Неожиданно для него винт вертолета начал замедлять вращение. Любой военный летчик знал, что двигатель нельзя заглушать – может потребоваться быстрый взлет. Винт вращался все медленней, тучи песка осели на землю. Открылась боковая дверь, оттуда выпрыгнул человек в военной форме и летном шлеме. Чуть подождал, потом помог другому человеку выйти из вертолета.
Этот человек был пожилым, с копной седых волос. Он походил на банкира, был одет в синий костюм-тройку с белой рубашкой и красным галстуком. Макд не знал, как воспринимать этот театральный выход, но опустил пистолет и подошел к передней двери. Пожилой джентльмен тем временем переходил через асфальтовую дорогу. Член экипажа вертолета остался на месте.
Макд осторожно распахнул дверь и вышел на крытую переднюю веранду, держа пистолет так, чтобы нежданные гости его видели.
– Это достаточное расстояние, – сказал он, когда незнакомец подошел к ближайшей кромке дороги.
– Уверяю вас, мистер Лоулесс, при моем слухе нет.
– Кто вы?
– Меня зовут Лэнгстон Оверхолт-четвертый. Я был начальником Хуана Кабрильо в ЦРУ, и, боюсь, нам нужна его помощь.
Макд вспомнил, что председатель упоминал своего бывшего начальника, говорил, что этот легендарный разведчик нанимал Корпорацию для многих тайных операций. Поставил пистолет на предохранитель и сунул его за пояс шортов сзади.
Они встретились на середине газона, и Оверхолт настоял на рукопожатии.
– Очень хорошо, что вы с семьей здесь, – сказал он, протягивая документы.
Ветерану «холодной войны» было под восемьдесят, но он по-прежнему отличался острым умом. Управление держало его в штате, хотя он давно перевалил за пенсионный возраст, как заслуженного разведчика, смыслящего в шпионаже лучше, чем нынешняя поросль вундеркиндов когда-либо сможет узнать.
– Откуда вы знаете, кто я? – спросил Макд.
– Хуан сказал, что нанял вас, и сообщил, что случилось с вашей дочерью. Бортовой номер самолета Корпорации был замечен в Хьюстоне. Я догадался, в чем дело, когда прочел в «Таймс-Пикаюн», что в тот день, когда вы прибыли, трое неопознанных наркоторговцев сгорели в доме во время пожара. Вылетел в Новый Орлеан, пришел в дом ваших родителей, а когда они не ответили на звонок, спросил о них соседку. Сказал очаровательной и разговорчивой миссис Керби, что, наверное, вы все поспешно уехали на отдых, и спросил, куда вы могли отправиться. Она любезно ответила, что вы иногда пользуетесь пляжным домом старого друга, некоего Дэвида Вернера. Адрес я нашел в поземельных книгах за десять секунд.
Макд расстроился. Второпях он не попросил соседей молчать о том, что они поехали в коттедж Вернера. Оверхолт нашел их, не пролив и капли пота.
«Для Джона Смита это было бы так же легко», – угрюмо подумал он и мысленно выругал себя за оплошность.
– Впечатляюще, – произнес Макд вслух.
– Сынок, я учился шпионажу у самого Аллена Даллеса. Знаешь, где находится «Орегон»?
– В Монте-Карло.
– Превосходно. Боюсь, мне придется попросить вас прекратить отдых и лететь со мной. Время не терпит.
– Куда мы летим?
– В Пенсаколу, на базу морской авиации, где, если мой коллега был удачлив, нас ждет самолет, чтобы доставить вас на «Орегон».
– Почему такая спешка?
– Прошу прощения, мистер Лоулесс, но я должен настоять, чтобы мы вылетели немедленно. Объясню все в воздухе.
«Если восьмидесятилетний человек пролетел через полстраны, значит, – понял Макд, – тут что-то очень важное».
– Дайте мне минутку.
Он повернулся и с удивлением увидел, что отец не послушался: родители и дочь теснились в дверном проеме, глазея на вертолет и необычного гостя. Все трое будто знали, что Макд улетит с этим человеком. У Полин и Кэй глаза были на мокром месте, отец сжимал челюсти, еле сдерживая слезы.
Прощание было мучительным. Оверхолту было больно за ним наблюдать, тем более он знал, что маленькая Полин только что вернулась в семью.
Через пять минут оба сидели в вертолете: на голове шлем с каналом секретной связи, чтобы не мог подслушать экипаж вертолета. Бортмеханик демонстративно не обращал на них внимания, когда вертолет поднялся и быстро полетел на восток, к военно-морской базе.
– Хочу еще раз выразить вам благодарность, мистер Лоулесс, – заговорил Оверхолт. – Я понимаю, вам хотелось подольше побыть с родными.
– Можете называть меня Макдом.
Оверхолт осмыслил странное прозвище и кивнул.
– Хорошо, Макд. Несколько дней назад в Белом доме произошло нарушение системы безопасности, в том числе наших ядерных кодов. – Он поднял руку в останавливающем месте, предвидя вопросы. – Это была демонстрация того, что наши самые светлые умы наконец определили как машину, именуемую «квантовый компьютер». Знаете, что это?
– Сейчас это теория, но со временем будут изготовлены такие, что нынешние покажутся такими устарелыми, как вакуумные электронные лампы.
