Это мы видели, обсуждая тему Берлина и Карибский кризис. Также Джек не применил силу в Лаосе и Вьетнаме. Хотя знал: здесь — ключи к Юго-Восточной Азии, отдав которые, возможно, придется «отступить на бастионы Сан-Франциско»[249]. Да, ради свободы он был готов «заплатить любую цену и перенести любые тяготы». И ждал этого от американцев. Но не спешил.
Все структуры его администрации строили работу на основе документа «Базовые цели национальной безопасности», разработанного Уильямом Ростоу[250]. В нем он изложил принцип: «Американским интересам отвечают такие международные отношения, когда страны Евразии, Африки и Латинской Америки, в целом, развиваются в соответствии с нашими концепциями»[251].
Но план действий, направленных на победу без применения силы, отразил понимание реалий ядерной эпохи: в войне победителей не будет. А ею чреват любой конфликт сверхдержав. Ближе к 1963 году этот подход стал перевешивать. Была установлена прямая линия связи между Белым домом и Кремлем. США объявили об ограничениях испытаний ядерного оружия, поддержали в ООН резолюцию о запрете ядерных испытаний в космосе. В августе 1963 года Вашингтон, Москва и Лондон подписали договор о запрещении ядерных испытаний в атмосфере, космическом пространстве и под водой. Это были шаги к доверию. Как и продажа СССР зерна[252].
Да, Джек стремится сделать США глобальным лидером. Утвердить Америку как образец для Земли. Но он и его окружение видят: эту задачу надо решать без насилия и шантажа.
И начинают искать способы достижения исторических побед без применения военной силы, грозящей гибелью миллионам людей.
Кеннеди обозначил этот поворот в своей речи в «Американском университете» 10 июня 1963 года. В ней он говорил о мире. Но о нем говорили и прежде. В чем же разница?
— О каком мире я говорю? Какого мира желаем мы все? Не Pax Americana, установленного силой. Не могильного покоя и незащищенности раба. Я говорю… о том мире, что делает жизнь на земле стоящей того, чтобы на ней жить, о мире, что дает людям и народам силы развиваться, и надеяться, и строить лучшее будущее для своих детей. Это не мир «только для американцев». Но мир для всех мужчин и женщин. Мир не только дня нынешнего, но мир навсегда.
Похоже, летом 1963-го он начал воплощать в жизнь эту мечту. Создал «Корпус мира» — организацию, члены которой и сейчас добровольно трудятся в системе образования, медицине, социальном обеспечении в самых бедных регионах мира. Для это создано Агентство международного развития, US AID и USIA[253].
Имела ли новая парадигма шансы в начале 60-х — в разбалансированном мире, сложность коего видел Кеннеди? Возможно — да.
Но он не успел предложить ее в развернутом виде. Одной речи для этого мало. Его остановили на ее пороге — куда он вывел страну. На развилке, о которой писал Ростоу: «На этом этапе истории мы — величайшая держава в мире. Если будем вести себя как величайшая держава в мире».
США к концу 1963 года выходили из кризиса, международная напряженность спадала. Но и мир, и Америка были в куда более глубоком кризисе, выходившем за рамки экономики, политики и культуры: перемен требовали система мироустройства и образ жизни во всем их разнообразии. Масштабы, содержание и длительность кризиса не представлял себе фактически никто.
Но, возможно, «фабрика мысли» Джека, его лучшие и блистательнейшие вышли на подступы к их осмыслению и проектированию системы управления этими процессами. Однако осознание реальных масштабов исторического вызова и ответа на него было впереди.
Джон Кеннеди начал марш Америки в новую эру развития, взлет на новый этап. В короткий срок своего пребывания в Белом Доме он сумел стать ее проводником и лидером на этом пути. А стратегические поиски его команды — знаками скорых перемен.
Именно это, а не обаяние, красноречие или трагическая смерть сделали его — в отличие от многих других президентов — одной из звезд, сияющих в образе Америки ярче других.
Глава девятая. Огонь
Не читайте эту книгу с конца.
Почему я прошу об этом? Потому что, принимаясь за нее и рассказывая, что буду писать о Кеннеди, в ответ я почти всегда первым делом слышал: а ты что — знаешь, кто его убил?
Как ответить на такой вопрос? Странно. Вопрос, кто убил, интересовал людей так, будто речь шла о детективе. Я же надеялся, что будущим читателям интересно, что значила жизнь Кеннеди для его близких, Америки и мира и чем стала для них его смерть…
Но: кто убил?.. Признаться — удивили. Но и ответ сыскать помогли.
О’кеу, говорю я, его жизнь несравненно интересней, чем смерть. Невероятный ее сюжет не для детектива, а для исторического романа. Из тех, что стали классикой. Из тех, что любил наш герой…
Герой. Героем делает человека текст. И почти всегда герой и человек — разные. И оба — для окружающего мира — лишь образы. Образ Кеннеди вобрал столь противоречивые черты в почти крайнем их выражении, что думаешь: как можно слить гении и злодейство в одном герое? Как?
