– Империя настолько давно всерьёз ни с кем не воевала, что в нём вообще никто не понимает, – отмёл возражения герцог. – Возьмёте всех своих студентов, два гвардейских полка, легион Управления Особых Дел и принесёте голову норвайской ведьмы.
– Она из Груманта.
– Это неважно, на такие мелочи мы отвлекаться не будем. Вы готовы выполнить свой долг перед империей, сэр Артур?
В глубине души граф фон Юрбаркас считал, что никому и ничего не должен. Наоборот, это ему задолжали за беспорочную службу на ниве приобщения благородного сословия к блистающим научным откровениям. Правда, вслух он произнёс совсем другое:
– Командование войсками подразумевает соответствующее звание. Согласитесь, что должность ректора звучит немного не воинственно для командующего двумя гвардейскими полками, легионом Управления Особых Дел и студенческим ополчением?
– Хотите стать маршалом, сэр Артур? – рассмеялся герцог. – Император сегодня же подпишет соответствующий приказ. Готовьте парадный мундир, граф!
Походная колонна норвайцев втянулась под сень великолепной буковой рощи, и ярл Ульдемир поклонился виконту Оклендхайму:
– Соблаговолите скомандовать привал, Ваше Величество? Место как раз подходящее, а вон там у ручья передовой дозор семейство кабанов заприметил. Не откажетесь от свежезапечённой кабанятины под красное вино, Ваше Величество?
Джонни раздражённо дёрнул плечом:
– Слушай, ярл, при каждом твоём титуловании у меня появляется с трудом преодолимое желание дать тебе в морду.
– Хорошее и здоровое желание, – рассмеялся ярл. – Оно обозначает, что вы становитесь всё ближе и ближе к народу, что не может не радовать. Датие в рыло королевской дланью в определённой степени является наградой, о которой потомки награждённых вспоминают с нескрываемой гордостью.
– Это почему?
– Так элементарно же, – охотно пояснил ярл Ульдемир. – Человеку никчёмному просто отрубают голову, а личное монаршее мордобитие обозначает полезность мордобоемого… э-э-э… мордобитиемого…. Короче, это человек заслуженный, и прикосновение высочайшего кулака к наказуемой морде подтверждает прошлые заслуги и свидетельствует о прощении имеющихся прегрешений.
– Бред, – сделал вывод виконт Оклендхайм. – Антинаучный бред и полная ахинея.
– Именно так оно и есть, Ваше Величество, – согласился ярл. – Но обстоятельства требуют, чтобы вы приняли на себя королевские обязанности прямо сейчас, задолго до прибытия в Галлиполиду и объявления её независимым королевством.
– У вас есть свой рикс! – Иван указал пальцем на ухмыляющегося Вову.
– Есть, – в очередной раз согласился ярл. – Но нашей целью является завоевание королевства для вас, не так ли?
– Для жены. Я лично не просил ничего завоёвывать.
– И тем не менее!
– Хотите сказать, что в глазах норвайцев я всё равно останусь лишь мужем королевы Ирэны?
– Ну-у-у… – замялся норваец. – Но разве вы не будете им?
– Кем?
– Мужем?
– Буду.
– Тогда о чём мы спорим?
– О преждевременности принятия королевских обязанностей.
– Но когда-то нужно начинать?
– И что?
– Так почему не прямо сейчас?
– Да ну вас к чёрту!
Ярл благодарно поклонился и зычно провозгласил:
– Его Величество отдал команду на привал!
Ну а пока командование рассуждало о высоких материях, рядовой состав отряда располагался на отдых. Неведомым образом на вертелах очутились ещё недавно хрюкавшие кабаны, сами собой назначились дозоры боевого охранения, а на живописной поляне встали раскладные походные столики с бутылками и кувшинами.
– Ванечка, – голос любимой супруги вернул виконта Оклендхайма из размышлений о будущем в реальную жизнь. – Ванечка, тебе омлет приготовить или глазунью?
Рыжая ведьма успела расположиться у самого большого костра и бронзовой сковородкой на длинной ручке отгоняла добровольных норвайских помощников. Рядом на расстеленном ковре сидел Вова, чуть поодаль – риттер фон Тетюш, ещё немного дальше – полковник Гржимек, а некто очень знакомый, но не принятый в круг общения, отирался в нескольких шагах от костра. Чёрт возьми, каким образом здесь оказался сквайр Энтони Иткинс и почему его вызывающе-красный камзол не удавалось разглядеть раньше? Попугаю среди ворон и то проще спрятаться.
Сквайр несмело подошёл к Оклендхайму-младшему и церемонно поклонился:
– Ваше Величество…
Вова на ковре оглушительно заржал и прокомментировал, ни к кому конкретно не обращаясь:
– Челом бьёт. Точка с запятой.
– Какого хрена вы тут делаете, Иткинс? – со злостью прошипел Иван. – У вас, между прочим, есть собственное величество, причём императорское.
Иткинс изобразил гримасу отвращения:
– Оно уже не моё. Жалкое ничтожество, а не император. А вот при вашем дворе…
– А что при моём дворе, которого ещё нет? Извольте объясниться, сквайр.
