– Да, потому что с ним веселее и интереснее, – ответил Джордж. – Мы учимся, получаем знания, а потом применяем их на практике, сталкиваясь с новыми, незнакомыми задачами. Но я не только это хотел сказать. – Джордж нерешительно глянул на Эрика и всё же продолжил: – Ничего бы у нас не вышло – мы не спасли бы ни коллайдер, ни людей, – если бы не доктор Линн. Вступив в ТАБАК, он рисковал жизнью: представляете, если бы они узнали, что он их выдал? Он отправил во Вселенную свой аватар, чтобы предупредить меня о бомбе. Если бы не он, мы бы ничего не смогли сделать. Короче, я вот о чём хочу попросить: пожалуйста, примите его обратно в Братство! По-моему, он заслужил.
– Гм-м, – протянул доктор Цзян. – Очень любопытно. Пожалуй, я поставлю эти вопросы на голосование. Кто за то, чтобы Космос оставался на попечении Эрика Беллиса, прошу поднять руки.
Поднялся лес рук.
– Кто против?
Ни одной руки не поднялось.
– Кто за то, чтобы снова принять Закари Линна в Братство учёных?
Хотя даже Эрик проголосовал «за», двух голосов всё же не хватало.
– Джордж и Анни, – весело сказал Эрик, – если мне не изменяет память, вы тоже члены Братства. Не хотите проголосовать?
Анни с Джорджем улыбнулись и подняли руки.
– В таком случае, – сказал доктор Цзян, вручая Эрику Космос, – я хотел бы вновь вверить Космос вашим заботам. А мы пока разыщем доктора Линна, и пусть возвращение в Братство станет ему наградой за то, что он спас науку от гибели…
– Спасибо, – сказал Эрик, в порыве благодарности крепко обняв Космос. – Спасибо, доктор Цзян. Спасибо, коллеги. Но самое большое спасибо – вам, Анни и Джордж.
– И ещё одно, – сказал Цзян по пути к лифтам. – Пожалуйста, профессор Беллис, больше никаких свиней. Очень вас прошу. По крайней мере – не с участием суперкомпьютера.
– Конечно, конечно, – поспешил согласиться Эрик. – В следующий раз я его повезу на машине… Когда найду, – шёпотом добавил он, думая о том, что это станет первым пунктом в его списке дел, как только будут проверены результаты эксперимента, моделирующего начало Вселенной.
– Кстати о фауне, – сказал доктор Цзян, стоя вместе с Эриком и детьми в очереди к лифту, – мне померещилось или я действительно видел здесь кота? Глазам своим не верю. Как животное могло сюда пробраться?
– Так это Шрёди! – воскликнула Анни. – Понимаете, он… – Она начала было объяснять, но вовремя умолкла и огляделась по сторонам. Шрёди нигде не было видно. – Наверно, отправился в другое измерение, – пробормотала она. – Если М-теория верна, их добрый десяток, этих измерений, – выбирай любое.
– Кто такой Шрёди? – спросил доктор Цзян.
– Это воображаемый друг Анни, – быстро сказал Джордж. – Знаете, доктор Цзян, малыши любят выдумывать себе друзей… Ай! Чего толкаешься, Анни?
Как объединить классическую общую теорию относительности Эйнштейна, описывающую форму Вселенной и гравитационное взаимодействие, с квантовой теорией, объясняющей остальные фундаментальные взаимодействия и поведение элементарных частиц?
• Наиболее удачные попытки такого рода объединения включают в себя дополнительные пространственные измерения и суперсимметрию.
• Эти дополнительные измерения так туго свёрнуты, что крупные объекты их просто не замечают!
• Суперсимметрия подразумевает, что у известных частиц есть частицы-суперпартнёры: например, у фотона – фотино, у кварка – скварк! Учёные надеются, что эксперименты на Большом адронном коллайдере позволят обнаружить эти частицы, а может быть, и дополнительные измерения!
• Теория суперструн (суперсимметричных струн) заменяет частицы (точки) крошечными струнами (линиями). Вибрируя по-разному – как при игре на гитаре, – эти струны ведут себя как элементарные частицы разного вида. И, как бы странно это ни звучало, струны могут объяснить гравитацию!
• Суперструны должны существовать в десяти измерениях – значит, шесть из них пока остаются скрытыми. Как это происходит? В этом мы ещё не разобрались до конца.
• В 1995 году американский физик Эдвард Виттен обобщил все разнообразные варианты теории суперструн, сведя их в единую – уже одиннадцатимерную – М-теорию.
• Учёные расходятся в мнениях о том, что означает буква «М» в названии теории: «магическая», «мистическая», «материнская» или, может быть, «мембранная»? Выяснить это предстоит новым поколениям физиков.
• Учёные очень серьёзно занимаются М-теорией, но пока ещё не знают, действительно ли она является теорией всего.
Глава девятнадцатая
Вернувшись из подземелья в центр управления Большим адронным коллайдером, учёные сразу бросились к своим компьютерам, чтобы ознакомиться со сногсшибательными результатами, полученными на детекторе. Эрик и доктор Цзян прилежно вводили эти результаты в Космос.
– Просто дух захватывает! – признался Эрик Джорджу и Анни. – Понимаете, с этими данными Космос покажет нам весь путь развития Вселенной вспять, от сегодняшнего дня и до того, что произошло тринадцать целых семь десятых миллиарда лет назад.
– Пап, – Анни робко потянула его за рукав, – а ты можешь сначала позвонить маме, сказать, что у тебя всё хорошо? Она же там с ума сходит.
