Подняв лапки к верху, отпускаю воительницу. Используя момент, обращаюсь к Кате и девочкам с просьбой досконально расписать на листке бумаги правила, а затем, вечером, с Марией передать мне. «Вы ещё поиграете в волейбол, девчонки» — кинул я им напоследок, и некоторые из них тут же уловили мой посыл, ответили улыбками. Да, в чистой схватке, в ненужном бою, им никогда и никак не превзойти амазонок, этих женщин с животными инстинктами и такой же силой. Здесь и сейчас мы на их поле боя, в их условиях, и, так как я не видел у кошек других развлечений кроме как заёбывать друг друга, появление игры наподобие волейбола может очень сильно улучшить досуг, да и, в общем, быт. Они думают только о ебле, еде и своей силе. Попробуем добавить к этим трём столбам маленький такой, развлекательный, декоративный столбик.
Добрыня задерживался, то ли я упустил его, то ли дед внезапно вспомнил юность и решил сделать кошкам хорошо, непонятно. Да и отвлекать старика, честно говоря, не хотелось. Такое дело требует солидарности и времени. Пообедав без бати, на пляже, решил принять участие в детской пародии игры, где толпа мелких девочек просила покидать им палу, в хорошем смысле этого слова. Данная игра пришла к ним от Чав-Чав, где за то, что самая быстрая и сильная принесёт самцу палку, следовало благодарить комплиментом или же поглаживанием головы. С полчаса поигравшись с детишками, пиная камень под ногами, возвращаюсь к работе, а именно, креплению кусков оторвавшихся от самолёта железяк к палкам, прутикам и прочим. Добрыня обещал показать мне мастер-класс по изготовлению оружия из ничего, но так как его рядом не было, пришлось взяться за это самому. Эх, два часа в пустую, естественно, у меня ничего толкового не вышло. Самой лучшей поделкой стал нож из куска железа, обмотанный сначала верёвкой, потом кожей, а потом опять верёвкой. И это был даже не нож, а скорее заточка, которую по окончанию изготовления у меня отняли.
Ну, не хуй взять с того, с кого не хуй взять. Тупой, слабый, опять тупой, ещё и курьер. Мой максимум это… не знаю, тёрку изобрести или детские качели, привязанные к дереву. В лучшем случае, могу сделать самокат, но даже под угрозой смерти не стану. Ибо ненавижу этих долбанных самокатчиков всеми фибрами души. Сама техника шикарна, но вот люди, самоубийцы хуевы, вообще по сторонам не смотрят. Хотя часть из них всё же нормальная, эх… Чё это я на райском острове и о работе думаю. Может позаёбывать кого, пока дед не пришёл? Взглядом обвёл огромное множество кандидаток. Бери хоть сейчас, прям любую, сгибай — доставай, а там… О, а может следует обработать Ахерон? Сделав её приближённой, подстелив под себя, смогу… Ничего не смогу. Она полностью подчинена той гром-бабе с красным пером в волосах. Женщину-шаманку, чьего лица я не видел, вообще опасно пробовать охомутать, ведь нет никого опаснее религиозных фанатиков. Тогда кто остаётся? Та двухвостая малышка, дочь их вождя или вождицы, кажется её звали верховной матерью. Стоит взяться за неё, однако, если учесть её статусность, велик шанс, что меня просто поматросят, получат необходимое и бросят. Тогда нужен кто-то простой, слабовольный, легко поддающийся дрессировке, та же мелкая кошка, которой я сегодня не вижу рядом. Стоит использовать её затюканность, влюбить в себя, вытянуть всю доступную простому рабочему классу информацию, а после, узнав их мелкие секретики, браться за других. Так, по пирамиде, начав с малого, рано или поздно подготовленный я доберусь до их будущей лидерши, молодой двуххвостой, а после поставлю её на колени «внезапным» стояком. Главное до этого момента понять как, куда и как часто сувать. Как правильно доставлять девушке удовольствие, чтобы та не просто кайфовала, а потом захотела ещё и ещё. Сук… ну и задачку я для себя выбрал, кажется, совсем не по моему уровню. Вот Добрыня, он наверняка бы справился, кстати, о нём… Краем глаза замечаю его, вижу как дед, прихватив кошку за руку, через бедро, в броске стремится познакомить женское тело с песком.
Чё ты, блять, творишь⁈ У меня паника, шок, сидя на своём холме, тут же подорвался с места. Просочившись сквозь двух зазевавших от увиденного конвоиров, под крики спохватившихся и отстающих, кинулся в низ по склону. Зачем, сука, дед, зачем ты это сделал⁈
Баба, пустив слюни, быстро отошла от удара, оторвала голову от белого песка, кинув на деда недовольный взгляд. Кошка дернулась, но поздно. Старик насел сверху, плюхнулся своим задом чуть ниже её сисек и занёс могучий кулак. Пиздец, если ударит, если таким втащит ей, то может и нос в череп вдавить.
— Не надо! — Кричу я, спотыкаясь, кувыркнувшись, башкой вдарившись о какой-то корень и тут же, с земли подскочив на ноги, вновь кричу. — Не бей!
С песка, запыханными, на меня глядят два красных лица. Кошка, чьи руки прижаты к телу, под пухлым туловищем деда. И сам Добрыня, опустивший кулаки. Они оба скалятся, девки вокруг в ахуе, кошки в ахуе, а я, у меня опять течёт кровь, но только с локтя. Сука, да чё здесь происходит?
