дьявол, а не человек. Я слышал, он ударился в черную магию. Не удивительно, что его прикончили.
– Вы не удивлены?
– Нет.
– Может, это вы сделали?
Спортсмен злобно прищурился и сложил руки на груди, играя бицепсами. Он забыл, что сам хотел поговорить с журналистом.
– Чего ты добиваешься? Я тебя сейчас вышвырну за порог. Получится отличный репортаж. Небось втихаря включил диктофон и пишешь, как наглый Кольцов избивает корреспондента? Чтобы потом выложить в Интернет и ославить меня? – разошелся он. – Знаю я ваши подлые штучки! Убирайся.
– Послушайте, вы все не так поняли…
– Я тебя не приглашал! – рявкнул Михаил, надвигаясь на гостя. – И не обязан терпеть твое присутствие.
– Говорят, Артынов производил обряд «вызова смерти», после которого позировавшие ему натурщицы погибали, – торопливо произнес Лавров. – Кто-то мог отомстить ему за это.
Хозяин дома отшатнулся и обмяк. Весь гонор слетел с него. Уголки губ дрогнули.
– Алина не случайно попала в аварию, – пробормотал он. – Я знал! Я подозревал, что дело нечисто.
– Где вы были вчера вечером?
– Здесь… дома. Охранника я отпустил, так что подтвердить мои слова некому, – хмуро заявил он. – И что с того? Я никого не убивал. Ясно тебе?
– Зачем вы украли картину, Михаил?
Спортсмен выглядел не лучшим образом – изможденный, небритый, с болезненным блеском в глазах. Он долго собирался с мыслями, прежде чем ответить на вопрос.
– Я сам не пойму…
– Но были же у вас какие-то побуждения?
– Кажется, я до сих пор в шоке от смерти жены. Она позвала меня, я пошел… взломал мастерскую этого ублюдка, забрал полотно. В конце концов, на портрете – моя Алина! Я имею право! В общем, все происходило как во сне.
– То есть вы себя не контролируете?
– Можно и так сказать…
– Зачем вы ударили меня по голове?
– Я думал, это Артынов пришел, – признался Михаил. – Что мне оставалось? Сдаться на его милость?
– Алина позвала вас? – уточнил «журналист». – Я правильно понял?
– Нет, конечно. Она же умерла. Мне послышался ее голос… и я сделал то, что она просила. Я болен, да?
– Вероятно, вам нужен врач, – кивнул Лавров. – А вчера вечером вас не беспокоили голоса?
– Намекаешь, что я был не в себе? – усмехнулся спортсмен. – Услышал голос и по его приказанию убил Артынова? Ошибаешься. Вчерашний вечер я провел дома. Шел снег, свет отключили, и я уснул.
– Кошмары не снились?
– Этого отрицать не стану. Снились всякие ужасы. Хоть вовсе не ложись.
– Что вы видели во сне, если не секрет?
– Меня опять звала Алина… я пошел за ней…
– Куда она повела вас?
– Угадай, – скривился Михаил, потирая колено. – Ты же умный.
– Попробую, – согласился Лавров. – Вы поднялись по лестнице в мансарду. Открыли дверь в мастерскую Артынова, вошли и заговорили с художником. О чем? Об Алине, полагаю. Вы спрашивали, он отвечал вам. Слово за слово, вы повздорили. Артынов вел себя вызывающе, ваш взгляд упал на окровавленное лезвие ножа, который лежал там… разум у вас помутился, вы схватили нож и перерезали художнику горло. Реакция у вас отменная, силенок хватает. Он и пикнуть не успел. Потом вы прикрыли труп драпировкой и скрылись…
Хоккеист содрогнулся всем телом, качнулся вперед, но сдержался и, сжав зубы, процедил.
– Убирайтесь вон, господин сочинитель.
– Я все правильно описал? – улыбнулся «журналист». – Алина была бы довольна таким исходом. Артынов наказан, она отмщена.
– У тебя проблемы с головой, чувак! Очевидно, после того, как ты получил от меня по затылку. Надо было стукнуть посильнее.
– Поздно, господин хоккеист. Вы упустили свой шанс. А второго не будет. Теперь моя очередь.
– Побьешь меня? Рискни. Посмотрим, чья возьмет, – набычился Кольцов. – Предпочитаю выяснять отношения на месте.
