Мысленно удалось отключить голос Рабнир в голове. Насладиться пением птиц, жужжанием ручья, шумом хрустящих под ногами веток. Очередная извращенка, блять.
По возвращению в деревню, а оно было недолгим (Добрыня поблизости построил свой Пионерский лагерь и даже провёл к нему удобную дорожку), попадаю на свой любимый пляж. Сегодня сервис вокруг меня в разы улучшился по сравнению с позавчера и тем более до этого. Пробитый кокос с пластиковой трубочкой, бананы, еда от свежей рыбы и до жареного мяса непонятного происхождения. Видимо, кто-то из наших баб пал под давлением племени Кетти, рассказал всё, что знает о нашем мире, передал жадным до мужчин кошкам стратегические данные, а те, используя власть и ресурсный аппарат, взялись за дело со всей серьёзностью. Не исключено, что моя сегодняшняя ночь с дочерью вождя тоже оставила во всем этом свой след.
Заебись быть звездой, в центре внимания, всеми желанным, всеми любимым. Находясь среди кошек, тех, кто обожал и желал меня каждую минуту своей жизни, я наконец-то начал это принимать. Приятное чувство, в нём легко потеряться, забыться. К хорошему быстро привыкаешь, а ведь во всей этой райской пелене, стене из удовольствий, есть и другая сторона. Не особо приятная, тяжёлая: ведь всё, что на моём столе, кто-то добыл, приготовил, принёс. Почему-то, рассуждая об этом и распивая необычный сок кокоса, я вспомнил именно о тёте Вере. Нашем вечно позитивном, готовом к действиям, рабочем человечке. Все сейчас трудятся, жопы рвут, как бы пошло это ни звучало, а ты… Алексей… ебырь-террорист, сидишь как царь во дворце, да кокосы попиваешь. Совести нет! — в уме кричу на себя, заставляя двигаться. Да, я всю жизнь о подобном мечтал, и во снах, самых сладких, подобное даже представить не мог, а попав, испытываю стыд. Не потому, что гендерное значение сменилось, а потому что я тот, кто я есть, и бездействую тогда, когда могу помочь нуждающимся, своим. Жить для себя здорово, да только дурак я, потому что с другими блага свои разделить хочется.
Для начала решил заняться пляжем, теми, кто больше других ебал мозги взрослым, создавал проблемы, то есть детьми. Одной игры мало. Мелкие, беспризорные, вредоносные засранки, везде стремились сунуть своё жало. Одна-две помогали взрослым, а пять-семь уничтожали сделанное, выводили из себя наших девочек и, при этом, умудрялись бесить ещё своих. Дети, они везде одинаковы, любознательные, активные и выносливые. И именно выносливость, как черта, помогающая выносить мозги, должна быть вычеркнута, необходимо как-то их утомить.
Мимо пронеслась толпа мелких девчат, кто-то больно ущипнул меня за зад. Сопровождающие кричали, одна даже в догонку кинулась, обещая выпороть.
Хе-хе, не могу я злиться на малых, тем более когда сам в их возрасте по хуже себя вёл. То по гаражам тягался, то по стройкам, то… боже помилуй, колпачки с иномарок воровал. Время дебильное, тогда старшаки нас обманывали, обещали золотые горы, а я, пиздюк необразованный, на учёт едва не загремел. Спасибо маме, её трудам, слезам и тому, что не захуярила меня дома ремнем, а просто покричала. Дурак малолетний, ведь всё имел, лучше бы и дальше в компе задротил, так нет — самостоятельности захотелось. Исключительно моя ошибка, по сей день стыдно.
Нужно чем-то занять малышню.
По возвращению в деревню, «скрытую в кустах», я попросил стражниц встретиться с нашими женщинами «офисным планктоном». Их образование оставалось нашей сильной стороной. Кто-то наверняка шарит в физике, кто-то в химии, математики. Та же самая геометрия, умение высчитывать кубатуру, площади, неебенный баф к созданию, возвышению и построению целого государства. Хоть без моего влияния девочек не ценят, запугивают, гоняют, знания нашего мира, наука, познанная без магии и причуд, есть не что иное, как путь к успеху, новым открытиям и победам. Именно наука: сначала физика, потом химия — откроют нам путь к пороху, затем двигателю, что когда-нибудь приведет кошачью современность к второму будущему, промышленной революции и прочему.
Получив желаемое разрешение, я чувствовал себя как никогда оптимистично. Верил: вот-вот, заживём! Я верил в нас всех, а зря…
Говоря с Марией, прося о поиске подходящих кандидатов на роль учителей, в её глазах я видел полное отсутствие интереса к теме. Ту же реакцию ощутил и у местных жительниц, когда пригласил обсудить с кошками обучение их детей. Обе стороны не желали помогать друг другу. Наши бабы из-за капризности, кошки из-за стереотипов:
— Умная сука — проблема в семье, — закатив глаза отзывалась о моей мысли очередная взрослая Кетти. По их словам, от таких «чересчур умных» постоянно приходили идеи сделать что-либо при помощи других. Мелкие кошки, только постигавшие мир, в котором появились, стремились использовать полученные блага, силу, скорость для личного роста. Когда их матери, закоренелые охотницы, только и могли что охотиться, да пытаться воспитывать непутёвое поколение, ожидая момента, когда их потеснят с постов главных в семье. Конфликт поколений могла прервать лишь вождь своим указом, да только зачем ей это делать. Когда племя сытое, накормленное, отдаёт барщину, налоги, а мужики принадлежат и трахаются исключительно по её указке, смысла лезть в аппарат, который работает, у неё нет.
