– Из Австралии? – безучастно спросил Джуд.
– Да. Не мог ужиться там. Мать умерла, а он с двумя младшими только-что возвратился, приобрел коттедж подле нашего старого пепелища, и я занимаюсь теперь у него хозяйством.
Как только Арабелла ушла, встревоженный Джуд прошел к Сусанне, но на его стук не было ответа, и плотник, хозяин квартиры, сказал, что Сусанна по-видимому ушла в церковь Св. Силы, куда она часто ходила.
Было уже поздно. Джуд задумчиво пошел по направлению к церкви, в которой не бывал с очень давнего времени. Дверь была отперта – он вошел в церковь. Все было погружено в тишину и мрак. Но среди этой тишины слышался по временам какой-то глухой звук, похожий на сдержанные стоны иди рыдания. Половой ковер заглушал его шаги, и он пробирался в том направлении, в темноте, чуть озаряемой слабым мерцанием лампадки. Вскоре он заметил что-то черное, и снова послышались глухия рыдания. На полу лежала Сусанна.
– Сусанна! прошептал Джуд, нагнувшись над ней.
Она поднялась и обернула к нему бледное лицо.
– Чего ты от меня хочешь, Джуд, – проговорила она. – Зачем ты пришел? Я хотела остаться одна!
– Как можешь ты говорить это! – возразил Джуд с упреком и скорбью. – Зачем я пришел? Я хотел-бы знать, кто-же имел-бы право придти за тобою, если не я, я, любивший тебя более самого себя, более – о, много более, чем ты любила меня! Что заставило тебя уйти от меня?
– Пожалуйста, не критикуй меня, Джуд, я столько раз просила тебя об этом. Бери меня такого, какова я есть. Я жалкое существо, угнетенное всевозможными несчастиями! Я не могла вынести прихода Арабеллы. Она еще продолжает быть твоего женою, как Ричард – моим мужем! Потеря моих малюток открыла мне глаза! Убийство моих детей мальчиком Арабеллы было карой – законный убил незаконных. Что, скажи, что остается мне делать?
– Это ужасно! – воскликнул Джуд, едва сдерживая слезы. – Да пойми же ты, что неестественно и уродливо упрекать себя в том, в чем ты никогда не была виновата!
– Ты сердишься, Джуд, и потому не видишь вещей в их настоящем свете.
– Так пойдем со много, моя дорогая. Может быть, я пойму тебя.
Он обнял ее и поднял с полу. Она пошла с ним, отклонив его поддержку.
– Я не разлюбила тебя, Джуд, – сказала она ласковым и умоляющим голосом. – Я люблю тебя так-же, как всегда любила! Но я не в праве любить тебя.
– Я не понимаю тебя, Сусанна.
– Не будь все-таки жесток ко мне, Джуд, я ведь так несчастна! – продолжала Сусанна, рыдая, когда они выбрались на улицу. – Мне это невыносимо! Я ошибалась – я не могу рассуждать с тобою. Приход Арабеллы кончил все. Не издевайся надо мною: твои насмешки мне острый нож!
Он обнял и страстно поцеловал ее среди уличной тишины, прежде чем она могла помешать ему. Они шли, пока ни поровнялись с маленьким рестораном.
– Джуд, – обратилась она к нему, сдерживая слезы, – не возьмешь-ли ты себе здесь комнату?
– Пожалуй, если… если ты этого действительно хочешь. Но хочешь-ли? Я провожу тебя до нашей квартиры и выслушаю, в чем дело.
Он пошел с Сусанной. Дома она сказала хозяйке, что не хочет ужинать, и прошла наверх. Джуд пошел за него. Она подошла к нему и, протянув руку, сказала:
– Ну, прощай.
– Но, Сусанна…
– Ты ведь сказал, что исполнишь мое желание!
– Да. Хорошо… Быть может, нам лучше было расстаться с самого начала, когда мы не решались на женитьбу по церковному обряду.
– Во всяком случае, я рада, что ты это понимаешь. Я никогда не рассчитывала поступить так, как решила теперь. Я попала в свое фальшивое положение из ревности и возбужденного состояния!
– Но, надеюсь, и из любви – ты ведь любила меня?
– Да, но мне следовало во время остановиться и продолжать только дружеские отнопиепия…
– Но любящие друг друга люди не могут жить в таких условиях!
– Женщины могут, мужчины – нет, потому что не хотят. Средняя женщина выше среднего мужчины тем, что она никогда не возбуждает известных отношений, а только отвечает. Нам следовало жить в духовном, умственном союзе, – и только.
– Но человеческая природа не может изменить себе.
– За то она учит самообузданию.
– Конечно, если кто-нибудь из нас виноват, так это я.
– Нет – я. Твоя слабость состояла только в естественном желании мужчины обладать женщиной. У меня-же не было соответствующего желания, пока зависть не побудила меня выгнать Арабеллу. Я полагала, что должна из сожаления приблизить тебя к себе – мне казалось слишком эгоистично мучить тебя, как я мучила другого своего друга. Но я бы не вышла из этих границ, если-бы ты не поборол меня, внушив мне опасение, что вернешься к ней… Однако, не будем больше говорить об этом! Скажи, Джуд, согласен ты отпустить меня? А пока – простимся, Джуд, уходи к себе!
– Как? Я не могу даже остаться переночевать? Ах, Сусанна, жена моя…
– Нет, нет – не жена!.. Я в твоих руках, Джуд, – не тяни же меня назад, блого я ушла от своих прежних взглядов.