– Как с Артыновым?
Хозяин дома сделал шаг вперед, его грудь раздувалась, жилы на шее напряглись.
– Что ты заладил, Артынов да Артынов? – взревел он. – Жить надоело? Я за себя не ручаюсь. У меня нервы на пределе. Вали отсюда, пока цел!
– И не подумаю.
– Ах, ты…
Кольцов замахнулся на гостя кулаком, тот увернулся и ответил коротким, но точным ударом, который свалил спортсмена на пол.
– Это тебе за мой затылок, парень. Теперь мы квиты.
Хоккеист тяжело дышал, с ненавистью глядя на противника. Журналюга оказался не промах, попал куда надо. Бывший боксер, наверное.
– Сволочь… – прохрипел он, не делая попытки встать.
Гость стоял над ним, готовый добить хозяина ногой. И добьет, судя по первому удару.
– Я учту твое чистосердечное раскаяние, – издевательски заявил Лавров. – Ты ведь раскаиваешься?
– Мне ничуть не жаль Артынова. Только я его не убивал. Думаешь, я проговорюсь, а ты запишешь мои слова на чертов диктофон? На-кось, выкуси! – Спортсмен показал «журналисту» кукиш и, морщась от боли, захихикал. – Я никого не убивал. Понял? Козел!
Лавров растянул губы в беззвучной улыбке.
– Чего скалишься? – разозлился Михаил. – Скажи спасибо, что я не в форме. А то бы уложил тебя…
– …рядом с Артыновым?
Кольцов ответил на это забористым матом. Других слов у него не нашлось. Он чувствовал себя отвратительно. У него не хватало сил даже на достойный отпор незваному гостю.
– Я не псих, – вырвалось у него. – Я просто очень устал, вымотался. Потерял жену. Меня преследуют кошмары. Но к смерти художника я отношения не имею. Заруби себе на носу!
Лавров понимал, что добровольно в убийстве никто не сознается, и рассчитывал только на свою интуицию. А та подвела его. Глядя на измученного, издерганного спортсмена, он не был уверен, что именно Михаил расправился с Артыновым. И вообще, художника и его натурщиц убил один и тот же человек?
«Может, это и не человек вовсе!» – вспыхнуло в его уме.
Он покраснел от досады. Мифический Паяц, о котором талдычил Рафик и упоминала Глория, – это полный бред. Не хватало еще ему поверить в чушь собачью.
– Чушь собачья, – вслух произнес он.
– А ты докажи обратное! – взвился Кольцов, приняв его реплику на свой счет. – Докажи!
– Пошел ты…
Глава 37
Москва
Из всех подозреваемых Лавров не встретился лично только со Светланой и Метелкиным. Муж Эми тоже имел причину не любить Артынова. Алиби у него на время убийства художника не было. Роман заскочил в клуб «Белый волк» и окольными путями выяснил, что вчера Метелкин действительно играл там в бильярд, выпивал в баре, потом подолгу проветривался на улице. Выходит, вполне мог незаметно отлучиться и вернуться.
Итак, Лаврову не удалось установить личность убийцы. Он был почти уверен, что Ольга и Алина погибли от руки Светланы Артыновой. Выходит, она же прикончила и художника?
– Одной уверенности мало, – пробормотал он, постукивая пальцами по столу в своем кабинете. – Нужны улики. А их нет. Догадки и домыслы к делу не пришьешь.
За окнами давно стемнело, сотрудники фирмы расходились по домам, а Лавров все сидел и ломал голову, кто убийца и как его остановить. Где гарантия, что Артынов – последняя жертва?
Он набрал номер Эмилии и спросил:
– Ты можешь говорить?
Это означало: «Где твой муж? Не услышит ли он наш разговор?»
В трубке шумела вода.
– Я принимаю ванну, – ответила Эми. – Лежу и гоню от себя страшные мысли.
– Правильно делаешь. Ладно, пока…
Лавров убедился, что она в порядке, и успокоился.
– Это все, что ты хочешь мне сказать?
– Я очень занят, – солгал он.
Отчасти так и было. Он думал, анализировал, сопоставлял факты. И все без толку.
Больше всего ему не нравилось, что Эми и Метелкин живут вместе. Если убийца он – ее ничто не спасет.