Иткинс объяснился. И даже признался, что на службе у новоявленного Галлиполидского короля он надеется заработать графский титул, тем самым осуществив мечту всей жизни нескольких поколений сквайров Иткинсов. В империи все тёплые места давным-давно заняты, а на случайные вакансии моментально найдётся желающий из более знатного и богатого рода, так что о приличной карьере лучше и не заикаться. И совсем другая вырисовывается ситуация, если успеть вовремя примазаться к будущему королю. Пусть у того пока нет королевства и будущие подданные даже не подозревают о намерении Оклендхайма-младшего взять их под свою руку. Пусть, это неважно. Как не важна малочисленность армии претендента на престол – пусть он сам и ломает голову над проблемой, а Энтони Иткинс будет верно и честно служить.
– И на какую должность вы претендуете, сквайр? – улыбнулся Джонни.
– Место главного хранителя большой королевской печати ещё не занято?
– Да у меня и печати нет.
– Это несущественно, мой король! – обрадовался Иткинс. – Я стану лучшим в мире хранителем большой королевской печати. Ведь проще всего сохранить то, чего не существует.
– Безупречная логика, сквайр.
– А ещё на отсутствующую печать хорошо ловятся шпионы.
– Это как?
– Очень просто! Кто покажет документ с вашей печатью, тот и шпион.
Обсуждение планов на будущее остановила Ирка, закончившая готовить яичницу с ветчиной. Так что планы подождут. Они возникают постоянно, а яичница имеет обыкновение остывать. Да, к чёрту всё, ужин важнее.
Граф фон Юрбаркас с тяжёлым вздохом и нескрываемым облегчением вытянулся на пропахшей конским потом попоне. Двенадцать часов в седле кого угодно превратят в кряхтящую развалину со скрипящими суставами, и любая минута отдыха покажется немыслимым наслаждением. Даже вот так, на расстеленной попоне и со свёрнутым плащом под головой. А всё эти проклятые норвайцы… Или грумантская ведьма виновата?
Они все там виноваты. Да и сам граф, если по чести сказать. Кто же ему мешал задержаться в столице ещё на несколько дней, чтобы подготовиться к походу как подобает? Нет же, спешил… и остался в дороге без провианта, без шатров, без палаток. Скоро собственных лошадей жрать придётся.
Это герцог Скорсезе, скотина, постарался!
– Зачем вам обоз, сэр Артур? – рассуждал глава Шестиугольной Башни. – Местность вдоль Галлиполидского тракта богатейшая, в любом селе без труда реквизируете достаточное количество хлеба и мяса. Если хотите, можете давать расписки на половину стоимости – их когда-нибудь учтут при сборе налогов. Так что не теряйте времени, дорогой граф.
Чтоб этого герцога пьяные оборотни любили противоестественным способом! Семитысячная армия идёт как по выжженной пустыне, а сёла на тракте встречают пугающей безлюдностью и голыми полками кладовых и погребов. Вывезены все запасы, включая прошлогоднее сено. В стоящих открытыми амбарах недоумённо попискивают голодные мыши, устраивая безобразные драки из-за случайного зёрнышка. Складывалось впечатление, что люди бегут от надвигающейся на них страшной опасности и возвращаться сюда не собираются. И обидно сознавать, что этой самой опасностью они считают ни в чём не повинного графа фон Юрбаркаса.
Это стало известно вчера, когда передовой дозор гвардейской кавалерии настиг нерасторопных беглецов из очередного селения. Вот тогда и выяснилось, что грумантцы распустили ужасные слухи о свирепствующей в империи чуме, перед которой спасовали магические умения лучших столичных лекарей, и будто бы повелением императора графу фон Юрбаркасу поручено уничтожить всё население вдоль всех трактов, чтобы спасти Лунгдум от распространения заразы.
А чужаки предлагали переселиться в Галлиполиду, обещая освобождение от налогов на немыслимые десять лет, сулили кругленькие суммы в звонком серебре на обустройство на новом месте, а сомневающимся кивали на хмурых северных варваров, недвусмысленно поигрывающих огромными секирами. Гарантированная смерть в двух вариантах против будущего сытого благоденствия. Выбор, как говорится, очевиден.
Злокозненные беглецы опережали погоню на десять дней, хотя граф вывел своё войско через трое суток после злополучного бала. Ну ещё бы, им не приходилось тратить уйму времени на охоту ради пропитания, и к их услугам всегда были сменные лошади. И вообще, судя по следам на дороге, виконт Оклендхайм посадил своих людей на телеги и убегает от справедливого возмездия со всевозможными удобствами. А винные погреба по пути освобождены от содержимого с внушающей уважение тщательностью.
– Ваше пиво, сэр Артур! – появившийся оруженосец протянул графу серебряный кубок с недобродившим, но уже прокисшим пойлом, случайно забытым беженцами в одной из деревень. – На ужин будет кролик, сэр!
– Можете подавать, – благосклонно кивнул ректор и украдкой сплюнул в траву.
Ага, кролик, как же… Кролики не бывают настолько жёсткими, и от них не воняет тиной и рыбой. Наверняка настреляли водяных крыс, а сами тайком жрут нежнейшую оленину. Вроде бы по оленьим следам ускакала толпа третьекурсников погодного факультета? Как вернутся с добычей, необходимо будет напомнить о долге перед империей в лице обожаемого ректора. Качество образования напрямую зависит от состояния преподавательского желудка.