из числа захваченных республиканцев, что мы будем продавать вам по самой выгодной цене — вы получите Тульский пряник.
— Тульский пряник? — переспросила старпом, не понимая, о чём идет речь.
Лёша тоже чуть замешкался. Знакомое с школьных уроков выражение как-то само собой пришло на ум, в момент когда речь зашла о войне. В коробках от тульских пряников на войну из Тулы шли мины, теперь же…
— Верно, Тульский пряник — это такой черствый и крепкий пряник, об который кто угодно обломает зубы, — придав голосу надменности и пафоса, гордый тем, что выкрутился, он наливает ещё по бокалу вина.
Очарованная таким к себе отношением со стороны мужчины, с благодарностью, едва скрывая улыбку и сохраняя невозмутимость на лице, старпом кивком благодарит хозяина, затем снимает с шеи то, чем хотела удивить собеседника. Бусы, простые и разноцветные стекляшки очень низкого качества, кладутся на стол.
— Это вам, подарок в честь нашего знакомства, — говорит женщина. — В дальнейшем хотелось бы использовать эти драгоценные камни в качестве разменной…
— Ну и дешево же вы цените наше гостеприимство. — ожидая именно чего-то подобного, откинувшись в кресле, обитом мехом, глядя в глаза собеседницы, скалится Лёша. — Мусорное стекло в обмен на шкуры, меха, дружбу… Перед тем как предложить ещё раз что-то настолько дешевое, дважды подумайте, уважаемая Аукай Путьчитвай.
Внезапно, в ответ на угрозы Лёши, женщина, не сумев сдержаться, расплылась в какой-то пугающей, пошлой улыбке.
— Прошу, не гневайтесь, я просто не могла не попытаться использовать этот козырь. С другими он так хорошо работал, даже в порту, эх, — совсем потеряв голову от любви, женщина вытаскивает из кармана какие-то пилюли, глотает одну, затем, покосившись на Лёшу, чутка подумав о чём-то своём, проглатывает ещё две, едва звучно произнеся: — Должно хватить.
— Если вам плохо, я могу позвать врача, — как всегда заботливо, не боясь прыгать с темы на тему, на выручку приходит виновник того, из-за чего Старпому приходится принимать успокоительные. Лучшие алхимики Империи создали эти таблетки, блокировавшие позывы к размножению в Двулунье. Все имперские моряки были обязаны их принимать. Обычно, чтобы успокоиться, когда рядом не было мужчин, хватало одной пилюли. Рядом с близким мужчиной, находясь в обществе, приходилось использовать две. эффект трёх мог навредить женскому здоровью, но сейчас чутьё подсказывало старпому, что она близка к тому, чтобы навредить не только себе, но и двум народам одновременно.
— Нет, теперь всё хорошо, — лицо более не слушалось Аукай, луны поднялись слишком высоко, переговоры затянулись. Предчувствуя это, именно её, самую рассудительную и сдержанную до мужской плоти, капитан отправила сюда. — Итак, пушнина, республиканские пленники, дерево, полагаю, это всё, что вы готовы предложить для торговли? А взамен стало быть, оружие и порох для войны?
— Ещё технологии по добыче и переработке железа, желательно пару мастеров или книг, — закинул удочку Лёша.
— Это будет стоить дорого, — тут же заявила Аукай.
— У нас есть чем платить, — наигранно придав голосу грозности, Алексей запускает руку в карман пиджака. — И в отличие от вас, мы отдадим вам самое ценное — наше наследие.
На стол перед старпомом кладётся кольцо. Да не простое, а золотое. С блестящими стразами и рисунком, отпечатанным по ободу. На фоне блеклых бус в свете ламп, в глазах Старпома оно выглядело чем-то божественным, дорогим настолько, что даже адмирал вряд ли смогла бы купить его своему мужу. Изделие уровня палат Императрицы! Это изделие, драгоценность, лишь показав такую мужчине в Империи, можно было сделать любого своим мужем.
С трудом сохраняя самообладание, Аукай спрашивает:
— Могу ли я взять его в руки?
Глядя на расширившиеся зрачки собеседницы, Алексей кивнул, вполголоса добавил:
— Только осторожно, оно очень хрупкое, а вашей жизни не хватит, чтобы оплатить и части его стоимости.
Женщина одобрительно кивнула. Вытащив из кармана платок, держась за украшение сквозь ткань, осторожно подняла легчайшее изделие.
— Это не золото? — прибывая в растерянности, переспросила она.
— Золото? — закатив глаза и на пафосе, Лёша хмыкнул. — Да кому нужна эта тяжеленная ерунда, это же прошлый век!
«Прошлый век?» — удивившись ещё сильнее, на мгновение позабыв об украшении, вновь таращится на Агтулха Кацепта Каутля старпом. «Если украшения из золота — это прошлый век, то что же я сейчас держу в руках? Да тут только алмазы…»
— Это, уважаемая Аукай Путьчитвай, не просто золото, вы держите в своих руках будущее всей ювелирной отрасли. Колец подобного этому не увидит мир ещё очень и очень долго, ведь сделано оно по забытой технологии древней цивилизации величайшим из когда-либо живших мастером. Это, Аукай Путьчитвай, не золото, это — ПЛАСТМАССА!
