Необходимые условия выполнены, Алексей получает 7 уровень. Поздравляем!
Улучшен пассивный навык: «Уравнитель» уровень 2.
Получен новый пассивный навык: «Истребитель Ереси» уровень 1!
«Уровнитель» и «Истребитель Ереси»… Ничего не понял, но очень интересно. Помогая кошке на дрожащих ногах погрузить на плечи пантеру, мимолётом спрашиваю:
— Милая, а какому богу вы поклоняетесь?
Кетти запнулась, поглядев на меня мокрыми глазами, с некой странной улыбкой, тихо прошептала:
— Истинному, единственному, дарующему жизнь. От сегодня и до своего последнего, я буду ждать дня и ночи, когда вы, божественный Агтулх Кацепт Каутль, позовёте меня вновь.
Кошка с «раненой» пантеркой на спине покинула шатёр, а я, так и не услышав ответа, заваливаюсь на кровать. Боже, как же приятно, когда девушки говорят нечто столь пошлое, эротичное, восхваляющее твою скромную натуру.
Несколько часов спустя. Где-то на побережье.
Ураганный ветер гнал белые, пенные волны, разбивая их о рифы, и, находящийся за ними, белый песчаный берег. Дождь стеной обрушился на головы защитниц первого форта. Молнии били каждые пять-десять минут, ударялись о джунгли и угрожающе обещали вот-вот поразить форт. Отнять жизни точно так же, как редкие, высокие волны, прорывающиеся одна через сотню, разбить галеры друг о друга. Сначала моросило, затем с неба словно водяными стенами обрушивались тучи; после чего ливень прерывался на секунды и вновь водяной стеной обрушивался на прикрытые кожаными шапками и железными шлемами головы республиканских стражниц.
— Что за блятская погода… — Стоя на воротах, одним глазом глядя в сторону джунглей, а вторым на мешочек с отсыревшим порохом, возмущалась дозорная. — Как я вообще должна этим отстреливаться⁈ — говорила она.
— Да… — Поддержала вторая часовая. — Если такая хуйня несколько дней продлится, не то что запасы с порохом отсыреют, между ног плесень пойдёт. — Лёгкая женская шутка заставила обеих служивых ухмыльнуться. На одной лишь силе воли держались стражницы. Невзгоды и мучения, мысли о доме, тепле, простой кровати, казались незбыточными, в то время как офицеры и главная в карауле удобно прятались в своих пристройках.
— Слушай, как думаешь, почему часть нашего гарнизона вместе с подкреплением спешно во второй форт отозвали? — Едва женщина открыла рот, как порыв ветра ударил по зубам. Чуть не сорвал с головы её широкополую шляпу, заставив придерживать рукой. В последнее время в первом форте всё складывалось не так уж и радужно, как говорили старшие. После крупной победы все ожидали полномасштабного наступления, прорыва вглубь рощи и последующего закрепления с пленением, грабежом местных племен. Однако время шло, а заветного сухопутного объединения между двумя фортами так и не последовало. Более того, по приказу Адмирала Глатческо из первого форта вместе с подкреплениями была отозвана часть охранного гарнизона, снято несколько орудий, что очень сильно ослабило позиции обороняющихся. На протяжении последних нескольких недель дикари не прекращали попыток прощупать их слабое место, нанести поражение, и тот факт, что гарнизон первого форта из дня в день всё больше и больше сокращался из-за приказов Адмирала, не мог не волновать простых солдат. Они, обычные наёмницы первого гарнизона, видели одни лишь победы, без проблем истребляли врага, сидя на жопе ровно; как другие, такие же, как они, отчего-то испытывали резкую необходимость в живой силе, пушках, порохе и воде. Хотя всем известно, что второй лагерь буквально стоял на источнике пресной воды. Даже простому солдату, в свете всех этих событий, становилось понятно: «дело пахнет жареным». Хотя вслух это никто не смел озвучить, рискуя получить нагоняй и наказание за подрыв морали и боевого духа. Ибо всем велено верить в победу, в лавры, трофейное золото и самцов. И при этом никому не дозволено даже думать о поражении, отступлении, гибели, как было с прошлыми экспедициями.
— У капитанов спроси… — Приметив некий тусклый силуэт, промелькнувший в дальних кустах, напряглась стражница. Поправив шлем и припав к зубчатым, бревенчатым стенам, она шикнула на подругу: — Туда смотри!
Силуэтов, мерцающих в кустах, стало больше, в разы. Вторая уже собралась вопить во весь голос, но в очередной раз сверкнула молния. Привидев в яркой спышке стальные кирассы, красные штаны и рубахи, стражница удивилась; переглянувшись с подругой, выдохнула. — Не знаю, что здесь происходит, но это точно наши. Им удалось⁈ — думала она, глядя на боевой отряд, идущий построением, с голым, связанным по рукам старым самцом и дикими кошками. Впереди шла неизвестная Вадад, без шлема, с острыми, глядящими в небо длинными рогами, свойственными аристократам и знатным особам. А за ней…
— Спрашивала, зачем они часть войск сняли? — Облизнувшись, глядя на старика, оскалилась другая стражница. — Вот тебе и ответ. Вылазка, атака вглубь, кажется, первое поселение этих зверей уже ограблено. Они просто атаковали в лоб и победили. Охренеть можно, Адмирал превзошла себя!
Спрыгнув со стены, она отправилась к воротам. Туда, где дежурили ещё двое воительниц.
