В общем и целом это было логичным решением, так как мне казалось, их вождь Олай Дав-Вай пытается удержать власть в своих руках, а после и своей ближайшей по крови двуххвостой дочери. Все монархи и политики в чём-то похожи, она не стала исключением. Пока сама решает проблемы Кетти с теми же Чав-Чав, на мелкую скинула поселение, с самыми миролюбивыми, слабыми жителями. Олай позарез нужно, чтобы дочка залетела, продолжила род… Логично, я бы сказал, очень даже логично.
Хорошо, в её теперешнем положении, где заботливая мамочка в мои руки послала чадо, следует постараться. Извлечь максимальную выгоду, через Кисунь продолжить налаживать отношения двух видов, любыми методами уравняв нас в правах.
Взяв в руку шаловливый пальчик двуххвостой, направляю его вниз. Она удивлена, а я… не готов, но в принципе:
— Тебе придётся поработать ртом, чтобы получить желаемое, — говорю я, и грусть тут же сходит с миленького личика. Покорно, мурча и улыбаясь, она собирает волосы за спину.
Эх, Лёха-Лёха, и на что только не пойдёшь ради всеобщего светлого будущего.
Два часа спустя. Кафе Тёти Веры: «Под открытым небом».
Выполнив свой долг ночью, затем утром, восполняя потраченную энергию, активно работал челюстью. Отказавшись от дальнейших игрищ с более выносливой Кисунь, я буквально сбежал от неё к воде. Слишком дикая, слишком активная. Будь у той возможность, только ела, спала да трахалась, ей вообще по барабану, что вокруг происходит. Лишь бы не кричали, баловали, хвалили. Очень избалованная девка, нужно брать на перевоспитание, менять.
Начать решил с занятий. Дошкольное учреждение работало каждый день. Наш визит с местной принцессой сотворил очередное чудо: почти что показательная тишина и порядок царили на уроке математики, не долго. В игровой форме Оки и Катя, играя роли Торговца и покупательницы, пытались друг дружку надурить при помощи цифр, спрашивая у детей, «а не дурит ли их Покупатель или Торговец». Детям игра зашла. Крик стоял сумасшедший, когда мелкие ошибались, те, что постарше, шипя зубами, позабыв, что это игра, чуть ли не кляли торговца или же оскорбляли «тупорылого» покупателя с криками:
— Тебя обманывают!
В общем, интеллект местной фауны оставлял желать лучшего. Поэтому занятия в виде игр оказались невероятно продуктивными. Сначала мы выучили цифры и первые буквы, играя в морской бой. Затем перешли к новым играм, театральным постановкам и представлениям, в которых наигранная глупость и жадность выдуманных персонажей заставили публику сопереживать.
За первым занятием шла физкультура, или же, как оговаривалось для местных, «Соревнования в скорости, гибкости и силе». Тут всё просто: растущее в постоянной конкуренции женское общество бегало по кругу на перегонки со своими одноклассницами, далее — растяжка, пресс, отжимания, прыжки на одном месте… Именно во время физкультуры, когда спортом занималось племя нудисток, моё присутствие очень бесило наших женщин. А я, собственно, и не настаивал — там же дети блин… В образовавшуюся временную форточку я предложил Кисунь пообсуждать будущее поселения. Хотел узнать, каким она его видит.
— Хочу, чтобы в нём было много наших с тобой Кетти, чтобы они улыбались и растили брата самца, которого ты обязан за свою жизнь подарить Кетти, — обнимая и лащась, мурчит на ухо Кисунь. Впрочем, ничего нового. После её ответа я и поднял тему важности защиты, силы воинов, их подготовки, слаженности действий, которые налаживал Добрыня. Кетти не имели войска, они не имели армии, а вся их боевая мощь — это сугубо индивидуальные навыки охотников. Да, в одиночку матёрый охотник всю жизнь проведший на ногах в поиске дичи, сражающийся со зверем, победит простого солдата. Однако, как показывала история, племенам охотников никогда не победить армию, за которой стоит страна. Ведь охотники взращиваются и обучаются всю жизнь, а солдаты — их подготовка происходит гораздо быстрее. И сражаются они не как индивидуальная единица, а как механизм, как сплочённый живой организм, способный по одиночке свести на нет все охотничьи таланты. Обращаясь к истории нашего мира, на глобусе я не видел ни одного названия типа «Независимое племя» — все подчинились стандартизации, стали либо республиками, либо ещё какой-то политической единицей, во главе которой стоял лидер, а охраняла его армия. Не сборище индейцев с копьями и луками, а именно армия, по вооружению старающаяся соответствовать или превосходить соседей. Если здесь, на этом полуострове, появится кто-то технологически превосходящий Кетти, имеющий армию, тема оккупации, подчинения или истребления становится лишь вопросом времени. Пока Кетти и их враг на равных, пока этот мир не знает пороха, мы можем играть во «Вьетнам» с Батей, партизанить, и со мной трахать неугодных, добиваясь лояльности в «деловых» и «социальных» направлениях. Но, не дай бог…
Что-то громыхнуло, сердце дрогнуло. В небе чистом ни облачка. Кисунь, испугавшись, выпустила когти, встала передо мной и джунглями, закрыв от них телом и хвостами.