– Совершенно верно. Однако это далеко не теория. Один такой уже использовался, чтобы проникнуть в компьютеры АНБ и разузнать самые секретные в мире комбинации цифр. С этой демонстрацией поступил перечень требований: чтобы мы вывели войска из Афганистана и со всего Ближнего Востока, освободили заключенных в Гуантанамо, прекратили помощь Израилю и все такое прочее.
– Это «Аль-Каида»? Очень похоже на их манифест.
– Пока неизвестно, но считается невероятным по причинам, которые сейчас объясню. Президент ничего не предпринял, и на другой день в то же самое время пришел факс с заявлением, что на руках президента будет кровь. Через несколько минут экспресс «Асела» столкнулся с другим поездом. Более двухсот погибших.
– Господи. Я слышал об этом по радио. Сказали, несчастный случай.
– Нет, – отрезал Оверхолт. – Это был умышленный акт терроризма.
– Что мы будем делать?
– В том-то и загвоздка. Неизвестный террорист знает каждый наш ход, потому что может проникнуть в наши системы связи – наземные линии, сотовые телефоны и все, что проходит через спутник, включая военные сообщения. Говорят, этот компьютер может дешифровывать наши самые сложные коды. Мы не в состоянии мобилизовать вооруженные силы, не сообщив ему об этом. Поэтому наши сообщения должны передавать курьеры, а корреспонденцию надо печатать на пишущих машинках. Мы практически вернулись к началу игры. Со мной встретилась Фиона Катамора. Ее в прошлом году спасла Корпорация, и она хорошо запомнила председателя. Поскольку руки у нас связаны, мы хотим напустить Хуана и остальных ваших головорезов на этого террориста.
– Понятно. Вы не можете позвонить ему, потому что этот тип узнает.
– Совершенно верно, мой мальчик. Я передаю сообщение тебе, ты доставишь его на «Орегон», и таким образом мы минуем средства связи. Даже полет, который мы устраиваем для тебя, организует морской капитан из Пентагона. Он вчера вылетел в Пенсаколу с указом президента.
– Президент знает о нашей миссии?
– Косвенно. В курсе, что мы что-то задумали. Но чем меньше деталей станет известно, тем лучше. Мы вводили в группе режим строгой секретности, чтобы никто случайно не обмолвился по телефону или по электронной почте. Человек, организующий тебе самолет, понятия не имеет, кто полетит на нем и зачем. Скажешь Хуану, что он должен установить местонахождение компьютера и уничтожить его, – продолжал Лэнгстон. – В противном случае я опасаюсь за судьбу нашей великой страны. Этот человек заявляет, что ценит жизнь, поэтому не использовал свои ужасающие возможности, чтобы уничтожить нас сразу, но Ближний Восток может взорваться тут же, если враги Израиля узнают, что это ослабленное государство. И без нашей военной помощи в Пакистане через несколько месяцев воцарится режим, сходный с талибаном.
– Как нам связываться с вами? – спросил Макд.
– Пока не знаю. Напрямую нельзя.
Макд понял, что проблема Оверхолта совпадает с проблемой Корпорации. Это поразило его, и он чуть не закричал во весь голос:
– Господи! Гунаван Бахар.
– Кто-кто?
– Тип, поручивший похитить мою дочь. Это он вынудил меня шпионить на борту «Орегона». Он почему-то боится Корпорации, и я думаю, дело в этом. Черт возьми, мистер Оверхолт, вы – тот канал связи, которого он не предвидел.
На лице разведчика появилось смущение.
– Этот Бахар стоит за созданием квантового компьютера, – продолжал Макд. – Теперь все понятно! Компьютеры на нефтяной платформе. Это, видимо, его первая попытка раскрыть все наши коды. Должно быть, не сработало, и его люди усовершенствовали машину.
Макд раздирало любопытство: имеют ли отношение к суперкомпьютеру кристаллы, которые они нашли в шахте. Но он не стал упоминать о них, потому что сейчас это не имело значения.
– Он знал, – продолжил Макд, – что, когда у него появится квантовый компьютер, ни наше правительство, ни любое другое не сможет ничего с этим поделать. Но Корпорация… Он понимал, что мы для него угроза, если узнаем о его планах. Ему сразу станет известно, если и когда нам объявят тревогу. Он может блокировать судно от получения приказов от вас. Способен квантовый компьютер на такое?
– Думаю, способен.
– Но вы перехитрили его, прилетев ко мне. Мы знаем, кого и что искать, а Бахар не имеет понятия, что мы приближаемся к нему. Думал, может следить за нами, используя меня, и сумеет нас изолировать, но этому не бывать. – Внезапно ему пришла в голову мысль, и оптимизм угас. – Он поймет. Вот черт!
– Что? Как?
– Когда похитители не выйдут на связь, он поймет, что я вызволил Полин и больше не его шпион.
Лэнгстон не зря прослужил в ЦРУ больше пятидесяти лет. Соображал быстро.
– Я полечу опять в Новый Орлеан, поговорю с начальником полиции. Расследование приведет его к аресту и признанию наркоторговца, напавшего по ошибке не на тот дом и убившего троих человек. Перед камерами попозирует полицейский в штатском. Да и те, кто расследует пожар, найдут в золе тело маленькой девочки.
– Превосходно, – произнес Макд, поражаясь старику.
Оверхолт взял папку с соседнего сиденья и вручил ее Лоулессу.