Де Багильон удивлённо захлопал глазами. Не такой он представлял реакцию графа на внезапное нападение. Где обвинения в вероломстве и нарушении союзнических обязательств? Где суета и призываемые на головы галлиполидцев несчастья? И где, в конце концов, цепи, в которые обязательно положено заковывать пленных врагов? Ничего этого не наблюдается, а граф Форбарра даже не торопится выходить из шатра. И доспехи не надевает, что самое удивительное. Как он собирается воевать без доспехов?
– Вы готовы к прогулке, дорогой Франсиско?
Де Багильон пожал плечами:
– Если это можно назвать прогулкой…
– Да хоть утренним моционом, – отмахнулся командующий корпусом. – Но поспешим, иначе рискуем пропустить самое интересное.
Глава 17
Галлиполидские рыцари, накапливающиеся на опушке недалёкого леса перед решительной атакой, выглядели внушительно. Пусть самих рыцарей в полном боевом доспехе не больше двух десятков, но оруженосцы и вооружённые слуги тоже сверкают надраенным железом и представляют внушительную силу. Её достаточно, чтобы проломить жидкую цепочку грумантских пехотинцев, выстроившихся между странными сооружениями из ивовых прутьев, и ворваться во вражеский лагерь. А уж там тяжёлая конница покажет себя в ближнем бою!
Правда, придётся атаковать вверх по небольшому склону, так как Добровольческий корпус расположился на возвышенности, но для борцов за свободу и независимость Галлиполиды не существует непреодолимых преград! Да, тяжело… Но побеждать подлых захватчиков легко и приятно! Грумантцев всего восемь тысяч, причём только пехотинцы, и против рыцарской конницы они не продержатся и нескольких мгновений. Таранный удар длинными копьями страшен и эффективен, особенно если приходится в одну точку. Противник сам себе подписал приговор, устроив коридоры из набитых землёй корзин. Идеальные проходы и место для разгона перед ударом! Как будут защищаться? Сумасшедшие провинциалы, не способные использовать многовековые традиции военного искусства.
– Граф, ваши люди не успевают!
– Куда не успевают, сэр Франсиско?
– Выстроить оборону!
– Я вижу.
Естественно, добровольцы графа Форбарра ничего не успели предпринять. Хотя коннице потребовалось время на построение, грумантцы не смогли за этот короткий промежуток подготовить достойный отпор. Вообще никакого отпора – оказавшиеся невооружёнными землекопы бросились наутёк, редкие копейщики изобразили какое-то подобие строя, а норвайские варвары вообще остались на месте. Они то ли от страха потеряли способность бегать, то ли заранее смирились с печальной участью мяса для чужих мечей.
И задрожала земля под тяжёлой поступью рыцарских дестрие. Мощные кони пошли шагом, но насторожённо прядали ушами, предвкушая сигнал трубы, посылающий в короткий, но смертельный для врага бросок. Острый и тонкий стилет с лучшими бойцами Галлиполиды на острие, который вонзится в мягкое брюхо беспечных грумантцев… Впереди три рыцаря и знаменосец, во втором ряду пятеро, в третьем уже семеро. Больше не получается из-за ширины прохода, но в длину клин тянется на добрые триста ярдов. И сзади ещё напирают желающие преломить копьё о чужие рёбра.
Де Багильон улыбнулся шутливой мысли и покосился на графа. А командующий с невозмутимым видом сидел на барабане, заложив руку за отворот камзола, и командовать не собирался. Лишь заметил, перехватив взгляд сэра Франсиско:
– О, не беспокойтесь, моё вмешательство потребуется не скоро. Всё идёт по плану, так что расслабьтесь и постарайтесь получить удовольствие. Или приказать подать вина?
От вина де Багильон отказался. Он с нетерпением ожидал момента, когда рыцари Галлиполиды нанесут сокрушающий удар. Вот и боевые трубы дают сигнал!
Двести шагов – кони перешли на рысь. Сто пятьдесят шагов… сто шагов… Ещё один сигнал! Пятьдесят шагов… Ну же!
Посланец Совета Грандов Галлиполиды заорал во всё горло, не обращая внимания на неодобрительные взгляды:
– Бей!!!
И побледнел, увидев падающих дестрие и кувыркающихся через голову рыцарей. До жидкой цепочки грумантских копейщиков оставалось каких-то десять шагов.
– Ловушки, – снисходительно объяснил граф. – Известны с древнейших времён, и я даже не надеялся, что они так хорошо сработают.
– Наша разведка доносила…
– Юноша, – прервал де Багильона граф. – Если вы останетесь живы, то до конца дней своих должны помнить, что неподкупные разведчики бывают только в детских сказках и в пограничной страже королевства Грумант.
Тем временем ударный клин тяжёлой конницы Галлиполиды умирал. Умирал без толку, без славы и без надежды на пощаду. Несколько передних шеренг оказались погребёнными под завалом из человеческих тел и конских туш, а через шевелящуюся и воющую от боли и ужаса мешанину полетели арбалетные болты. В узком пространстве между укреплениями невозможно промахнуться.
– Откуда они взялись? – пробормотал де Багильон.
