сохе заключалась сила жизни и контроля над смертью. Бессмертная не может жить вдали от посоха и взять его в руки тоже не может. Прикосновение к нему её не убьёт сразу, но сильно ослабит. Ей всегда нужен рядом мужчина, самец, Страж, который будет нести посох туда, куда захочет сама Бессмертная. Именно моя сила, а также Джордж, отлично подходили ей для планов, потому она всегда требовала, чтобы мы находились рядом, чтобы успеть заполучить желаемый посох. Контролировать несущего и быть уверенной, что всё будет по её замыслу. Она владеет силой превращать волосы в смертельные лезвия, но не может контролировать всё и сразу, как если бы пользовалась отдельными прядями. Также у неё есть некие гипнотические способности, пусть и не такие сильные, как мои; она может влиять на других, рисовать галлюцинации в умах, отвлекать звуками и странным голосом. Но самая главная её сила — это Бессмертие! Она всегда регенерирует, всегда выживает, и думаю, даже последний Страж, властитель силы, сдерживавшей Бессмертную, не знал, как её убить. Потому и попытался запечатать её.
— Это она всё тебе рассказала? — спросила Гончья.
— Частично да, другую часть я получила случайно. У них с стариком Добрыней была договорённость о чём-то; они с Бессмертной очень долго разговаривали лично. Потом он присягнул Мертвому богу в обмен на возможность прожить подольше. Ну а я его некоторое время контролировала и могла взять под контроль в любое время; ну… вот как-то мне эти воспоминания, его мысли и передались. После разговора с Бессмертной он сам пошёл в вашу деревню, а вот женщины с ним… — Света уткнулась головой в песок и, вновь разрыдавшись, пропищала, — мне очень жаль, я не знала!
— Сам говоришь… — повторила слава той Гончья и оглянулась на медоедов. Те не умели хранить секреты и, потупив взгляды, отвернулись от Гончьей. Женщина поняла, что Рабнир что-то узнала и пыталась утаить от неё, защищая убитого Добрыню и его имя. — Всё, что сказала о старике, забудь. И вы тоже! — рявкнула на своих Гончья, и те послушно закивали. — Теперь подумаем, как нам поступить с Бессмертной.
— А что там думать⁈ — крикнула одна из медоедов. — Палку в жопу, как свинье на вертеле, потом связать покрепче, дождаться, когда она ослабнет и нести в деревню к Агтулху. Он точно ведь знает, как быть со всей этой потусторонней хернёй. И про посох он тоже знал!
Гончья вспомнила слова Агтулха: «Да насрать мне на посох!».
— Хм… враг оказался коварен. Агтулх и вправду уже знал, что демон не сможет использовать посох, однако даже Агтулх не всесилен. Ведь не смог понять, что у врага есть другие, служащие демонам самцы и самки, которых можно использовать! Да… точно. Агтулх гениален, силен, красив, но не всемогущ, как и эта бессмертная дрянь. Хорошо, так и поступим! Насадим её на вертель, свяжем, закуем в цепи и кинем к его ногам. Он точно придумает, как с ней поступить!
Самки с боевым ревом, скандируя имя Агтулха, подняли оружие и, с земли оторвав Наташу, Свету и Джордана, принялись их связывать. Джордана поставили первым, рядом для безопасности, вооружённые тесаками стали два медоеда, готовых в любой момент острейшим оружием обезглавить огромную проблему. Потом, с руками связанными, на всякий случай раздев, вели Наташу. Последней Ведьму, в рот той сунули кляп, закрыли глаза тряпкой, за спиной связали руки, к ним подвязали ноги. Одна из медоедов закинула ту себе на плечо. Позади никто не шёл, опасаясь магии, а вот по бокам внимательно следили за пальцами и руками Гончьи.
— Наташа, так тебя зовут? — обратилась к Плутовке Гончья, прежде чем они разделятся.
— Да, это я. — ответила женщина.
— Я обещала тебе защиту, Наташа, именем Агтулха клянусь, ты её получишь. Это дорогого стоит; не обесценивай мои слова, не предавай нас. Или клянусь именем Его, я буду гнаться за тобой до конца жизни в этом мире, и, после смерти — в следующем!
— П… поняла Света? — переадресовала подруге вопрос Наташа, и та, вроде как, кивнув головой одобрительно, промычала. — Всё будет х-хорошо, не беспокойся ты так, спасибо за заботу и пощаду! Эй, вы… давайте сваливать отсюда поскорее, пока эта тварь на нас не накинулась.
«Вот же ссыкуха!» — усмехнулась Гончья, видя панику на лице Плутовки. Как и большинство иномирских женщин, эти двое лишены воинской чести, чересчур эмоциональны, слабы физически. Но, зато у них у каждой был некий свой шарм. Ровные, красивые брови, губки без следов и шрамов от ударов, ровные носики, а ещё руки… ухоженные, без мозолей, нежные, как у ребенка. Глядя на них, Гончья задавалась вопросом, какой нежный мир там, в облаках, мог воспитать столь слабых самок. И, самое главное, следующим вопросом было, сможет ли она хоть разок, находясь при смерти или после, увидеть этот дивный мир.
— Старейшина, наши самки закончили окружение, ждут команды! — говорит хвостатая помощница с карими длинными волосами.
— Хорошо. Я пойду на встречу с Рабнир, скажу ей про посох, а вы, увидев, как куски плоти Бессмертной разлетаются, стойте и ждите. Когда одна часть начнёт превращаться в нечто живое, тут же кричите и отступайте. Только вместе с Рабнир, её силой, вашей ловкостью и отвагой, мы сможем схватить, и победить Бессмертную!