Мои первые начинания по созданию школы потерпели фиаско. Поэтому решил прибегнуть к младшему из козырей — попросить помочь деда. Через письмецо на коре дерева, выведенное угольком из потухшего костра, исключительно по-русски прошу помощи, отправляю гонца и получаю ответ:
«Херня. Я чуть задержусь, а ты держи ПАРУС по ветру. В твоём ЧЛЕНЕ — наша победа…» — и смайлик в виде рожицы. Интересно, когда это пенсия стала использовать в общении смайлики?
Мысленно собравшись, сказав Добрыне «спасибо», на пляже я принимаюсь за активную общественную деятельность, агитацию. Не ту, когда одни политики требуют ебашить других, а другую, когда… ну когда просят делать правильные вещи. По моей логике, с моих слов, все эти мелкие пиздаболки, ехидные недошкольницы, слонялись рядом с нами, создавая исключительно проблемы. Они не понимали моей мысли, желания собрать всех детей в одном месте, заставить всех делать, учить одно и то же. Когда я говорил о «стандартизации» детских телодвижений, кошки посмеиваясь мурчали о важности «личностной» и не схожести с конкурентками. Избавиться от назойливых детей было счастьем, да только Кетти хотели это сделать так, чтобы без давления, без их участия и лишнего геморроя. В то время как будущие учительницы, и так натерпевшиеся от детишек, вызывали у молодого поколения лишь неприязнь. Без шансов на хуй…
В общем, на небольшом вечернем собрании царил гомон, шум, непослушание. Наши бабы кривили лица, кошки постарше говорили с подругами о чём-то своём, дети смеялись, дрались и вещали о своём. Меня, того кто мог заинтересовать лишь членом, совсем никто не слушал.
— Тихо! — Когда я уже собирался покинуть трибуну, рявкнул кто-то за моей спиной. — Вы смеете смеяться над посланником богов? — Голос поднявшейся на импровизированную трибуну (поваленный ствол пальмы) звучал грозно, угрожающе. Все, включая детей, тут же заткнулись. Вот и первый урок для меня. Желая заставить подчиняться, используй религию, говори о том, чего нет, и делай это так, словно оно уже много раз было. Спасибо, Ахерон…
Кошка, выпустив когти, со свойственной ей страстью в голосе заявляет:
— Однажды в битве, когда надо мной, сильной, воинственной Кетти, повисла сама смерть. Тогда-то я и поняла, что значит важность подготовки, учения. Ведь именно вовремя изученная «физи-икки» спасла меня от голода. Хиим-ма-ака подсказала как укрепить своё тело, а били… огка наука о враге указала на слабые места противника и то, откуда он может напасть. Ахерон, что пришла на помощь, речью пронзительной, громкой, внезапно запнулась, запуталась, хотела, видимо, что-то сказать умное о науках, но сама забыла, как их произносила. Ахерон, встретившись с вниманием и недопониманием своих соплеменниц, с детскими изумлёнными лицами, закашлялась, несвязные слова посыпались из её рта, выставляя воительницу не в лучшем свете. Надо помочь.
— Мы те, кто ближе других к богу, слушайтесь нас, — воспользовавшись моментом, когда взрослые кошечки заняты размышлением над словами Ахерон, вставил свои пять копеек. Наши девки, что до этого сдерживались, лишь бы не ржать с Ахерон, прятали лица под майками, длинными волосами. Кобылы блять, ради них стараются, а они ржали чуть не в голосину! Ох, лучше бы моё ебало оставалось закрытым.
Вопросы о богах, о природе, об оружии полетели в мою сторону. Мелкие кошечки нашли интересующую их тему, словесно набросились на меня, требуя сотен ответов одновременно. Вся мелочь пузатая поползла поближе к стволу пальмы. Приглядывая за детьми и удерживая самых маленьких подальше от углей костров и факелов, приходит на выручку Мария с девочками. Я рассказываю полнейшую хуйню, сказки о богах античности, которых старательно приплетаю к этому миру и самим Кетти. Чем больше я вру, приукрашиваю, преувеличиваю масштабы битв, используя персонажей из аниме, тем внимательнее и тише слушают меня детишки. В то же время, когда Ахерон, используя мой рассказ, присела возле подруг и начала что-то им нашептывать. Взрослые Кетти наконец-то начали думать. Они глядели на меня, на своих детей, на то, как за их чадом внимательно и осторожно приглядывают волейболистки. Пусть старших они и недолюбливали, но несмышленых малышей, так и жаждущих влезть в неприятности с огнём, контролировать могли и контролировали. Заботясь с лаской, нежностью, с которой даже сами Кетти не подходили к своим детям.
Я понял, всё понял, вот оно! Для школы ещё рано, а значит, начнём с чего-то попроще.
— Девчата, не хотите учить? Хорошо, тогда давайте растить. Предлагаю построить садик! — обращаюсь к соотечественницам.
Девочки переглянулись. Кто-то отказался сразу, но большинство остались с лицами неопределёнными. У них и так обязанностей хватает, зачем ещё новые хлопоты?
— Ахерон, — обратился я к кошке, — мы готовы смотреть за вашими малышами, если нянечек освободят от работы, будут кормить, идёт?