еть пока не представилось, нужно это сделать. На одной руке памятный по рождественской игре перстень, а на второй — приметное кольцо с неизвестным ему голубым кристаллом.
Пока он на неё глазел, она подошла к столу. Тем временем Себастьяно моргнул, и рядом с ним из ниоткуда появились стул и еще один прибор. Впрочем, все они тут же поднялись и приветствовали её.
— Доброе утро, господа. Очень хорошо, что я застала всех вас разом, — улыбнулась Элоиза.
— Так это несложно, — хмыкнул Карло. — И вам, кстати, доброго утра, и еще с возвращением. Садитесь, пожалуйста.
— Господа, мне нужно сказать вам несколько слов, а говорить их лучше стоя и глядя в глаза. Я хочу принести вам свои извинения за свое крайне неприглядное поведение на прошлой неделе, коему вы все были свидетелями.
— Да ладно, донна Эла, вы неслабо расширили наш кругозор, а местами, я подозреваю, и словарный запас, — расхохотался Карло.
— Он прав, донна Элоиза, мы все на вас не обиделись нисколько, — вдруг улыбнулся Лодовико. — Поэтому ваши извинения приняты и инцидент исчерпан.
— Про словарный запас — это к моей сестре Лианне, я не специалист, — покачала головой Элоиза. — Отец Варфоломей, а вы что скажете?
— А я, честно говоря, любуюсь вашим внешним обликом. Вы, как никто, умеете создавать образ интересный и волнующий. С вас сейчас можно написать портрет, стилизовать его под модерн и с успехом морочить головы ученой искусствоведческой общественности, — усмехнулся он.
— Займись, — рассмеялся Себастьяно. — Элоиза, вы нынче утром предпочитаете гренки или омлет?
Элоиза явно зависла.
— Донна Эла, голосуйте за омлет! Он вкуснее! Он желтый и с сыром, — Карло уже было собрался исполнить оду омлету, но Лодовико невежливо потянул его за воротник.
— Пошли, ленивец. Кофе догонишься в кабинете за работой, — встал сам и поднял Карло.
— Кстати, я тут пыталась несколько дней пить кофе без сливок, — скорчила гримаску Элоиза.
— И как оно? — на лице Себастьяно был живейший интерес.
— Не так вкусно, как со сливками, — ответила она. — Поэтому ничего не изменилось.
— А я привык, — пожал он плечами. — Вы не передумали приходить ко мне пить кофе и получать информацию?
— Нет. Эта информация мне будет очень нужна, — просто ответила она.
Тут ей принесли тот самый омлет с сыром, Себастьяно позвонили, он распрощался и умчался, а самому Варфоломею уже пора было идти кормить Чезаре. Поэтому он тоже распрощался до ближайшего совещания и отбыл, захватив предварительно деликатесов для кота.
28. О Нарнии и о сотрудниках
* 55 *
Элоиза закрыла файл, зажмурилась и потянулась. Неделя отпуска подействовала на неё самым благотворным образом — голова соображала идеально, настроение было отличным, утро прошло, как песня. Она была искренне рада видеть брата Франциска и своих сотрудников, по крайней мере, половину из них. Сначала она по-быстрому обсудила с Донато Ренци и братом Франциском работу отдела на прошедшей неделе и текущее-важное, потом сходила на совещание к кардиналу, где тоже была рада видеть всю местную верхушку, и с удивлением обнаружила, что все они ничуть не меньше рады видеть её. После совещания она зашла в кабинет к своим сотрудникам и назначила каждому из тех, с кем еще не поговорила, время для беседы об их непосредственных задачах. Посмотрела на каждого внимательно, прочла спокойную готовность у Иво ди Мори, браваду у Филиппо Верчезы и панику у Джулианы Уильямс. Вернулась к себе, написала пару писем и отправилась в службу безопасности за информацией, кофе… и за парой теплых взглядов тоже, да.
— Здравствуйте, донна Эла! — Октавио Гамбино пулей вылетел из-за компьютера, стоило ей только заглянуть в приемную Марни, и распахнул ей дверь в кабинет. — Монсеньор, пришла госпожа де Шатийон.
Себастьен оказался у порога.
— Проходите, — пригласил её внутрь и запер дверь.
— Стоит ли запирать дверь, монсеньор?
— Чтобы Октавио не сомневался, что мы именно работаем? — рассмеялся он. — Уверяю вас, он вот прямо сейчас приложит ухо к замку и будет слушать. А если мы не запремся, так будет слушать, не вставая с места, ещё и в щёлочку подсмотрит.
— И вы это терпите? — удивилась она.
— Я имею это в виду. Садитесь, будем смотреть всякое и разное. Кофе, сливки, пирожные? Я не знал, каких вам сейчас захочется, и попросил всех, какие есть.
— Спасибо, — она села и улыбнулась ему.
— Элоиза, расскажите, а к чему сегодня такой торжественный вид? Нет, не подумайте, я не против, мне просто любопытно. Обычно вы в рабочее время выглядите очень строго.
— О, к тому много поводов. Но главный, наверное, вот в чем. Я же — как это говорится? — существо в броне и в башне? — так сегодня это определенно броня.
— А эти ваши украшения в волосах… памятные мне по одной нашей с вами странной встрече. Вы ведь вчера сказали, что надеваете их только на какое-нибудь торжество? Или в оперу?
