— И она обманула меня! — жалобно кричал он, и этот крик показывал, как страшно сжималось его сердце. — Она, которую я боготворил, которой посвятил всю свою жизнь, оказалась лживой! У меня похитили бесценное сокровище. Она, на которую я смотрел с восхищением, голос которой был для моего слуха дивной музыкой, она изменила мне! Если бы она умерла, я перенёс бы потерю, но этот удар… Предсмертные корчи не могут быть мучительнее моих страданий. Если это будет продолжаться, я сойду с ума. Может быть, я уже сумасшедший? Моя любовь превратилась в ненависть. Моя грудь в огне, и только кровь способна загасить это пламя. Ни слёзы, ни мольбы не тронут меня. Если она станет молить о снисхождении, упав на колени, я не пощажу её. Нет, она должна умереть! А этот нахал, похитивший моё сокровище, сделавший меня самым несчастным из людей, предметом презрения и насмешки? О, я раздобуду кровь из его сердца, хотя бы пришлось погибнуть от руки палача! Я так отомщу, что ужаснутся безумцы, обманывающие меня теперь.
Несколько успокоившись, он покинул Бирдкейдж и направился к Королевской улице, где взял носилки.
Прибыв домой, Уилсон вбежал в свой кабинет, отдав предварительно приказание, чтобы его не тревожили. Заперев дверь на ключ, он оставался у себя до самого обеда и вернул себе наружное спокойствие.
Гостей не было за обедом: кроме Уилсона, его жены и леди Кэт, за столом никто не сидел. Можно себе представить, как скучно прошёл обед. Под конец, когда слуги удалились, Белинда сказала мужу:
— Какой вы несносный сегодня, сэр! Вы не проронили за весь обед ни единого словечка, а ваши грозные взгляды обрывали всякий разговор, который начинали мы. Будьте немного повеселее, прошу вас! Очень жаль, что нет дорогого мистера Лоу, чтобы расшевелить вас.
— Дорогого мистера Лоу! — пробормотал Уилсон. — Чтоб его черти побрали!
— Мы обе, я и леди Кэт, совершенно безутешны вследствие его отсутствия, — продолжала Белинда. — Но ему нужно было отправиться в Виндзор. Я боюсь, мы не увидим его до завтра.
— Хм… — воскликнул Старый Красавец. — А я полагаю, что вам удастся увидеть его сегодня ночью.
— Увидеть сегодня ночью? — воскликнула она, бросив беглый взгляд на леди Кэт. — Где?
— На собрании у леди Берг, — отвечал муж, язвительно глядя на жену.
— Нет, его там не будет, иначе я бы пошла туда, — заметила Белинда. — Вы извинитесь за меня перед леди Берг. Скажите, я не в духе, или… или что вам заблагорассудится. Но вы не обмолвитесь ей об истории за обедом — я ведь на самом деле чувствую себя нездоровой — от вашей хмурости.
— Пожалуйста, извинитесь и за меня, мистер Уилсон! — прибавила леди Кэт. — Скажите, что я сочла необходимым остаться дома с Белиндой.
— Она участвует в заговоре, — пробормотал Уилсон. — Но я не сумею извиниться за вас, — прибавил он вслух. — Я сам вовсе не собирался к леди Берг.
— Но вы должны ехать, сэр, я настаиваю на этом! — воскликнула Белинда.
— Да-да, вы должны пойти, — прибавила леди Кэт. — Это собрание будет великолепным и доставит вам большое удовольствие.
— Если бы я пошёл, то показался бы только хозяйке и тотчас вернулся бы обратно — сказал Уилсон.
— Будьте любезны, сэр, слушаться моих приказаний! — сказала Белинда. — А я приказываю, чтобы вы не возвращались раньше часу. Слышите?
— Можно было бы подумать, что у вас имеются какие-то особенные причины желать, чтобы я оставался там именно до этого часа, — заметил Уильсон.
— Да, имеются, и я скажу вам о них, когда вы будете в лучшем расположении духа. Видите ли, рюмки для вас мало — стакан бордосского вина сделает вас более весёлым. Кончите эту бутылку, затем поспите немного, и тогда у вас будет всё в порядке. Зайдите ко мне в комнату сказать «доброй ночи» перед тем, как отправитесь к леди Берг.
Белинда покинула комнату вместе с леди Кэт. Проходя через залу, она обратилась к подруге:
— Как я ловко устроила, чтобы он уехал.
— Вы устроили чудесно, моя дорогая, — ответила Кэт. — Но в каком странном он настроении! С ним, вероятно, случился припадок тоски.
— О, это пройдёт, когда он выпьет вина и отдохнёт после обеда, — ответила Белинда со смехом, когда они поднимались по лестнице[33].
Бедняжка и не подозревала, что её ждёт.
Глава IX. Страшное происшествие
Оставшись наедине с самим собой, Уилсон предался ужасным размышлениям. Он не выпил вина и не стремился найти временное забвение во сне, но разговаривал с собой приблизительно так:
— Должен ли я убить эту обворожительную красавицу только за то, что она не смогла любить такого старика, как я? Лучше, гораздо лучше покончить с собой и сохранить ей жизнь. Но нет! Я не в силах перенести мысль о том, что оставлю её для другого. Эта мысль — безумие. Но, может быть, я буду вполне отомщён, если убью его? Разве его кровь не смоет позорного пятна с моего честного имени? Нет. Они оба должны умереть. Прочь, сомнения!
