Сусанна вскочила и расцеловала Джуда с глубоким чувством.
– Да, это святая правда, мой милый, возлюбленный Джуд! – восторженно воскликнула она. – Давай же, возьмем его к себе. И если он окажется не твой – тем лучше. По правде сказать, я и сама немножко подозреваю – хотя и не имею к тому особых оснований! Все равно, я буду любить его, как нашего усыновленного ребенка. Как бы то ни было, – продолжала она на дальнейшие рассуждения Джуда, – мы должны взять его. Я сделаю все возможное, чтобы быть для него матерью, и ребенок едва-ли будет нам в тягость. Я буду еще энергичнее работать. Но хотелось бы знать, когда же он приедет к нам?
– Да, вероятно, через несколько недель.
– Всего бы лучше одновременно с тем, когда мы отважимся на свадьбу.
– Если ты отважишься, то я и подавно. Это зависит только от тебя, моя голубка. Скажи только слово, и все будет сделано.
– До приезда мальчика?
– Разумеется.
– По крайней мере, он приедет как-бы в родной дом, – заключила Сусанна.
Вслед за этим Джуд написал Арабелле, чтобы она выслала к ним мальчика тотчас по его приезде. В своем ответе он, конечно, ни единым словом не коснулся вопроса о происхождении ребенка.
На другой день, с обратным поездом, прибывшим в Ольдбрикгэм, часов в десять вечера, в темном уголке третьеклассного вагона можно было видеть мальчика с худеньким бледным лицом и большими испуганными глазами. На шее у него был повязан белый шерстяной шарфик, поверх которого висел на простой бичевке ключ, привлекавший внимание своим блеском в освещении вагонного фонаря. За лентой его шляпы торчал половинный билет. Ребенок сидел, уставив взгляд в спинку противоположной скамейки я не оборачивался к окну даже в минуты остановок поезда на станции.
Поезд пришел в Ольдбрикгэм, и мальчика высадили на пустую платформу, вместе с его чемоданчиком. Бедняжка, по совету кондуктора, оставил пока чемодан на станции, и, расспросив как пройти в назначенную улицу, несмотря на ночную пору, сейчас же тронулся в путь, оглядываясь, чтоб убедиться, что за ним никто не идет и не наблюдает.
После долгих расспросов, мальчик нашел тесный переулок и позвонил у двери домика Джуда. Джуд только-что улегся в постель, а Сусанна вошла в свою комнату, как услыхала звонок и сошла к двери.
– Скажите, здесь живет мой отец? – спросил мальчик. – М-р… Фолэ, так его зовут.
Сусанна бросилась к Джуду и сказала о приезде мальчика.
– Да неужели это он так скоро? – допрашивала она Джуда, когда тот шел отпирать дверь.
Сусанна пытливо вглядывалась в черты лица вошедшего ребенка, и вдруг вышла в другую комнату. Джуд приподнял его в уровень с собою, поглядел на него с грустной нежностью и, посадив в кресло, пошел, взглянуть на Сусанну, которая, как он заметил, была сильно взволнована. Он нашел ее в потьмах, склонившуюся над креслом. Он обнял ее и, прильнув лицом к её лицу, спросил шепотом:
– Что с тобою, Сусанна?
– Все, что сказала Арабелла, верно – совершенно верно! Я вижу вас в нем!
– Ну, что-ж! Во всяком случае, это единственная вещь в моей жизни, которая вышла так, как ей следовало выйти.
– Но другая половина в нем – она! И вот этого я не могу вынести! Но я должна, я попробую привыкнуть к нему.
– Какая ты, однако, ревнивая, Сусанна! Но это не беда! Время может все сгладить… И знаешь что, моя дорогая? Меня занимает, вот какая идея: мы будем воспитывать и подготовлять его в университет. Чего не удалось достигнуть мне, быть может нам удастся осуществить в нем; ты знаешь, ведь теперь бедным студентам легче попасть в высшие заведения, чем было в мое время.
– Ах ты, неисправимый идеалист! – сказала Сусанна и, держа его за руку, обернулась к стоявшему подле него ребенку. Мальчик пристально всматривался в нее.
– Так, наконец, это вы моя настоящая мать? – спросил он.
– А что? Разве я похожа на жену твоего отца?
– Да, он любит вас и вы любите его. Могу я вас называть мамой?
Вдруг мальчик зажмурился и заплакал.
– Можешь, мой дружок, зови меня мамой, если хочешь! – проговорила Сусанна, прижавшись щекою к его лицу, чтобы скрыть навернувшиеся на глаза слезы.
Они дали ему поужинать и устроили для него временную постельку, в которой мальчик вскоре заснул.
– Он назвал тебя раза два мамой перед тем, как заснуть, – заметил Джуд. – Не странно-ли, что он сам захотел так называть тебя!
– Да, это знаменательно, – согласилась Сусанна. – Для нас гораздо интереснее всматриваться в это маленькое, алчущее любви сердечко, нежели в далекия звезды небесного свода. Теперь для нас настало время вооружиться мужеством и покончить с брачной формальностью. Бесполезно бороться против течения. Но скажи, Джуд, ведь ты и после этого будешь любить меня? Я хочу быть ласковой к этому ребенку, хочу быть матерью его, и облечение нашего брака в легальную форму облегчит мне мою задачу.