— А вы вчера натолкнули меня на одну интересную мысль, я решила её сегодня осуществить.
— Расскажете?
— Непременно, но — когда уже будет известен результат.
— Элоиза, мне немного тревожно. Вы явно стоите на поле боя, разыгрываете какую-то комбинацию и молчите. А вдруг вас нужно будет подстраховать?
— Не нужно. Я справлюсь. Возможно, какой-то результат будет уже к вечеру. А сейчас я вся внимание — рассказывайте, что узнали ваши сотрудники о моей барышне.
Сотрудники работали очень тщательно и справки содержали исчерпывающую информацию. Когда встала утром, где и чем завтракала, во сколько пришла в офис и так далее. Во сколько покинула рабочий кабинет (да-да, Донато Ренци сказал, что все время отпрашивалась пораньше) и куда направилась после. А дальше было два варианта — либо на свидание, либо… вот, вот оно! Что-то такое Элоиза и предполагала. Трижды Джулиана в компании Паолы Перини ездила на окраину и там посещала некую Джузеппину делла Рива, проживающую в собственном доме, и по сведениям, полученным от соседей, знающуюся с нечистым и занимающуюся колдовством. Дважды это случилось в первую неделю после каникул, и один раз — в тот день, когда Элоиза всё бросила и сбежала в Париж.
— Скажите, вы это искали? — Себастьен заметил, что она перестала листать документ.
— Да, я подозревала что-то подобное. Скажите, а можно побеседовать с этой дамой на предмет получения информации о моей выдающейся сотруднице? Узнать, каким образом к ней обычно попадают на приём, и я либо сходила бы сама вечерком, либо кто-нибудь ещё, я бы дала защиту на всякий случай?
У него загорелись глаза.
— Поехали вечером!
— Не сегодня, завтра. И нужно будет побеседовать с госпожой Перини. Это правда, что она не слишком ценная сотрудница? Бернар Дюран не обидится на нас? Её же придется уволить, я полагаю.
— Думаю, не обидится. Он пару раз высказывался, что бывал ею недоволен, и держит её до первой проблемы.
— Тогда решено. Я предлагаю побеседовать с ней завтра в конце рабочего дня, а потом изолировать её на некоторое время.
— Почему завтра?
— Потому, что сегодня я хочу дать Джулиане Уильямс свободу действий. В последний раз. И если она воспользуется шансом так, как я думаю, то завтра вечером вы будете связываться с её отцом и приглашать его забрать обратно своё сокровище.
— Тогда нужно следить за ней особенно тщательно?
— Если она соберется ещё раз посетить означенную госпожу делла Рива, хорошо бы получить доказательства того, что она там была и общалась с хозяйкой. Фото, видео… Это возможно?
— Да.
— Тогда пришлите ко мне после обеда тех, кто этим займется.
— Вы дадите инструкции?
— И защиту тоже, это может быть нужно. Что обозначает этот ваш взгляд?
— Восхищение, ничего больше. Я очень не люблю быть в ситуации, когда от меня не только ничего не зависит, но я еще и не в курсе происходящего, но, кажется, я готов вам довериться сегодня.
— Спасибо, — она даже слегка растерялась. — Я вечером все расскажу, правда. А вдруг я снова что-то проспала, прошляпила или не заметила? И все на самом деле не так? Вечером же будет понятно. Но мне приятно, правда.
— Я рад. Скажите, у вас ещё много дел до обеда?
— Честно говоря, нет. Я не знала, сколько времени займет выяснение интересных мне обстоятельств. Все дальнейшие планы — уже на потом.
— Вот и отлично. Тогда я сейчас вам кое-что покажу, — он поднялся из-за стола и поманил её за собой к шкафу.
Обычный такой шкаф. Ну, то есть, в стиле его ультрасовременного офиса, весь такой кобальтово-синий и сверкающий.
— У вас есть скелет в шкафу? — поинтересовалась она, подойдя. — Или там хранятся документы со страшными тайнами?
— Нет, скелет — это не так интересно, на мой взгляд, — подмигнул он.
Внутри шкаф оказался пуст, зато в его задней стенке обнаружилась еще одна дверь. То есть, задней стенки как таковой, просто не существовало, а дверь была в стене. Маскировочный шкаф же был просто привинчен и к стене, и к полу.
— Ой, — сказала Элоиза. — Это что, Нарния?
Неожиданно!
— Нет. Или да, как сказать, — он открыл дверь прикосновением (что ли супер-замок, настроенный на его ладонь?) вошел и пригласил её войти тоже.
За дверью оказался балкон.
Такой длинный балкон, вероятно, во всю длину стены его офиса, и шириной метра два. На балконе стоял диван (конечно, кожаный), и столик (конечно, стеклянный). На столике лежал выключенный ноутбук. Внешняя стена представляла собой большое сплошное окно, выходящее в сад его высокопреосвященства.
— Что это, Себастьен?
— Это место, куда можно сбежать на четверть часа или чуть больше, чтобы остаться наедине с собой, если работа или еще какой зверь слишком сильно держит за горло.
— Вы выкроили его из своего кабинета?
— Это сделал еще мой предшественник, правда, он не догадался разобрать стену и устроить окно. Стекло снаружи зеркальное, кстати. Так что никто никогда не увидит, что я здесь… и с кем я здесь.