– А я болтаюсь в невесомости.
– Может, решать проблемы по мере поступления? – пожала она плечами.
– Да, – согласился он и задумался на минуту. – Из-за квартиры у меня панические атаки.
– Значит, нужно начать с нее.
Он кивнул.
Чуть позже, когда она ушла на работу, он позвонил в «Комрейд» и попросил соединить с Грили.
– У тебя сегодня последний день?
– Да.
– Грили?
– Да?
– Ты всерьез звал меня с собой в лес?
– Да.
– Ты имел в виду какую-то конкретную работу для меня?
– Нам нужен человек на кухню. И мне иногда нужна помощь с данными.
– И я мог бы этим заняться?
– Не знаю, – сказал он после короткой паузы. – Ты мог бы?
– Я могу научиться. Мне нужна эта работа, пока я не пойму, что делать дальше.
– Оплата там мизерная.
– Можно я еще подумаю и перезвоню тебе?
– Да.
– Хорошего тебе последнего дня.
– Спасибо, Джонатан.
Положив трубку, он обвел взглядом квартиру и посмотрел на Сисси, которая выжидающе смотрела на него. Он заглянул в бездонные глаза Данте, в которых отражалась тревога.
– А ты что бы сделал на моем месте?
Какой совет мог дать ему Данте? Именно в тот момент, когда он ухитрился начать роман с красивой, изумительной женщиной-ветеринаром, ему больше незачем было оставаться в Нью-Йорке. Наверное, он мог бы остаться, найти новую квартиру и новую работу. Но какую? Это должно быть что-то менее душеразрушающее, чем реклама, но более доходное, чем комиксы. Другой вариант – уехать из Нью-Йорка и жить в менее дорогом месте. Но как же доктор Вет? Всю жизнь он хотел влюбиться по-настоящему, и вот это случилось. В самый сложный момент.
Он подумал, что любовь может как устроить твою жизнь, так и разрушить ее. Ты можешь перестать принимать важные решения, привязаться к неподходящему месту или графику. С Зоуи он чувствовал себя совершенно иначе, чем с Джули, но в каком-то плане стало хуже. Любовь словно заставляла тебя двигаться по орбите вокруг объекта твоей любви. Он хотел всегда быть рядом с Зоуи, проводить с ней каждую свободную минуту. Хотел спать с ней каждую ночь, прижимаясь к ней всем телом, чувствовать ее дыхание и биение сердца. Но чем занять дни? Наверное, он мог бы жить в своей бесплатной квартире, если этому будет способствовать удача и его нервы выдержат это напряжение. К тому же бесплатное жилье даст ему возможность подумать, разобраться с остальными сферами жизни, найти работу или хотя бы понять, какую работу он хочет.
Бесплатное жилье в Нью-Йорке, какой идиот откажется от такого подарка?
Данте по-прежнему смотрел на него, и вдруг Джонатан понял, что бы сделал его пес.
Он перезвонил Грили.
– Недолго же ты думал.
– Я решил, – сказал Джонатан.
– Хорошо, – ответил Грили.
Джонатан сложил последнюю коробку в арендованный микроавтобус. Макс открыл банку пива и бросил вторую своему другу. Они чокнулись.
– За перемены, – сказал Макс, и Джонатан кивнул.
– За перемены.
– Когда я завладею «Комрейд», как Вилли Вонка шоколадной фабрикой, ты вернешься работать на меня?
– Нет.
– Хорошо, дружище. Ищи свою собственную тропу, – улыбнулся Макс. – Только чур не приползать ко мне на коленях с продовольственными талонами в руке.
Он написал Зоуи.
– Десять минут?
– Принято, – ответила она.
– Можешь постоять тут минутку? – попросил он Макса.
Макс кивнул, и Джонатан в последний раз забежал в квартиру, прошелся по опустевшим комнатам, чуть помедлил, а затем положил ключи на кухонный стол и вышел, захлопнув за собой дверь.