Он поднялся и направился было к двери, как вдруг леди Кэт тихонько вошла в комнату.
— Так вы не спите и занимаетесь делами, мистер Уилсон? — сказала она. — А я боялась пробудить вас от послеобеденного сна. Можете ли вы уделить мне несколько минут?
Старый Красавец предложил ей стул, а сам взял другой и сел рядом.
— Я уверена, что вы поможете мне вашим советом в деле, имеющем для меня большую важность. Вы должны были заметить, кажется, что я отношусь уже некоторое время очень благосклонно к известному человеку. Вы дрожите, как будто то, что я говорю, поразило вас неожиданностью. Но ведь вам должно быть хорошо известно, что я и мистер Лоу взаимно любим друг друга.
— Простите меня, леди Кэт, но до сих пор я совсем не знал об этом. Мне очень грустно, очень грустно слышать это.
— Грустно?! — воскликнула она. — Я ожидала от вас совсем иного ответа. Я думала, что вы наилучшего мнения о мистере Лоу.
— Послушайте меня, леди Кэт, — сказал Уилсон серьёзно. — Если вы питаете какую-нибудь любовь к этому человеку, вы должны уничтожить, задавить её, каких бы это вам усилий ни стоило. Он совершенно недостоин вас.
— Но я не могу уже идти на попятный! Вы заставляете меня говорить откровенно: знайте же, что я не только отдалась ему всем сердцем, но и обещала отдать ему мою руку.
— Вы поступили воистину безумно — он обманул вас. Не требуйте от меня никаких объяснений, я не в силах дать вам их. Но позвольте сказать одно — не вам выходить замуж за этого проходимца, этого шарлатана, мошенника, плута. Моя обязанность — не допускать этого.
— Брань, которой вы осыпаете человека, обручённого со мной, как я уже вам сказала, заставляет меня прекратить всякий дальнейший разговор с вами, мистер Уилсон, — сказала леди, гордо поднявшись со своего места. — Мистер Лоу сумеет защититься от таких любезностей. Я не ожидала встретить в вас клеветника.
— Отложите ваше суждение до завтра, сударыня. Вы увидите, что слова мои правдивы. От глубины души мне жаль вас.
— Я вовсе не нуждаюсь в вашем сострадании, сэр! — громко воскликнула она. — Все недостатки, которые вы приписываете мистеру Лоу, совершенно неосновательны. Добавлю, что только моя привязанность к Белинде заставляет меня оставаться под вашей кровлей.
— Не сердитесь на меня, прошу вас, — промолвил старик так печально, что тронул нежное сердце своей собеседницы. — Участие, которое я принимаю в вас, заставляет меня говорить так. Только за последние несколько часов передо мной обнаружились тёмные качества Джона Лоу. До сих пор я считал его честным и достойным доверия. Ещё сегодня утром я защищал его так же страстно, как вы, но теперь мои глаза открылись.
— Вы начинаете беспокоить меня, мистер Уилсон! — воскликнула Кэт. — Что вы узнали о нём? Расскажите, заклинаю вас. Я терпеливо вас выслушаю теперь.
— Может, рассказать ей откровенно про всё? — спрашивал себя старик. — Да… Да. Но нет ещё! Это разрушит весь мой план мести.
— Вы колеблетесь? — воскликнула леди. — А, вам нечего сказать! Вы не в состоянии оправдать вашей клеветы.
— Подождите до завтра, сударыня! Вы узнаете тогда всё и поймёте причину моей нерешительности.
— Почему до завтра? Почему я должна ждать? Почему вы осуждаете меня на целую ночь страданий, в то время как можете оживить несколькими словами?
— Ничто не облегчит вашей горести, сударыня, скорее усилит её. Не принуждайте меня более, это бесполезно. Если мы встретимся утром, я расскажу вам всё. А если нет, Божье благословение да пребудет с вами! Спокойной ночи!
Увидев, что ей больше ничего не добиться от него, Кэт удалилась. Оставшись снова один, Старый Красавец стал порицать себя за то, что не сделал Кэт участницей своих страданий. Соединив своё горе, они могли бы найти взаимное утешение. И он почти решился исполнить это намерение, но прежде, чем дошёл до двери, доброе побуждение исчезло, и несчастный вернулся к своему жестокому решению.
— Не будь слаб, — шептал он. — Не будь слаб. Она должна умереть!
Он снова вернулся в свой кабинет и, открыв ящик письменного стола, взял связку писем. Он начал читать их, но чувства, вызванные чтением, заставили его перестать. Затем он взял небольшой портрет своей жены и, глядя на него с нескрываемым обожанием, восклицал:
— Ах, эти черты пленили меня! Как красива она, как бесхитростна! Как страстно я любил её! Но любовь исчезла навсегда, — прибавил он, бросив портрет на землю и топча его. — Я пробудился от безумного сна и вижу, что меня обманули. Любила ли она меня когда-нибудь? Нет, нет, никогда, никогда!
Чувства эти были столь мучительны, что ему казалось, будто он сейчас умрёт. Очнувшись от припадка боли, Уилсон снова положил письма в ящик и открыл шкафчик, из которого вынул небольшую шкатулку с лекарствами. Несколько минут он стоял в нерешительности, опустив руки, и глядел на шкатулку. Выражение его мрачного лица было отталкивающее. Наконец, он взял небольшой ключ и приложил к шкатулке, но рука его дрожала так сильно, что после нескольких бесплодных попыток ключ выпал из руки.