Много воды утекло с тех пор. Много житейских испытаний выпало на долго Джуда и Сусанны. Его неловкое семейное положение нередко лишало его работы и делового знакомства. Скудость случайного заработка ставила их подчас в безысходную нужду. Их заветную тетушкину мебель продали с молотка за долги. Аукционист не пощадил даже пары голубей – любимцев Сусанны. Суровые невзгоды заставляли их перекочевывать из одного города в другой, в поисках за заработком.
Так прошло почти три года. В иных городах Джуд работал месяцы, в других всего несколько недель – как случится.
В Кеннетбридже была весенняя ярмарка. К одной из скромных гостинниц подъехал кабриолет, из которого вышли две дамы. Одна, правившая лошадью, была простая обывательница, другая, – видная, красивая дама, в глубоком вдовьем трауре. Заняв номер, подруги вышли пройтись по городу.
Узнав адрес интересовавшей ее новой капеллы, приехавшая вдова отделилась от подруги и прошла посмотреть на ярмарочную толпу. Здесь, в ряду больших палаток со сластями, её внимание было привлечено небольшим столиком с выставкой сладких пирожков и фигурных пряников. Столик с этим неважным товаром был накрыт скатертью безукоризненной белизны, и перед ним стояла молодая женщина, видимо не привыкшая к этому делу, рядом с помогавшим ей мальчиком, с старческим выражением лица.
– Какая встреча! – пробормотала про себя вдова. – Неужели это его жена, – Сусанна? – Она подошла ближе к столику. – Здравствуйте, мистрис Фолэ! – проговорила она ласково.
Сусанна изменилась в лице, узнав сквозь густой вуаль Арабеллу…
– Как вы поживаете, м-рис Кортлет? – спросила она сухо. Затем, заметив траур, прибавила уже более участливым тоном: – Что это? – вы потеряли…
– Моего бедного мужа; да. Он умер внезапно, шесть недель тому назад, оставив меня без всяких средств, хотя был для меня очень хорошим мужем. А ты что поделываешь, мой маленький старичек? Ты может быть, не узнаешь меня?
– Нет, узнаю. Вы та женщина, которую я считал было своею матерью, пока не узнал, что вы не мать мне, – возразил маленький старичек.
– Ну, пусть так. Не беда. В таком случае, я твой друг.
– Джу, – неожиданно обратилась Сусанна к мальчику, – ступай с этим лотком на платформу. Скоро должен придти еще поезд.
Когда мальчик ушел, Арабелла продолжала:
– Он никогда не будет красавцем, не правда-ли? А скажите, знает-ли он, что я его настоящая мать?
– Нет. Он замечает, что лежит какая-то тайна на его происхождении. Джуд объяснит все, когда ребенок будет постарше.
– Но я не могу понять, как вы пришли к этому занятию?
– Это только временное занятие, пока мы в трудных обстоятельствах.
– Значит, вы еще живете с ним?
– Да.
– Женаты?
– Разумеется.
– Есть дети?
– Двое.
– Я вижу, скоро и третий будет.
Сусанну передернуло от этих слишком бесцеремонных расспросов, и её нежные губы задрожали.
Разговорившись с Сусанной более участливым тоном, Арабелла спросила, почему она опять не взяла школы.
Сусанна покачала годовой. – Мне не дадут школы.
– Неужели из-за развода?
– Да, и по другим причинам. Нам нет надобности и желать этого. Отбросив всякое самолюбие, мы можем взяться за любое дело. Во всю жизнь мы еще не были так счастливы, пока Джуда не сразила болезнь…
– А, вот и мальчик возвращается, – продолжала Арабелла. – Мой сынок от Джуда.
Глаза Сусанны метнули искру.
– Вам нечего бросать мне это в лицо! – почти крикнула она.
– Ну, извините. Я хотела только сказать, что мне приятнее было-бы иметь ребенка при себе! Но я вовсе не желаю отнимать его от вас, хотя думаю, вам и своих довольно! Я знаю, что он в хороших руках, и я покоряюсь неисповедимой судьбе. Я дошла уже до более зрелого взгляда на вещи.
– Вот как! я сама желала бы дойти до такого взгляда.
– А вы попробуйте. Я не хвастаюсь своим пробуждением, но я не та, какою была прежде. После смерти мужа я поступила в хор и находила в этом большое утешение. Покинув Лондон, я живу теперь в Ольфредстоне с моей подругой, Эни. Я приехала сюда не для ярмарки; здесь будет закладка новой часовни в присутствии любимого лондонского проповедника. Вот на это торжество я и явилась. А теперь спешу к Эни.
Тут Арабелла простилась с Сусанной и пошла своей дорогой.
Часть VIОпять в Кристминстер
Поезд, в котором Джуд и Сусанна с детьми возвращались, после своих тяжелых скитаний, в Кристминстер, остановился у вокзала. Вся платформа была переполнена юношами в соломенных шляпах, встречавших молодых девушек, одетых в светлые и легкия платья. Сегодня был годовой академический праздник.
Оставив свой багаж, Джуд и Сусанна пошли по знакомой улице за потоком праздничной толпы. Подле колледжа было еще свободное местечко, и они заняли его в невольном ожидании академической процессии. В окружавшей толпе слышался говор, шутки и смех. Коляска за коляской подъезжала к крыльцу колледжа, и из экипажей торжественно выходили важные особы в красных мантиях. Небо подернулось тучами и сделалось багровым. По временам слышались раскаты грома.