От той паузы, что выдержал собеседник, от той гордости в его глазах и голосе, руки старпома задрожали, на лбу выступили испарины, а сердце в испуге заколотилось. «Забытые технологии, древняя цивилизация, величайший мастер… Неужели тот, кто сейчас перед ней, не просто имперец или кто-то из стран третьего мира? Нет… Неужели легенды старых морских волков не лгали? Может ли быть, что трактирные рассказы о затонувшем континенте, поглощённом волнами и морскими богами, правда⁈ Может ли быть…»
Вернувшись в центр стола, украшение, угрожающее пламенем, состоящим из жадности и похоти, заблистало в глазах старпома.
— Аукай, — выдернул женщину из размышлений её собеседник. Выпрямив спину по струнке и спрятав мокрые руки под стол, женщина, столкнувшись с парнем напротив взглядами, в очередной раз оказалась в приступе паники. «Я всего лишь жалкий старпом, я… я… я…» — её заклинило. Она, разумеется, могла и должна была врать, глядя в глаза собеседника, обещая всё что угодно за такие товары. Однако Двулунье, а быть может, и сами боги сегодня выступили не на её стороне. Проглотив ещё две пилюли, не глядя на мужчину и лишь любуясь украшением со стороны, Аукай пытается отвлечься, задав уместный вопрос:
— Могу ли я узнать, как звали мастера, сотворившего сие чудо? Украшение и вправду безумно лёгкое, его ослепительный блеск потянет на огромную сумму. А если к тому же имя мастера окажется известным, то вполне возможно, стоимость возрастёт кратно. Думаю, на такие деньги вы сможете купить себе и технологии; может, даже и не вы, а мы будем продавать вам рабов… Только имя — мы должны знать того, кто его создал.
Лёха задумался. Лицо его помрачнело, и настрой передался собеседнице. Когда он смотрел на неё с такой злостью, недовольством и недоверием, старпому удалось взять себя под контроль. Она вспомнила, что перед ней не просто мужчина, а потенциальный враг. Она думала, что Агтулх попросту не хочет выдавать кого-то из своих, ещё живых мастеров, способных создать множество чудес. В то же время, Алексей думал о том, как бы выкрутиться из ситуации и навариться на чьём-то неизвестном имени. «Угадать кого-то живого точно не получится… Значит, создадим своего мастера!» — стукнув кулаком по ладони с задумчивым видом, Лёха деловито закачал головой. Потом, оглядев стены, жестом пальца подозвал к себе старпома. Некое таинство возникло между ними, и это ещё сильнее поразило Аукай. «Значит, есть то, о чём не знают даже местные? Но почему? Неужели он…» — полёт мыслей женщины прервался в тот же миг, как жаркое дыхание Агтулха коснулось её уха.
— Тем, кто создал это творение, этот шедевр, повторить который, сохранив баланс, вес и пропорции, не способен ни один из живущих мастеров, является гений Алиэспрессо, мастер разрушенной и забытой древней империи Маркетплейса!
Аукай нервно сглотнула. Собеседники сели на свои места. Дрожь охватила всё тело старпома; древние сказки, рассказы о мире, технологиях и империях, что населяли существа, похожие на них, внезапно ожили и предстали перед ней в мужчине с лицом бога и украшением, подобных которому не видел цивилизованный свет. Теперь она, солдат от своего рождения, была готова принять уверенность врага в своей силе, в том, что победа над теми, кто унаследовал тайны Мира, не станет лёгкой.
«Сколько ещё тайн, подобных тайне сотворения этого кольца, знает молодой мужчина напротив? И так ли он молод на самом деле, как выглядит? Легенды гласили, что древние могли жить и до тысячи лет, а он…» Пилюли не работали. Всё животное рвалось наружу. Аукай было необходимо как можно скорее закончить переговоры, вернуться в лагерь, а затем на судно. От одного лишь общения с этим существом её лихорадило, трясло, ноги подкашивались, и это был не яд в еде или напитках, а действие таблеток, передозировка, которая до предела ослабила тело, но так и не утолила голода до тела собеседника.
Поблагодарив Агтулха Кацепта Каутля, старпом встаёт из-за стола, осторожно оглядывая плотные штаны между ног. «На ляжках ещё не проступило, но вот у шва ткань темнеет!.. Я не могу опозориться!»
— Это кольцо — очень дорогой лот, — перед тем как уйти, оставив страну за спиной, из любовных порывов к собеседнику, женщина признаётся: — Сейчас и нашего корабля со всей командой не хватит, чтобы за него заплатить. Потому я буду говорить с капитаном, пусть она сама его оценит, потом оценит вас. Думаю, мы сможем договориться.
— Это кольцо не единственное сокровище… — пытаясь не отпустить гостью, продолжает торги Лёха.
— Тогда сегодня вам лучше помолчать, — из последних сил сдерживаясь, рыкнула женщина. — Иначе к вам придут уже не торговцы, а грабители. Спокойной ночи, Агтулх Кацепт Каутль, я была рада нашему знакомству.
Лёша встал из-за стола, слегка наклонив голову, проговорил:
— Я тоже рад. Благодарю за вечер. Надеюсь увидеться с вами вновь, в более неформальной обстановке.
Холод в глазах Старпома Аукай Путьчитвай слегка раззадорил парня. Редкая девушка так смело и с каменным лицом могла общаться с ним в повседневности. А сейчас, ночью Агохлу и Оноха, собеседница удивила его ещё сильнее. Стойкая, сексуальная, горячая, взрослая и адекватная. К тому же, она почти что не имела звериных черт; лишь длинноватые ушки изредка выглядывали из-за длинных черно-белых волос. Старпом стала для Алексея женщиной загадкой, той, кто привлекла его внимание и в какой-то степени вынуждала думать о ней с целью добиться, чтобы утянуть в постель.