Глава 20
Оставаясь в гигантской форме, Рабнир в руках своих, как в клетке, несла привязанную к посоху Бессмертную. План Гончьей пробить её через задницу не удался, так как после последнего удара медоеда удалось найти только торс и ноги ниже колена. Собрав большие куски бессмертной воедино, её голову пробили посохом, а потом на него, как на шпажку, начали насаживать другие части тела. Всем очень хотелось, чтобы бессмертная погибла. Но вместо этого, через минуту-другую, она изрыгнула посох, регенерировала и попыталась выбраться из огромных рук Рабнир. Медоед вновь оторвала той голову, в ладонях сдерживая рвущиеся во все стороны смертельные пряди, дала соплеменницам время связать и привязать к посоху тело Бессмертной. Демоница кричала, билась в истерике, пыталась волосами дотянуться до глаз медоеда, в то время как Гончья требовала от Рабнир терпеть. Сдерживать демона и ждать, пока та ослабнет. Вскоре случилось то, что никто не мог предсказать… Когда голову вернули к привязанному посоху, сталь внезапно начала плавиться, обтекая тело Бессмертной, золотыми цепями, словно татуировки, оставаться на запястьях, шее, торсе, ногах, пальцах и руках. Бессмертная кричала, проклинала Рабнир, в то время как Рабнир ругалась с Гончьей, в ужасе осознавая, что только что проебала посох Агтулх и сделала его частью Бессмертную.
Гончья и Медоед были в панике. В конвульсиях, злости, с криками и проклятиями билась в истерике Бессмертная, и от того, что все вокруг были в панике, ужас охватил других выживших. Быстро разбежавшись, воительницы вновь оставили Рабнир одну, попрятавшись за пнями и поваленными деревьями, принялись ждать, что же будет дальше.
— Если что, бей в голову! — кричит Гончья, как и другие, отбежав подальше, туда, где смертоносные волосы не достанут.
— Хорошо!… — Будучи в форме гиганта, раздвинув руки и выпустив из них тело Бессмертной, Рабнир роняет ее на землю с высоты трёх метров. Демоница с писком шмякнулась об траву, головой ударившись о какой-то камень. Послышался хруст, её длинные волосы растрёпано раскинулись во все стороны. — Сука атакует! — воскликнула Рабнир, ей показалось, что пряди волос потянулись к ней, потому тут же вдарила по той здоровенным кулаком. Небольшое тельце впрессовалось в землю на полметра. Бессмертная что-то прохрипела, приподняла руку…
— Её даже не расплющило, она стала сильней! — кричит Рабнир и начинает нещадно колотить в землю своими огромными кулаками. — Это тело стало крепче, я не могу его разорвать! — схватив бессмертную за ноги и за руки, под скулеж демона, из всех сил в разные стороны тянула медоед.
Удары о скалы, камни, землю, деревья, попытки утопить и даже разгрысть, ничего не помогало, и когда казалось, надежды ослабить Бессмертную нет, демон тихо прохрипел: «Пощады… сдаюсь!»
Вскоре к медоедам на помощь прибывает войско из столицы. Целая армия, вооруженная всем, чем только можно. Пока Рабнир наблюдала за Бессмертной, пока её заковывали в цепи и связывали, Гончья направила знахарей на помощь раненым, предупредила командиров отрядов о навыках и силах Бессмертной, узнала, что пленных встретили, усилили конвой, ну а потом сама рассказала о славной смерти героя Добрыни.
— Ослепленный проклятием, он сумел втереться в доверие демону, зная, что мы через его подопечных либо силу Агтулха разузнаем о слабых местах врага. Так и одолели, — под рыдания самок, глядя за тем, как гигантская форма Рабнир, окружена толпами удивленных бойцов Федерации, рассказала Гончья.
С транспортировкой Бессмертной проблем не возникло. Рабнир просто заключила её в своих гигантских лапах, и под воссторженные охи понесла к тому, который, по её мнению, обязан всё знать. Около часа, восстанавливаясь, Бессмертная молчала, затем, восстановив челюсть и голосовые связки, произнесла:
— Чудовище… скоро звериный голод этой гигантской формы сведёт тебя с ума. Ты начнёшь жрать своих сестер, матерей, сожрёшь даже отца и ребёнка, если они есть, а после здохнешь, как и все, кто был до тебя! Ты пожалеешь, что не позволила мне тебя убить.
Рабнир ничего не ответила, лишь поглядела на свой плоский, покрытый пластинами живот. Кушать ей и вправду хотелось, да только она не понимала, зачем ей есть сестёр, когда она уже скоро вернётся к Агтулх и…
— Вот оно что… — проговорила Рабнир.
— Ха, тупая сука, до тебя дошло⁈
— Сама ты тупая, — пробубнела Рабнир, осознав, что не могла использовать силу и трансформацию, лишь находясь рядом с Агтулх Кацепт Каутль. В какой-то степени выпустить когти, немного защитного меха, она была способна. Но так как силу свою она контролировать не могла, то это, вместо неё, делал Агтулх — самец, владеющий навыком Уравнитель и Истребитель Ереси. Он просто лишил её этой демонической силы, сделал равной со всеми. Благодаря этому есть много не требовалось! — Хе-хе-хе, слушай, а что, все до меня умирали с голоду и от безумия? — скалясь, понимая, сколько еды ей нужно в этой форме, спросила Рабнир.