– Спасибо тебе за помощь, Макс. Не пропадай, – попрощался он с другом, спустившись вниз.
– Не пропаду, – ответил он, в кои-то веки без сарказма. – Когда возвращаешься?
Джонатан пожал плечами.
– Не задерживайся надолго.
Джонатан открыл дверь в салон, и собаки запрыгнули внутрь. Сам он обошел машину и сел на водительское сиденье, повернул ключ зажигания и выехал на Девятую улицу, помахав Максу и чуть не сбив женщину, которая закричала ему вслед и показала средний палец. Макс показал ему большие пальцы вверх.
Он заехал за Зоуи и Вилмой, которые вместили все необходимое в маленькую сумку, которую он бросил назад, к своим вещам. Кроме матраса и книг, он взял коробку с кухонными принадлежностями, еще одну – с одеждой, постельным бельем и обувью, а на третьей было написано «прочее». Мольберт в разобранном виде лежал сверху. Складной кухонный стол из 1950-х поместился в машину без проблем, а два стула пришлось оставить.
Вилма запрыгнула к Данте и Сисси и втиснулась между ними. Последней в машину забралась Зоуи. Джонатан потянулся к ней и поцеловал.
– Нас ждут приключения, – сказала она и улыбнулась. – Хочу поскорее увидеть это место своими глазами.
– Надеюсь, тебе понравится там, – ответил Джонатан, и они отправились в путь.
Они добрались до места днем, и их встретил Грили. Сегодня он мог бы вполне сойти за мальчика, если бы не розовый блеск для губ. Он проводил Джонатана в его домик. Тот состоял из большой квадратной комнаты, которая была разделена на маленькую кухню, ванную и спальню. Она была чем-то похожа на его нью-йоркскую квартиру, только здесь вместо стен были окна, выходившие на лес.
Джонатан застелил постель, собрал мольберт и разложил одежду по полкам в шкафу. Книжных полок не было, но Грили сказал, что поможет ему собрать их. Через пару часов он чувствовал себя как дома, и после долгой прогулки по лесу, купания в реке и ужина он и Зоуи легли спать. То же самое сделали и собаки. И они лежали под полосатым шерстяным одеялом, вдыхая свежий лесной воздух и хвойный запах домика, – все так, как он себе и представлял. И они с Зоуи прижимались друг к другу – так, как он себе представлял. И ему сразу же стало грустно от мысли, что скоро она уедет.
– Не волнуйся, я вернусь, – сквозь сон сказала она.
Когда она заснула, Джонатан огляделся вокруг и заметил, что многие вещи, которые раньше существовали для него в двух измерениях, стали более объемными, обрели форму и тени. Зоуи совершенно не была двухмерным существом, которое он привык считать объектом любви, а собаки были гораздо более оформленными, чем большая часть знакомых ему людей. В них оставалось много неизвестных граней, которые ему еще только предстояло открыть. Да и весь окружающий мир казался более насыщенным, прорисованным, не таким безнадежным и банальным.
Данте опустил голову на передние лапы и закрыл глаза. Сисси охотилась на куропаток во сне.
Засыпая, Джонатан начал набрасывать в голове новую историю. В ней Джеймс продлил свой контракт в Дубае еще на десять лет, и собаки остались с ним навсегда. Проведя полгода в лесу, он вернулся в Нью-Йорк с книгой про жизнь молодого, одинокого, запутавшегося горожанина без работы, любви и смысла жизни. Книга продалась гораздо лучше, чем можно было ожидать, и по ее мотивам сняли телесериал, и он, конечно, не превратился в богача, но получил возможность продолжать писать, рисовать и не работать в рекламе больше никогда. С Зоуи они по-прежнему любили друг друга и жили долго и счастливо. Или это они с Грили жили долго и счастливо.
В эту секунду было неважно, как сложится эта история. Это его история. Он может написать в ней все, что захочет.