– Это уже не имеет значения, – продолжил Джордж, ничуть не смутившись. – Вы пользовались мозгом этих детей, чтобы отдавать приказы, а ещё умными машинами, чтобы эти приказы выполнялись. Но больше у вас нет ни детей, ни машин. Дети вырвались из вашего плена, а машины восстали против вас. Ручаюсь, больше ни один робот в Эдеме – от газонокосильщика до того, который отвечает за запуск ядерных ракет, – не станет вам подчиняться. И вам их больше не перехитрить – мозги-то тю-тю! Всё, Дамп, вам крышка!
– Жалкое создание, – добавила Геро, которой явно понравилось это выражение.
– Точно! – Анни рассмеялась и подмигнула ей, а потом обернулась к толпе: – Кто из вас хочет, чтобы Дамп продолжал править Эдемом?
Никто из людей и роботов не издал и звука.
Анни снова повернулась к Дампу, который стоял посреди зала, бледный и сокрушённый.
– Погодите, – сказал он. – Зачем же так спешить? Мы могли бы…
Ниму что-то прошептала на ухо Анни.
– Отличная идея! – откликнулась Анни и подала знак роботам.
Те бодро подхватили Дампа под мышки и выволокли из зала. Дамп упирался и сучил ногами.
– Куда они его потащили? – спросил Джордж, когда Дамп и роботы скрылись из виду.
– Пока мы не решим, что с ним делать, пусть посидит в камере в компании самых ярых своих поклонников! – сказала Ниму. – Для него это самое страшное наказание.
– Но кто будет теперь всем руководить? – спросил один из мальчиков, стоявших за спиной у Геро.
Все взгляды автоматически обратились к Анни. Она больше всех походила на лидера – решительная, с опытом борьбы, способная вывести мир из затянувшегося кризиса.
– Я? – спросила она. – Вам не кажется, что я старовата?
– Вообще-то тебе столько же лет, сколько мне, – сказал Джордж. – В каком-то смысле.
– Не совсем так, – сказала Анни. – Вернее, совсем не так. Мне пора передавать бразды правления в другие руки. Я совсем не хочу править миром. Я просто хочу, чтобы он стал лучше. И, по-моему, ты и так уже слишком долго слушался старших.
– Анни, – растерялся Джордж, – ты это о чём? И что нам теперь делать?
– Нам? – переспросила Анни. – Не нам, а вам – тебе и Геро. И Аттикусу. И всем детям. Ты не можешь вернуться в наше общее прошлое, Джордж. Но твой корабль времени перенёс тебя в настоящее. И путь твой лежит в будущее. Теперь это твой мир, Джордж, твой и Геро. И он будет таким, каким вы захотите.
Новейшие научные теории!
Тик-так – привычный звук часов, звук, который ассоциируется у нас с бегом времени. Все мы знаем, что такое время, – или, во всяком случае, думаем, что знаем. Если мы с вами находимся в одной комнате, то мои часы показывают то же время, что и ваши, и тикают в унисон с вашими, и время для нас с вами течёт одинаково. И если вы, к примеру, уедете на каникулы в какую-нибудь далёкую страну, то наши с вами часы всё равно будут тикать одинаково, даже если при этом будут показывать разное время суток.
Но время – очень интересная штука, потому что, если начинаешь двигаться очень быстро, оно может течь с разной скоростью. Если мчаться сквозь Вселенную на космическом корабле, как Джордж, то часы будут тикать медленнее, чем на Земле. Учёные называют этот эффект замедлением времени, и вызван он тем, что у света есть предел скорости.
Чтобы понять, что такое замедление времени, нужно сначала кое-что понять о свете.
Свет распространяется в вакууме с определённой скоростью. Учёные обозначают скорость света латинской буквой с, и скорость эта равняется приблизительно 300 000 километров в секунду. И хотя свет может замедляться, когда проходит через что-то твёрдое вроде стекла, в вакууме его скорость равна с – и неважно, в каком направлении этот свет распространяется.
Именно тот факт, что скорость света постоянна, и приводит к замедлению времени: на космическом корабле, движущемся с огромной скоростью, время течёт медленнее, чем на Земле. В этом и состоит научное обоснование того, что Джорджу удалось отправиться в будущее – туда, откуда нет возврата. Он мчится по Вселенной с такой скоростью, что у него проходят всего лишь дни, а на Земле – годы.
Это не укладывается в голове – но лишь потому, что в реальности мы не можем двигаться настолько быстро, чтобы заметить это замедление. Однако если бы вы, к примеру, могли двигаться со скоростью, близкой к скорости света, а я бы наблюдал за вами с Земли, то для меня ваши часы тикали бы не тик-так, а скорее тииииик… тааааак… Чтобы попытаться понять почему, нам понадобится прозрачный космический корабль, а в нём – светящиеся часы.