Порой, читая о Кеннеди, видишь: это — великий политик. На грани гениальности. Да, это так. Но знакомясь с новыми сведениями, узнаешь: ряд эпизодов его жизни и дел есть зло. По крайней мере — с точки зрения моральных начал и ценностей, укорененных в американской духовной почве. И знай о них общество в дни его правления, оно, скорее всего, его не простило бы.
Сотни томов изданы о жизни и смерти Кеннеди. Сняты сотни документальных и художественных фильмов. Поставлены спектакли. Плюс — тонны интервью и статей. Изучение если не всех, то хотя бы большинства из них, может занять годы.
Трагедия породила немало как бредовых, так и безобидных фантазий. Равно как и сознательных вымыслов. И, в то же время, — серьезных, хотя и смелых предположений.
Версий, признанных главными, — пять. Они возникли в первый год после покушения. И с момента засекречивания результатов расследования Комиссии Уоррена[254] социологи регулярно проводят исследования об отношении к ним американцев. Вот итоги недавнего опроса на тему, кто убил президента Кеннеди: ЦРУ -49 % мафия — 37 %; Куба — 22 %; СССР — 13 %; Ли Харви Освальд — 11 %[255].
Любопытно, что названо лишь одно имя — Освальд. ЦРУ, мафия, Куба и СССР безлики. Но читатель может найти ряд подозрительных имен, изучив сотни книг, посвященных убийству. В том числе — Хрущева и Кастро. Впрочем, сегодня историки и юристы считают первое подозрение пустым, а второе — сфабрикованным все тем же ЦРУ (которое само есть в списке).
Мы же, будучи заинтересованы больше в жизни героя, чем в его гибели, отметим: наш интерес среди многих версий вызывают две. И обе имеют в основе заговор. Один гипотетический заговор устроили миллионеры-нефтяники во главе с техасским воротилой Гарольдом Хантом[256], другой — стратег мировой революции Эрнесто Че Гевара.
Первая основана на том, что нефтедобытчики, получившие при Эйзенхауэре налоговые льготы, позволившие им сколотить колоссальные состояния, разгневались на Кеннеди за то, что тот намеревался этих льгот их лишить, и, ведомые реакционером Хантом, устроили покушение при участии ЦРУ. Вторая — на том, что Че Гевара, разъяренный победой Кеннеди в Карибском кризисе, его идеей глобального умиротворения (которая сводила на нет его план революции)[257], тайно влюбленный в Джеки и одержимый иными фобиями, организовал его убийство.
Обе версии близки нам своей оригинальностью и тем, что в них обычно безликие «американские элиты и ЦРУ» и «Куба» обретают человеческие имена.
Те, кого увлекает смерть Кеннеди, могут найти в исследовании этих и других вариантов (вплоть до инопланетян) немало любопытного.
Я же вернусь к его жизни.
Ведь она, на мой взгляд, несравнимо увлекательней его смерти.
Хотя рожденная ею драматическая интрига до сих пор побуждает людей искать и строить предположения. Потому что это — символическая смерть. Она изъяла из потока глобальных перемен того, кто строил вокруг себя небывалую социальную, интеллектуальную и профессиональную среду, обгоняющую свое время, но нужную новой эре.
Эпоху, предлагавшую миру шанс на порядок, в котором решения политиков определяют не мегатонны долларов и термояда. И не башмак премьера, грозящий с трибуны ООН. Но, прежде всего, состязание интеллектов, конкуренция технических и социальных инноваций и гуманитарных технологий. Да, это не означало немедленной конвергенции систем, перехода их к партнерству, сокращения вооружений, но — обещало поворот в таком направлении…
Я пытался очертить масштабы «Большого проекта Кеннеди», часть которого составил «Семейный план» его отца, во многом определивший стратегию прихода клана Кеннеди к власти в США с расчетом изменить страну. А с нею — и мир.
Никто ни тогда, ни теперь не ручался и не поручится головой, что все было именно так. Но вряд ли станет и отрицать, что множество очень разных людей связали надежды на глобальные перемены именно с Кеннеди. Вот почему о нем пишут уже более пятидесяти лет и еще будут писать.
Он нужен публике не потому, что его убили. А потому, что он жил.
Выстрелы в Далласе грянули полвека назад. И ныне многие верят выводам комиссии Уоррена, что президента убил измученный комплексом Герострата левак Ли Харви Освальд — свихнувшийся террорист-одиночка, помешанный на собственной исключительности. Иные считают, что к трагедии привел сговор спецслужб и «ястребов», «выполнявших волю монополий, недовольных политикой президента». Третьи спрашивают: уж не след ли это мохнатой лапы «мирового правительства»? Четвертые на вопрос, «а скрывали ли власти США подробности убийства Джона Ф. Кеннеди?», отвечают: «Да». И в мае 2006 презентуют одноименный доклад