Впрочем, ответ очевиден – арбалетами оказались вооружены как изображавшие панику норвайцы, так и грумантские землекопы. Бывший зауряд-лекарь как-то не обратил внимание, что они при спасении бегством вдруг неожиданно пропали из виду, а потом появились из неглубоких траншей. Те траншеи всего по грудь стоящему человеку – точно такие же, куда влетели первые ряды атакующих рыцарей, только без острых кольев на дне.
Землекопы, оказавшиеся меткими стрелками, старались выбивать всадников в самых богатых доспехах, и у них это отлично получалось.
Но вот кто-то из командиров армии Галлиполиды опомнился, и послышался сигнал на отступление. Только поздно… слишком поздно. Напрасно надрывались серебряные трубы, выдавая незатейливую мелодию с лёгкими вкраплениями панических ноток – тяжеловооружённый рыцарь на массивном дестрие не может сразу развернуться в плотном строю в ограниченном пространстве. Ему требуется время, которое с удовольствием используют арбалетчики, расстреливая неподвижную мишень.
– Вы воюете бесчеловечно и бесчестно! – воскликнул де Багильон, с тоской провожая взглядом едва ли десяток уцелевших. – Вас покарают Небесные Боги!
– За что? – удивился граф Форбарра.
– За эту бойню!
– Ой, да ладно вам… Что такое три сотни человек в мировых масштабах? Сущая малость! Вы имперских чиновников в несколько раз больше уничтожили, если вместе с семьями считать. Обратите внимание, любезный Франсиско, на этом поле нет ни одного убитого ребёнка. Убитых женщин, кстати, тоже нет.
Де Багильон промолчал. Разве объяснишь несведущему в местных реалиях человеку политику и стратегию восстания? Да если бы не повесили семьи имперских чиновников, жертв среди них было бы намного больше! А так напуганные имперцы сбежали, избавив Совет Грандов от необходимости выносить смертные приговоры и уничтожать захватчиков полностью. Пусть безоружных и малолетних, но всё равно захватчиков! А граф ставит в упрёк выдающееся проявление гуманности и человеколюбия. Или это одно и то же понятие?
А вот граф Форбарра молчать не стал. Правда, обратился он не к сэру Франсиско, а к одному из своих охранников, усачу с повадками и глазами смертельно опасного хищного зверя:
– Дружище, дай сигнал полковнику Гржимеку.
Тот кивнул, и в небо взлетели цветные огоньки, немного повисевшие и упавшие с дымным следом. Красный, зелёный, два синих и жёлтый.
Карл Гржимек заканчивал заполнять ведомость о расходе арбалетных болтов во вверенном ему полку, когда дежурный оруженосец доложил о поступившем от командующего условном сигнале. Поблагодарил за образцовое несение службы едва заметным движением головы и продолжил бумажную работу. Ведь если не привести в порядок отчётность сразу после боя, то потом всё забудется и перепутается, и в документе появятся искажённые сведения. А если убьют, не приведи Небесные Боги? Следующему командиру и без этого забот навалится, а тут ещё по наследству достанется беспорядок в отчётности. Нет, так нельзя.
Ведь как говорит Его Величество Джеронимо Первый Ланца? Он говорит, что просвещённый абсолютизм есть строгий учёт плюс необходимость учиться военному делу настоящим образом! Карл, конечно, не понимал всей глубины, несомненно, великого высказывания, но верил своему королю на слово. Если Его Величество так говорит, значит, так оно и есть на самом деле.
Закончив с ведомостью, полковник шлёпнул на бумагу восковую печать и отдал дежурному оруженосцу:
– Отправишь посыльного в службу тыла, и пусть поторопятся с пополнением боезапаса. Часа два в запасе есть.
– Так я успею смениться до новой атаки галлиполидцев? – расцвёл в улыбке дежурный. – А правда, сэр, что сигналы означают возможность пехотной атаки нашего лагеря?
– Правда, – подтвердил Карл. – Так что и на твою долю подвигов хватит.
– Да я…
– Выполняй приказ, доброволец! Бой героев сам укажет.
Оруженосец обрадовался обещанию предоставить возможность отличиться и умчался, а полковник ещё раз осмотрел позиции своего полка. Всё ли в порядке? Да вроде бы всё: траншеи укреплены плетнями и не осыпались, полосу препятствий и ловушек после прошлой атаки всё равно не восстановить, алхимические фугасы приведены в боевую готовность, новые болты скоро подвезут. Что ещё?
А вот что – парламентёров встречать! Наверняка идут с просьбой разрешить вынести раненых рыцарей. Впрочем, и эта ситуация обговаривалась с командующим Добровольческим корпусом.
И Карл зашагал навстречу трём переговорщикам, усиленно размахивающим привязанной к копью белой исподней рубашкой. Дорогущий синийский шёлк не пожалели, эстеты….
– Добрый день, господа! Я полковник Гржимек. Чем могу быть полезен?
Самый молодой из парламентёров, неловко придерживающий перевязанную левую руку и смешно подёргивающий тонкими усиками, с нескрываемым сарказмом произнёс:
– Если для вас этот день добрый, то быть по сему. Я Хулио де Мольфар барон фон Говерла, сын председателя Совета Грандов Галлиполиды сэра Эстебана де Мольфара фон Лемберг. Мы можем забрать своих раненых и убитых, полковник?