— Стой, ты куда⁈ — Пискнула напарница. — Нужно доложить, узнать, кто прибыл.
— Да успокойся ты, — рявкнула часовая. — Эй, бабы, там боевой отряд с мужиком! Помогай! Помогай давай… — Втроём, находясь в приподнятом настроении, девки, скинув балку с ворот, со скрипом отворили створки.
— Приветствую, смертоносные валькирии, — говорит часовая, глядя на кудрявую Вадад. Она в упор не видела подмены. — Вы прям неожиданно, как снег на голову в ле…
Едва двери отворились на размер, в который может пройти человек, как тут же поднялась рука с стилетом, острым и длинным, который прошил горло самой говорливой часовой. Рабнир, перестав сдерживать свою звериную улыбку, с звериным зрачком, что при помощи линзы был повернут и превращён в «бараний зрачок», глядела на поражённого врага. Она даже не пыталась сдерживать своей радости от смерти противника. Пока двое других были заняты открытием ворот, смерть — моментальная и внезапная — подкралась и к ним. Вслед за Рабнир внутрь врат проскользнула воинственная пантера, а за ней — лучница Кетти. Из-под кирассы пантера вытаскивает два метательных ножа. Чувствуя себя как никогда ранее в своей жизни сильной, быстрой, лёгкой, Лея, превосходя собственные пределы, в одно движение раскидывает метательные лезвия. Республиканки не успевают и пикнуть, как острые кинжалы, прорезая плоть, проламывая черепа и выгибая сталь, пробивают их головы. Ночь с Агтулхом Кацепт Каутль благословила пантеру на подвиги, позволила ей обрести силу, которую она и не мечтала заполучить. «Он и вправду божественный посланник!» — пытаясь успокоить и усмирить мощь внутри тела, рассуждала пантера. Вслед за пантерой заходила охотница, та, которой пришлось завершить ритуал с Агтулхом. Вместо ружья она из тканевого чехла вытаскивает стрелу и длинный лук, из которого точным выстрелом с дистанции меньше шести метров прямо в голову поражает вторую, так ничего и не понявшую дозорную. Простая стрела с древком и наконечником из камня по неведомому стечению обстоятельств стала прочнее стали, прошила цель насквозь, а сама кошка, убив врага ощутила бодрость, прилив сил. Её глаза, даже при препятствующем дожде, видели так же четко, как раньше, разум был холоден, а тело ощущалось покорным и… усиленным.
Без писка, крика и тревоги отряд из девяносто кровожадно настроенных воительниц входит в мирно спящее поселение. Остальные дозорные из-за дождя не понимают, кто там. Приветствуя гостей, они не задаются вопросом, кто это вообще такие. Ведь «те, что у стен», наверняка проверили входивших. Кроме грома не было ни выстрелов, ни криков. «Да и одежда наша, идут строем.» Частично игнорируя гостей и обсуждая между собой странности и прочее, часовые так и не подали знак тревоги.
Разрозненными группами, словно свои, используя полученные от пленников данные, пришлые группы Кетти, Гончьих, Медоедов и Пантер расходятся по лагерю, разбредаются с оружием в ножнах, продолжа прятаться в мраке, дожде. Первые останавливаются у шатров, вторые — у оружейных ячеек, делают вид, что чего-то ждут, зачем-то глядят на руки, на кожаные ремешки на них. Местные часовые не могут понять причин такого действия, когда аборигены просто сверяют время по наручным часам, собранным у «пришельцев» и розданным подопечным Майора. Отсчитывая время по часам, которыми в мире Республики обладали лишь Капитаны и Адмира, Добрыня планировал начать самую синхронную и смертоносную операцию, каких ещё не видели эти земли. Когда весь его отряд «гостей» без особых препятствий забрёл в лагерь, врата закрылись. Кетти заперли их, закрыли засовами, поставили подпоры, на стены вновь поднялись часовые. Только уже другие, из тех, кто пришёл убивать, а не защищать. Чётко следуя плану А, что так и не перешёл в план Б, В, Г и другие, абсолютно уверовав в гений Добрыни, племена «дикарей», сверяясь по часам, жутко скалясь в свете блеснувшей молнии, отбрасывают ружья и обнажают сталь. Пришло время выполнить кровавую миссию.
— А-а-а-а-а! — Крик и всхлип, совпадают с очередным громовым раскатом. Мало кто что понял, но часть спящих очнулась, в состоянии полудрёма прислушалась к звукам непогоды и шторма. Ветер и дождь сливались с разбивающимися о корабли и берег волнами. Республиканские солдаты думали, что это лишь иллюзия, слуховая галлюцинация, как вдруг раздался очередной визг, писк, воинственный вскрик: «Враги!»
Из каждой пристройки, трюма, шатра, каждого маломальского укрытия слышится топот, перекрикивания; бойцы один за одним выскакивают на ноги. Улицы заполонил визг, крики, скрежет металла, бьющихся друг о друга клинков. Чавкающие в грязи сапоги, перебежки, танцующие в тусклом свете внутри шатров тени, от которых во все стороны летят брызги темной крови. Когти и зубы, стрелы, копья и ножи рвут плоть так же эффективно, как профессионально выкованная сталь. Республиканская элита оказалась не готова к столь подлому приёму. Им не отделить врага от союзника, удары сыплются на них со всех сторон: спереди, сзади, и союзник, что секунду назад прикрывал тебе спину, вонзает в шею зубы, оказывается врагом.