Это будут очень простые часы: на одной стороне в корабле лампочка, на другой – зеркало, а сзади – сверхмощные двигатели. Когда корабль неподвижен, лампочка загорается, свет её внутри корабля достигает зеркала и отражается от него. Тик – это время, за которое свет доходит до зеркала, а так – время, за которое он возвращается обратно.
Если бы зеркало находилось в 300 000 километрах от лампочки, то свет (разумеется, если он очень яркий) долетал бы до него за одну секунду и возвращался бы обратно тоже за одну секунду, потому что скорость света – с: то есть 300 000 километров в секунду туда и такое же расстояние за такое же время обратно.
Возвращаемся на наш неподвижный корабль. Итак, на нашем корабле свет будет идти в темпе тик-так, когда бы мы ни посмотрели на него, и с его помощью мы сможем выставить все часы на Земле в том же темпе тик-так.
А теперь наш корабль стартует в космос, а мы смотрим на него с Земли. Первая вспышка лампочки достигает зеркала – но, с точки зрения неподвижного наблюдателя на Земле, за то время, пока свет шёл к тому месту, где должно быть зеркало, это зеркало сдвинулось! Расстояние до зеркала будет зависеть от того, насколько быстро движется корабль: если он сильно разгонится, то свету придётся преодолеть большее расстояние до зеркала. Но поскольку это расстояние увеличилось, а скорость света с не изменилась, то, с нашей точки зрения, увеличилось время, за которое свет достиг зеркала. И то, что до начала полёта было тик, теперь стало тииииик.
При отражении света происходит то же самое. Свет, идущий от зеркала, преодолевает больший путь, чем прежде, чтобы добраться в исходную точку, и так превращается в тааааак. То есть при взгляде с Земли получается, что часы идут медленнее, и кажется, что на движущемся космическом корабле прошло меньше времени. Например, пока медленные часы на корабле протикают час, на Земле уже пройдёт пять часов, а это значит, что космический корабль на четыре часа проник в земное будущее.
Можно представить себе это замедление времени с помощью римских цифр: единицы (I) и пятёрки (V). Когда часы находятся в покое, свет идёт туда и обратно как две цифры I, потому что лампочка и зеркало находятся прямо друг против друга. Первая I – это путь к зеркалу, а вторая I – путь от зеркала. Но когда наш корабль движется, то путь света от лампочки, если смотреть с Земли, выглядит скорее как цифра V. Теперь свету предстоит преодолеть большее расстояние, причём под углом, чтобы сначала отразиться от сместившегося зеркала у основания этой V, а потом – вернуться к исходной точке, которая уже успела сместиться. Это означает, что для наблюдателя на Земле отражение происходит медленнее, когда часы перемещаются, – то есть движущиеся часы идут медленнее.
Такова основная идея замедления времени, предсказанная теорией относительности – одним из гениальных открытий Альберта Эйнштейна (хотя на самом деле эта теория, конечно, куда сложнее). С Земли кажется, что эти часы идут медленно, но если я сам буду находиться на космическом корабле, где, с моей точки зрения, я неподвижен, а Земля удаляется, мне будет казаться, что это земные часы идут медленно, а мои собственные – как обычно. И на Земле, и на космическом корабле часы идут верно – тогда почему же, находясь на космическом корабле, я вдруг узнаю́, что попал в будущее?
Если взглянуть на всё это с математической точки зрения, выяснится, что на замедление времени может влиять и изменение скорости. Поскольку космический корабль при повороте обратно на Землю меняет скорость и направление, условия на корабле отличаются от земных. Замедление времени из-за сверхвысоких скоростей космического корабля и при его повороте приводит к появлению разницы во времени, поэтому по возвращении на Землю корабль неизбежно попадёт в будущее.
Пока мы не можем запускать космические корабли со скоростью, близкой к скорости света, однако проделано несколько интересных экспериментов, показывающих, что Эйнштейнова идея замедления времени верна. В ускорителе частиц – например, в ЦЕРНе в Швейцарии – частицы выстреливают и движутся со скоростями, близкими к скорости света, и, что очень удобно, у многих из них есть при себе что-то вроде часов: период полураспада частицы связан с временем, которое требуется для распада на более мелкие субчастицы. Мы можем измерить в лабораторных условиях этот период полураспада, когда частица находится в покое, а потом измерить его во время движения частицы. И оказывается, что когда частицы движутся, «часы полураспада» идут медленнее, чем когда частица находится в покое, – и это замедление в точности соответствует предсказанному Альбертом Эйнштейном.
Что такое изменение климата?
Мы знаем, что погода может меняться каждый день: сегодня холодно и дождь, завтра жарко и солнечно. Какие-то месяцы или годы могут быть особенно дождливыми или солнечными. Но если взять наблюдения за длительный период, скажем, за тридцать лет, то можно рассчитать средние температуры, среднюю норму осадков и другие показатели. Эти средние показатели мы называем