– Ой, конечно! – Эрик хлопнул себя по лбу и потянулся за одним из телефонов, лежавших на столе. – Сьюзен, привет!.. Да, да, всё хорошо!.. Что?.. Анни пропала? Да не пропала она, она тут, со мной!.. Как она оказалась в Швейцарии? Это долгая история. Потом объясню… Нет-нет, Джордж тоже здесь!.. Да, успею к празднику… Нет, я не забыл, что обещал привезти торт…
Пока Эрик мучительно подыскивал ответ на вопрос, как дети попали на Большой адронный коллайдер, Джордж тронул доктора Цзяна за плечо:
– Доктор Цзян, а ТАБАК? Что с ними теперь будет?
Учёный нахмурился.
– Уже объявлен международный розыск, – ответил он. – Я очень надеюсь, что их найдут и арестуют. Их действия угрожали жизням множества людей, и если бы не вы с Анни…
– А их отыщут?
– Где бы они ни были – их выследят, я уверен.
– Получается, что они вовсе не хотели спасти человечество, так? – уточнил Джордж. – Они просто всех запугивали, чтобы люди вступали в их организацию?
– Именно так, Джордж, – ответил Цзян. – Они лгали и притворялись, прикрывая свои корыстные мотивы мнимой заботой о человечестве. Это настоящее зло.
– Мои родители не очень высокого мнения о науке, – признался Джордж. – Они считают, что она причиняет вред планете. Сами-то они стараются жить так, чтобы защищать планету, а не вредить ей.
– Тогда они и есть те, к кому мы, учёные, должны прислушиваться, – серьёзно сказал Цзян, и Джордж испытал гордость за папу и маму. – Их мнение ни в коем случае нельзя сбрасывать со счетов. Земля – наша общая планета, и защитить её мы сможем только вместе.
Анни за это время успела отобрать у папы телефон и позвонить в Фоксбридж Винсенту.
– Что-что ты сделал? – Она залилась смехом, прикрыла телефон ладонью и обернулась к Джорджу: – Прикинь, Винсент запихал Зузубина в обратную ловушку Шрёдингера! Увидел, что Зузубин вот-вот очнётся, открыл дверь портала и забросил его туда!
Джордж выхватил у неё телефон.
– Ничего себе! – восхищённо сказал он Винсенту. – Ты крут! – Он вдруг с удивлением осознал, что благодарен Винсенту и, может быть – ну, мо-о-ожет быть, – когда-нибудь в будущем они станут друзьями.
– Да ну, ерунда, – со смехом сказал Винсент. – Вот вы – и вправду круты. Я просто подумал, что это самое надёжное место, где можно его подержать, пока Эрик не вернётся. Вон, я вижу Зузубина на мониторе – он там совсем взбесился! Мечется по комнате, как по клетке. Но дверь он не откроет, я её запер.
– Он точно не сбежит?
– Ну уж нет, – вмешался Эрик, который слышал разговор. – Никуда он не денется. Будет сидеть взаперти как миленький, пока мы не вернёмся завтра в Фоксбридж – самолётом, как нормальные люди. Так что не волнуйтесь, с ним я разберусь. И кстати, Джордж! Я найду Фредди, обещаю, и новый дом для него тоже найду.
Анни взяла у Джорджа телефон.
– Пока, Винс! – весело сказала она. – До завтра! А сейчас мой папа вместе с Космосом устроит обратную перемотку Вселенной! Мы вернёмся в самое-самое начало и узнаем, как всё было при Большом взрыве!
Эрик барабанил по клавишам суперкомпьютера; доктор Цзян, склонившись над его плечом, напряжённо смотрел в монитор. Чтобы лучше видеть, Анни и Джордж протиснулись поближе к Эрику, вокруг которого уже собралась небольшая толпа. По экрану Космоса бежали сверху вниз столбики чисел, а в углу располагался график: тонкая красная линия ползла наискосок вниз.
– Это диаметр Вселенной, – сказал Эрик, наводя курсор на красную линию. – Он стремится к нулю по мере того, как Космос приближается к Большому взрыву.
Джордж увидел, как линия вдруг устремилась вниз почти вертикально.
– Это инфляция, – вполголоса пробормотал доктор Цзян, – период экспоненциального расширения. Значит, мы уже на первой секунде жизни Вселенной.
В следующие несколько минут тишину нарушало только ровное гудение компьютеров и кондиционеров. Джордж не мог оторвать глаз от тоненькой красной линии. Она уже почти доползла до конца экрана, но вдруг на миг замерла и затем снова двинулась вниз, только уже не так круто. Джордж смотрел и смотрел. Линия опять остановилась – и опять поползла вниз. Кто-то за спиной у Джорджа изумлённо ахнул. Джордж глянул на Эрика – тот сиял, и взгляд его бегал туда-сюда по столбцам чисел.
– Не то, чего мы ждали, – шептал Эрик. – Совсем не то…
– Что «не то»? – спросила Анни.
Эрик обернулся к ней с радостной улыбкой:
– Это не то, на что мы рассчитывали, Анни. Это совершенно новая физика! Похоже, что при Большом взрыве всё-таки не было… – Он опять повернулся к Космосу и принялся быстро печатать.
Анни посмотрела на Джорджа:
– Чего не было?
Джордж неотрывно следил за графиком. Линия по-прежнему опускалась, но траектория её теперь становилась всё горизонтальнее. Она уже почти ползла вдоль нижней границы экрана.