— Малой, я победил! — Поднял руку дед, встаёт с бабы.
— Он и вправду победил. — Усмехаясь, подтверждает кошка.
— А значит мы пойдём искать твои баллоны. — Поднимается с колен дед, после чего протягивает руку кошке. Та скривилась, всего на секундочку, а после, рассмеявшись, приняла руку помощи и поднялась.
— Будь я проклята, меня и вправду уложил на лопатки старый самец.
Короче, это был бой за право отправиться искать лекарство, мою сумку и другие вещи. Естественно, меня никто на эту задачу не отпустит, да и деда тоже обманули. Эта кошка, она просто искала повода помериться силой с гордливым стариком, хотела поставить его на место и по итогу оказалась под ним. У них в возрасте разница лет этак шестьдесят пять, но, ГРУшник её в борьбе скрутил, и даже тогда, уже при мне, да и при всех, она попросила реванша, их поединок не продлился и двух минут. Добрыня мог её гнуть, мять, да и ебать-то в принципе в любой удобной позе. Проиграл лишь в четвертой схватке, когда внезапно у него, от резкого движения, защемило спину. Только тогда, забравшись за спину и приставив когти к горлу, кошка успокоилась и даже извинилась, принявшись натирать деду спину какой-то местной мазью. В общем и целом ничего не изменилось, кроме количества стражи вокруг Добрыни.
Целый отряд из десяти самок, отправился на пляж искать любые возможные вещи, упавшие на землю с небесной птицей.
Мда, и к чему был этот цирк? Они просто подрались и довольны! Никогда не понимал таких людей, как вообще насилие может приносить хоть какую-то радость. Весь день с батей мы делали инструменты, потом полвечера выбирали место для будущих грядок. И в конце меня опять заставили пить. Сначала за спецназ, потом за ВДВ, затем… уже в принципе было пофиг. Он накачал меня, напоил, потом, всю ночь, до того, как я отключился, рассказывал о том, о чём не хотел говорить трезвым. Странные они, эти военные. Наверное, ещё даже больше странные чем эти вечно голодные до мужчин и в то же время крайне сдержанные кошки.
Глава 12
Лишь полное отсутствие алкоголя сдержало старика от продолжения попойки. Вчера, вернее, этой ночью он пил, щупал, трогал всё, что только мог и позволяли. Любая другая баба в нашем мире, возможно, откусила бы ему руки по локоть или разбила бы об голову что-то тяжёлое, но не кошки. Как же им это нравилось! Как же они тянулись к нему, лащились, каждый палец старому херу за внимание облизывали, и не только палец. В общем и целом, очнувшись с утра, я ещё около получаса извращённо скалился, глядел в потолок и радовался. Да, хоть мы и попали в полную задницу — самолёт разбился, дома остались сёстры… но я радовался. В общем и целом, для возвращения я не мог сделать ровным счётом ничего. Мне не требовалось вставать на работу затемно, не было счетов за квартиру, коммуналку; даже готовить по факту незачем. Валяясь в кровати, понимая, что любую местную красавицу можно поставить раком по щелчку пальцев, впервые в жизни я ощущал себя арабским шейхом или его золотым чадом. Чувство невероятное, да только чужое мне.
Бесспорно, в ситуации, в которой я оказался, можно на всё забить, прожить жизнь так, как мечтают множество мужчин. Я бы очень хотел опустить руки, забыть о прошлой жизни, начав в этом месте новую. Вот только есть дом, есть две сестрички, хоть и умные, но в то же время совсем глупые. Одна в меде, будущий стоматолог, другая вот-вот школу закончит и тоже учиться пойдёт. Батьку своего я никогда не знал, мать вылечить, поднять с постельной койки — я тоже в своё время не смог. Вот и пожинал плоды, вспоминая счастливые дни, когда был свободен, играл в компьютер, бесился с мечом во дворе с пацанами… Об этом оставалось только вспоминать и думать, как сделать жизнь младших сестер чуточку лучше, чем ту, которую получил я. «Вставай, Лёшка, вставай…» — пытался замотивировать себя я. — «Нас ждут великие дела…»
С утра, умывшись по требованию кошек, полив и удобрив неизвестный кустик, что рос неподалёку от моего шатра, мы с дедом взялись за работу. Как оказалось, не такую уж величественную, но действительно очень важную. Общественные туалеты или хоть что-то отдалённо напоминающее их. Именно с такой просьбой обратилась одна из «дочек» к Добрыне. В отличие от меня, батя являлся человеком компанейским. Постоянно чего-то добивался, с кем-то о чём-то говорил, что-то делал, а если не мог — обдумывал, как сделать. Человек с огромным опытом, с лёгкостью располагал к себе окружающих и, поглядывая на меня, слегка с издевкой говорил: «Я сделаю из тебя мужика». Мне подобные колкости не особенно нравились, но сам человек, то, как он приподносил информацию, объяснял, что надо и как это сделать, подкупало. Батя — он и в арфике батя. Будь у меня под боком такой, эх… а впрочем, не важно. Историю не перепишешь, и жизнь заново не проживешь. Следует пользоваться тем, что приготовила злодейка судьба.
Позвав «Святую Марию», узнав мнения девочек и их просьбы, от идеи общественного туалета пришлось отказаться. Они хотели что-то нереальное, чуть ли не с биде, и, поставь мне такие требования, я бы, наверное, на хрен послал. Я, то, наверное, а дед напрямую вдруг взял и послал.