Закончив в таверне, ощутив радость от пережитого и чувство «что хочу ещё», дожидаюсь, когда все знатные гости разойдутся, а потом, подойдя к тётушке, крепко-крепко её обнимаю.
— Спасибо, тётя Вера! За всё вам огромное спасибо, вы… такой замечательный человек!
— О хо-хо-хо, да вы, как погляжу, Агтул, на веселе.
— Я? Да… скажите, а у вас ещё чуть-чуть осталось? — Тётушка ждала этого вопроса и расплылась в улыбке.
— Ну, может, и осталось, — хитрица на её лице мне уже была до лампочки, за сегодня, за зелье храбрости, за поддержку, я был готов даже руки ей целовать! Или стоп… может, не готов, в башке всё чёт-как-то перемешалось. — Рабнир, забирай Агтулха, я через твоих всё передам, но ты и Кисунь пить не смейте, поняла?
— А? — напряглась Медоед. — Но почему?
— Потому что детям вашим это вредно! — Повысила голос тётушка. — Лучше найдите, кто сегодня поможет Агтулху Кацепту Каутлю хорошо провести время. О, Гончья, вот она подойдёт, ты же доверяешь Гончьей, а Рабнир?
— Она побежала отдавать своим приказы, но я пошлю кого-нибудь за ней. Хорошо, Главный, лучший, самый крутой шеф, повар Вера. Я послушаюсь вас, хоть и не считаю сильной и умной! — Показав фак вместо большого пальца, заставив женщину робко усмехнуться, проговорила Медоед. Хоть повариха и стерпела, я решил за неё вступиться и, обхватив руки Медоеда своими, сложил пальцы в правильной форме.
— Так показывать надо. — Показываю класс, вытянув руку. — А вот так показывать можно, но только врагу. — Изменив жест на фак, поясняю Рабнир за случившееся, и та, с многозначным «По-ня-ла…» показала класс сначала мне, а потом и тётя Вере. Отлично! Хотя, кажется, я её этому уже учил…
Утро следующего дня.
Звон в ушах, сушняк, страшнейший, а после чья-то заботливая рука протянула мне стакан с холодной, вкусной, словно она только с ледника, водой. Пил жадно, ощущал, что не хватит мне этой кружки, и тут же на смену первой пришла вторая. Е-б-а-а-а-ть… Выпив столько, что аж пузо приподнялось, падаю обратно на кровать и ощущаю, как Ми-8 собирается идти на взлёт.
— Милый Агтулх, вы как? — хлопоча рядом, спросила полностью голая Гончья. Что она вообще здесь делает? Где Рабнир или Кисунь? — Агтулх, вам плохо, прикажете позвать Марию?
— А… нет, всё хорошо, — от трёх слов и одного звука вырвавшихся из моего рта, двигатель Ми-8 взревел, в висках кольнуло, и я зажмурился. — Хотя нет, не хорошо.
— Главный повар селения, тётушка Вера предупреждала вас, и после даже отказалась давать вам новый алкоголь… Тогда, вернувшись в ваши покои, вы потребовали вина, и Рабнир с радостью согласилась его принести, и вместе со мной, вами, Кисунь, даже немного выпила.
Ой бля… догонятор включился. Теперь понятно, почему так хреново: вино с самогонкой по новому внутри бродить начало. Ой-ой, дурная голова и самогон этот дурной. Вчера меня спас, а сегодня убить хочет!
— Слушай, я надеюсь, ничего плохого вчера тебе не сказал?
— Ну что вы! — Расплылась в добродушной, честной улыбке Гончья. — Напротив, ваша ночная искренность заставила меня и других самок лить слёзы. То, как искренне вы клялись нам в любви, в любви федерации и тем, кто её населяет… — Гончья охнула. — А ещё ваши слова о готовности пожертвовать собой ради каждой из нас!..
Ой бля…
— Вы были невероятны, Агтулх! Теперь я люблю вас ещё больше! Хотя факт, что ваш цветок завял немногим раньше, чем мы приступили к сношению, слегка расстроил.
Расстроил? Я удивлён, что после того авиационного топлива от тёти Веры, а потом ещё и вина, он вообще встал! Нихуя се, может божественная сила сработала? Кое-как приподнявшись в кровати, руками хватаю Гончью за плечи и заваливаю в постель.
— Агтулх!.. — Пискнула она и тут же, перекинув через меня ногу, застыла.
Я чмокнул её в лоб, и женщина приподняла голову, после чего я поцеловал её в губы. Раз-другой, она уже с ногами была под моей простынёй, а рука её осторожно касалась члена.
— Агтулх… он уставший, может, подождём Агохлу и Оноха?
— Об технике рта Рабнир и покусываниях Кетти чего знаешь? — Спросил я.
— Конечно знаю! — С округлившимися от счастья глазами, женщина подныривает, сползая по кровати, опускается на уровень бёдер, пряча свою голову под покрывалом. Я чувствую, как руки её упираются мне в ноги, как она ложится поудобнее, как её язык, косаясь случайных мест, начинает извиваться. Её пальцы шалят у камушков, иногда причмокивая губками и кончиком, смачивая слюной головку, та удивительно умело пробуждает мужское либидо от сна. С действиями её, на выручку, ускоряя процесс «восстания», приходит внезапное желание сходить в туалет. Блять… Всё снизу стало колом.
— Он и вправду расцвел от меня! — Восторженно запищала под покрывалом Гончья. — И так быстро⁈ Невероятно!
Ага… невероятно стянув покрывало, желаю перейти в более естественное положение. Если буду дергаться, голова моя взорвётся; если ничего не сделаю, то через пятнадцать-двадцать минут может случиться нечто плохое. Плохое случится и если я сейчас внезапно со стояком сбегу от Гончьей, так давно ждавшей моего внимания и ласки.