— Что за⁈
Бах, бах-бах… словно звуки петард, сработавших разом с небольшой задержкой по времени. Всё чаще, всё больше, взрывы, хлопки. Словно сотня хлопков, словно… как в фильмах, залп, шеренгой… За выстрелами, тихими, редкими и массовыми, послышался один мощный, грохочущий, разлетающийся на десятки километров, а за ним ещё. Словно кто-то разом взорвал несколько взрывпакетов. Пушка⁈ Канонада хлопков и взрывов не стихала. По требованию Кисунь мы возвращаемся на пляж, в это же время я, оглядываясь, замечаю, как мало вокруг женщин-стражниц. Сегодня рядом нет ни Ахерон, ни Мир-ри, ни тем более Укомы с её хищницами. Вокруг молодняк, многие из которых даже с местами наблюдения старших не ознакомлены. Кошек-воительниц слишком мало, где-то вдали стопроцентно гремят выстрелы, и Кисунь говорила, что Добрыня…
— Лёша, ты слышишь⁈ — едва мы показались на берегу, бежит ко мне Мария. — Это же выстрелы, это точно выстрелы!
— Слышу, — отвечаю я, — Мария, там может быть Добрыня с кошками, нужно подготовить госпиталь. Отдельное строение, с лежаками, бинтами, с пресной водой и кострами, чтобы в греть воду.
— Поняла!
— Кать! — крикнул я волейболисткам, — объясни детям постарше, что происходит.
— Поняла!
— А… а я не поняла! — Кричит Кисунь. — Мне вы объясните, что случилось, что за гром среди ясного неба⁈ — преграждает мне путь к Тёте Вере, требует двуххвостая. Здесь появился огнестрел, скорее всего, у тех, о ком рассказывали кошки. У Свинорылов, пожирающих павших, появился порох, огнестрельное оружие и… О боже, почему-то у меня нет сомнений, что скоро они придут сюда.
— Кисунь, скорее всего, староста, Добрыня и воительницы Кетти вступили с кем-то в бой. Скажи, у Чав-Чав было оружие, способное извергать дым и огонь?
— Что, магическое оружие? Нет, откуда… — ответила испуганная кошка. Это лишь подтвердило мои опасения. Спокойной жизни конец. — Кисунь, возможно, скоро нам всем придётся бежать. Эти выстрелы, взрывы, гром — это оружие хорошо известное нашему миру.
— Но есть ведь Чав-Чав, есть Медоеды, есть свирепая Рабнир! — воскликнула Кисунь.
— Против нации покровишей порох, у них нет шансов.
Часом ранее. В десяти километрах от поселения выживших.
Отступив в глубь территорий Кетти, туда, где безопаснее, где всё подготовленно для наблюдения, Добрыня со своим отрядом занимает лучшую из имеющихся позиций. Вопреки всем предсказаниям воительниц Кетти, свиноподобные налётчики не пошли вглубь джунглей. Вместо этого они разобрали свои корабли, построили стены и пирс, дождались подхода подкрепления и, оставив в форте внушительной силы гарнизон, вместе с подкреплением на кораблях двинулись вдоль береговой линии.
В своём отряде Добрыня имел двадцать опытных лучниц. В отряде Укому, что по требованию Аргаар, вождя Чав-Чав, собирался дать бой, насчитывалось ещё тридцать Кетти, а с ними три сотни лучших из лучших. Медоеды, здоровые медведеподобные бабы разной расцветки, и, конечно же, мелкие хвостатые Чав-Чав. Отряд следовал по джунглям вдоль побережья, намереваясь подловить налётчиков. Они хотели подловить и не дать высадиться на пляже, перерезать и истребить так, как не смогли истребить первый отряд укрепившегося врага.
Тактика правильная, только что-то в Добрыне колебалось. Старые глаза не видели всей картины, но молодые глазастые кошечки подсказывали, что враг прячет нечто на своих кораблях. Это что-то было накрыто тряпками, находилось на борту, глядело в сторону пляжа и очень беспокоило старика. Сам вид человекоподобных свиней пугал его. Ведь они имели что-то наподобие кирас, одежда их имела цвет, что говорило о технологическом развитии, позволяющем более качественную работу с сталью и красителями, а значит, могло быть и кое-что очень неприятное… Добрыня множество раз спрашивал Кетти, чем вооружены захватчики, те однозначно говорили: изогнутые мечи и копья. Старик пробовал описать винтовки, мушкеты, аркебузы — его глаз знал, за что зацепиться, но Кетти не понимали важности деталей. И лишь когда первый из кораблей носом протаранил берег и зарылся, а команда его скинула с носовой части тряпичную маскировку, Добрыня испуганно воскликнул:
— Ахерон, спасай Укому, возвращай назад!
— Но Добрыня, бой ещё…
— У них нет шансов. — говорит Добрыня, сильной рукой за гриву на шее держа обернувшуюся в зверя, рвущуюся в бой Рабнир.
Второй корабль врывается в песок, десант не торопится. Ждёт другие корабли, те, что с пушками, держась параллельно берегу, встают на якорь. Одна за другой семь галер с полностью приведенной в готовность командой, ожидая нападения, целятся в пустой пляж. Врагов минимум в два раза больше!
Подождав минут десять, хряки получают команду. С галер, что в арьергарде, на воду спускаются шлюпки, битком забитые тварями, очень напоминающими чертей. Рога, копытца, небольшие, на голову меньше Кетти, и волосы у всех белые, барашком. Как и другие, эти странные существа имели цветную одежду, с собой тянули бочки, доски, гвозди, топоры и лопаты.