– Хорошо, я исполню твое приказание… Боже мой, какой я был эгоист! Может быть я погубил одно из глубочайших и честнейших чувств, когда-либо существовавших между мужчиной и женщиной!..
Он подошел к кровати и сбросил с неё на пол свою подушку. Сусанна смотрела на него, и склонившись у изголовья, тихо плакала.
– Ты не понимаешь, что это дело моей совести, а вовсе не отвращение к тебе! проговорила она, рыдая. – Ну, прощай Джуд, прощай…
– Прощай, – уныло повторил он.
По её просьбе, он обнял ее и поцеловал её заплаканное лицо. И оба они молчали, пока она ни повторила: – Прощай! При этом она деликатно отклонилась и, чтобы смягчить горе разлуки, сказала: – Мы останемся такими-же хорошими друзьями, Джуд, не правда-ли? И по временам будем встречаться. Забудем все это, и постараемся быть такими, какими были давно, давно…
Джуд не промолвил ни слова. Он вышел и спустился с лестницы.
Спустя несколько дней по одному из дальних предместий Кристминстера молодая женщина направлялась к дому, в котором поместился теперь Джуд Фолэ. Робкий стук послышался у двери его жилища.
Был вечер и потому он оказался дома; точно по вдохновению он вскочил на стук и бросился сам к двери.
– Не желаете-ли пройтись со много? Я не хотела бы входить. Мне надо поговорить с вами и пройти вместе на кладбище.
Слова эти произносили дрожащие уста Сусанны. Джуд надел шляпу.
– Вам не безопасно выходить, предупредил он. – Но если вы не хотите входить…
– Да, не хочу. Я не задержу вас долго.
Джуд был слишком взволнован, чтобы решиться заговорить первым. Ей тоже расстроенные нервы не давали сосредоточиться и овладеть собою, и они довольно долго шли среди нависшего тумана, подобно теням, без звука и жеста.
– Я хочу заявить вам сама, – вдруг заговорила она неровным, обрывавшимся голосом, – чтобы вы не узнали об этом стороною. Я возвращаюсь опять к Ричарду. Он так великодушно согласился простить мне все. Он узнал о нашем разрыве и прислал мне очень милое письмо, из Мэригрина.
– Возвращаетесь?
Ошеломленный этим неожиданным заявлением, бедный Джуд начал горячо протестовать, что то доказывать, в чем-то уверять… Но Сусанна была непреклонна, и как-бы в утешение предложила ему принять обратно Арабеллу, отплатить ей добром за зло и пожалеть ее, несчастную женщину, желающую исправиться.
Джуд безнадежно покачал головою. Глаза его были влажны. Горе видимо расстроило её способность рассуждать.
– Все это один вздор, – проговорил он резко. – Это фальшь, разврат и больше ничего! Я теряю всякое терпение. Разве вы любите его? Сами знаете, что нет! Это будет какая-то фанатическая проституция, да, прости, Господи, мое согрешение – вот что будет из этого!
– Я не люблю его – это правда, в которой я признаюсь со всей глубиною раскаяния! Но чувство придет со временем. Видите, я призналась вам во всем. Я не ожидала, что вы будете так грубы со мной за это! Я хотела просить…
– Отпустить вас?
– Нет. Прислать мне мои вещи, если можете.
– Отчего же, – я пришлю. Но разве он не приедет за вами – или не желает снизойти до этого?
– Я сама не допущу. Я иду к нему добровольно, как добровольно и ушла от него… Джуд, я должна проститься с вами! Но мне хотелось, чтобы вы прошли со много на кладбище. Пусть наша разлука состоится там – в виду моих детей, умерших для моего вразумления.
Они повернули по направлению к кладбищу. Подойдя к своей могилке, они остановились.
– Вот здесь мне хочется расстаться, – сказала она.
– Да будет так! – проговорил Джуд.
– Не считайте меня бессердечной из-за того, что я действовала по убеждению. Ваша бескорыстная преданность мне беспримерна, Джуд! Ваше общественное падение, если вы и пали, скорее в пользу вам, нежели в укоризну. Вспомните, что лучшие и величайшие характеры в человечестве суть те, которые не ищут мирских благ. Всякий человек, преуспевающий в жизни, более или менее эгоист. Падает только несчастный… «Любовь не ищет своего». Этот священный стих пусть будет всегда напоминать нам нашу любовь, и на нем мы расстанемся друзьями. Бессмертные слова будут ярко гореть человечеству, когда исчезнет вся приставшая к нему внешняя обрядность… Не будем умствовать. Прощайте, Джуд, мой собрат по греху и мой верный добрый друг!
– Прощай, моя непонятная жена, прощай! – откликнулся Джуд…
В этот вечер они расстались.
На следующий день обычный туман все еще застилал город. Едва было можно различить в этой мгле маленькую фигурку Сусанны, шедшей на станцию железной дороги.
Джуду не хотелось в это утро идти на работу и он вышел в таком направлении, чтобы не встретиться с Сусанной. Вскоре он направился к таким трущобам и вертепам, где еще никогда не бывал, и где царили вопиющая нищета и всевозможные болезни. Ему хотелось развеять свою тоску…
На другой день, на окраинах Кристминстера – далеко от прежней квартиры Джуда, в дождливый вечер Арабелла в поношенном бедном платье разговаривала с Джудом, на крыльце теперешнего его жилища.