— Гончья, сможешь доставить себе удовольствие за пятнадцать минут? — спросил я.
— Мне хватит и десяти, а вот на счёт вас не знаю… — Пристраиваясь верхом на члене, глядя на мой пах голодными глазами, утвердительно заявляет Гончья.
— Нет у вас десяти минут! — Внезапно подала голос Мария. — К нам идёт с личным визитом Императрица Алесия, с ней три сотни солдат, наместница свинья, Аукай Путьчитвай и ещё с десяток важных офицеров. Они прибудут через несколько часов, а перед этим тётушка Вера попросила меня привести вас, Агтулх Кацепт Каутль, в подобающий правителю вид.
Мария гневно смотрела на меня и Гончью, а хвостатая, усмехнувшись, словно восприняв вызов, плюхнулась на мой член и, хихикая, заявила:
— Тогда заставлю вас кончить в меня за пять минут!
Глава 9
Стоя на воротах, в компании Кисунь, Рабнира и Гончьей, щурясь, с бодуна вглядывался в ту, кто вместе с внушительным войском ожидала у наших врат. Это пиздец, да она точь-в-точь как та баба, которую я отшил шесть дней назад.
Женщина на белом коне (хрен знает, как она его сюда по джунглям тащила), выходит вперёд своего войска.
— Имя мне Гертруда Алесей, я предводительница этого войска, хозяйка флота и правительница великой империи, что раскинулась на северо-западе от этих земель! — воинственно прокричала озлобленная женщина с золотистыми, хорошо уложенными волосами, карими глазами, светловатой кожей и разодетая во всё блестящее. Блять… если приглядеться и нацепить на неё все те доспехи, грязную одежду… Да ну нах, неужели это и вправду была она? Неужели я послал императрицу⁈ Меня ж за такое кастрировать могут!
После приветствия женщина уставилась на меня, как змея на мышь, повисшую на ветке. Вот-вот и сожрёт! Нужно придумать, как оправдаться, как слиться с той хернёй, грубостью… тем, как мы её послали.
Тем временем пауза затягивалась, лицо императрицы становилось всё более хмурым, и её солдаты, должно быть, тоже начали нервничать.
— Рад видеть вас, Императрица Гертруда Алесей, а также вас, Аукай Путьчитвай. Надеюсь, путь для друзей Федерации выдался несложным! — Ничего не придумав, я чуть приклонил голову, и за спиной моей тотчас послышалось громкое: — «открыть врата»!
Императрица высокомерно одернула поводья, конь под ней дернулся, а ветер, ударивший ей в лицо, растрепал шелковистые длинные волосы. Сногсшибательная блондиночка, но нас такими не удивишь. Та же Аукай с её чарующим загаром на фоне Алесей выглядела более экзотично и привлекательно.
— Привал, — подняв руку, скомандовала императрица, и внутрь поселения, вслед за ней, зашли десять разношерстных, разнорасовых персон. Среди них Стелла из непонятного племени, потом зебрачка, ещё пара женщин с короткими волосами, выступающими к носу полумесяцами с бакенбардами, с ними баба-горилла, Хго из свинорылов, а ещё… матерь божья, кормилица всех голодающих, женщина с большой буквы Ж. Воительница с сиськами, которыми можно махать как молотами, и жопой, которую не в каждом фильме для взрослых увидишь. Если бы она была ростом до метра восемьдесят, то выглядела бы несуразно, ботоксо-резиново-хуёво. Но, сука, она была одной из самых высоких женщин в мире. Не знаю, носила ли она какие-то каблуки (судя по тому, что я видел — нет), но рост её был далеко за два метра сорок. Просто машина, с бронелифчиком как ебучий казан на каждую сиську. Я не знаю, что там у неё между ног, но чтобы с такой спать, нужен член не меньше чем у лошади или быка.
Императрица, пройдя со свитой внутрь, проходится с приветствиями, рассказывая, кто прибыл, какой пост кто занимает и чем занимается. Глядя на эту гиганшу, я нихуя не слушал и лишь опомнился, когда Императрица принялась представлять именно её:
— Герцогиня Мудрогорна, наш лучший генерал, специализирующийся на лесистой местности. Уже сейчас она командующая пехотными подразделениями, ступившими на вашу землю.
Мудрогорна склоняет голову, грудь её прижимается к этому огромному стальному бронелифчику, и тут же я вижу красные, только появившиеся ожоги от нашего палящего солнца.
— Рад знакомству, Мудрогорна, — лишь её я поприветствовал после императрицы и Аукай. — Не сочтите за грубость, но для вашей же безопасности предупрежу. Вам стоит как можно скорее избавиться от темной стали на вашем теле, либо прикрыть от света вырез и голову. Ваша кожа белая и, как я заметил, нежная, а солнце здесь жгучее и опасное.
Мудрогорна удивлённо покосилась на свой вырез, чуть сжав плечи, между молочной долиной, заметила яркое покраснение, сродни лесному пожару, и так же удивлённо поглядела на свою императрицу. Та лишь пожала плечами.
— Это не попытка разоружить великого воина, — поясняю я, — лишь… жест ответный в благодарность за то, что мудрая императрица услышала мою просьбу касательно друга-посланника Аукай Путьчитвай.
— А… конечно, — улыбнулась Алесей, — мы и не думали, что вы можете нам навредить. Кстати, если позволите, в первую очередь я бы хотела обсудить именно здешний климат, морские явления, ураганы, тайфуны, землетрясения… всё, чего нам стоит опасаться!