«...Переправа, переправа,
берег левый, берег правый...»
22.00 бесконечного 22 апреля...
Только сейчас, когда он остался один на один со своей болью, Андрей наконец-то дал волю своим эмоциям. Почти четверть часа он исступленно рубил ножом первые попавшиеся под руку ветки. Он все махал и махал своим огромным боевым ножом, пытаясь заглушить боль. И в конце концов ему это почти удалось. Он устал так, словно без перекура на время разгрузил вагон картошки. Горячий, обжигающий пот валил градом, и его не мог остудить даже холодный моросящий дождь. Через четверть часа этой сумасшедшей рубки он повалился на землю, абсолютно выбившись из сил... Не хотелось ничего.
А еще через четверть часа его мозг родил мысль:
«А чей-то ты так расслабился, Андруччо?! А мужички твои, что жопу твою прикрывали? Они-то как? Может, теперь им помощь нужна? А ты раскис, расклеился как баба! Ну-ка встать! Встать, капитан!!! Подъем!..»
Он кое-как добрался до вездехода. Проверил готовность пулемета и улегся в алюминиевый кузов. Все его действия теперь держались на одном-единственном рефлексе, забитом в подсознание еще во времена его службы в Отряде. Рефлексом этим было простое русское слово «Надо!»...
Андрей снял с плеча и уложил рядом с собой автомат, а затем медленно собрал воедино и приготовил к работе Питонову «Гекату Вторую». Эта большая мощная винтовка даже с виду, если не знать, на что она способна и какой разрушающей силы были ее выстрелы, внушала уважение и подсознательное опасение.
«Ну, здравствуй, красавица. – Андрей нежно погладил винтовку по стволу и затворной коробке. – Здравствуй, девочка!.. Ну что, будем встречать мужичка твоего вместе?..»
Андрей достал из специального подсумка внушительный бронебойный патрон и зарядил оружие.
«А где же бегает тот придурок, что носится с „тяжелой“ оптикой, – вот что интересно мне знать! – На него хоть и накатывали волны боли, до цветных звезд в глазах, но после сеанса „трудотерапии“ мозг опять начал работать четко и без сбоев. – Час назад у моста его не было. Или был? Но струхнул и затихарился? Ну-ка, ну-ка...»
В мощную оптику «Гекаты», снабженную еще и ночным прицелом, он стал осматривать вершину плато, на которой двое суток назад появились три мотоцикла «охранения». Он всматривался в ночь так пристально, что не мог не заметить того, что искал. И он заметил!
«Оп-па!.. Ну да!.. Конечно! Кто бы сомневался!.. А вы все же мудаки, ребята! Макаки, они и есть гамадрилы! Кто ж вас так воевать-то учил? Кол вам, с минусом! С духами за Речкой и то интереснее было – те умнее!.. Вот я вам сейчас этот кол и поставлю!..»
И то, что думал сейчас Филин, абсолютно не было бахвальством. Точно такая же реакция на увиденное была бы и у любого другого, кто хоть немного знаком с тем, как должен себя вести и как должен уметь выживать на войне человек, взявший в руки винтовку с оптическим прицелом и назвавший себя «снайпером»...
Этот негритянский стрелок решил, видимо, со своим напарником устроить «засаду». Дилетанты!!! Они не съезжали с пригорка. Они даже потушили фару своего мотоцикла и бережно положили его на травку. И сами улеглись рядышком. Винтовочку свою приспособили к стрельбе, да только, видать, зарядить забыли... Ну да! Это вам не по камням бездушным да антилопам безобидным стрелять, и даже не по раненому летчику. Группа Кондора преодолела мост за считаные секунды, да еще положив при этом четверых «гвардейцев»... Снайпер просто не ожидал такого оборота! А когда сообразил, что произошло, стрелять по кустам было уже поздно. Ищи ветра в поле! Да и преследовать вдвоем такой караван – себе дороже!.. Вот они и затихарились!.. Красавцы так и лежали около своего байка, не зная, что же теперь делать. То ли свалить по-тихому, то ли дожидаться своих?..
«Ну... Понеслась звезда по кочкам!..»
Он вдохнул поглубже, насколько позволяли его ребра, затаил дыхание, выцелил круглый бок бензобака и нажал на спуск.
– В-ву-у! – громыхнула крупнокалиберная винтовка в руках Филина.
– Б-ба-а-ах! – мощно взорвался через секунду бензобак байка.
– А-а-а-у-уа-а! – покатились по земле два живых факела.
– У-ум-а-а! – вторил им Андрей, корчась от боли в прицепе «Полариса».
Не закрепленная на земле сошками крупнокалиберная «Геката» легко скользнула по стальному борту прицепа, давая такую мощную отдачу в плечо, что перевернула Андрея на спину, и всем корпусом влетела внутрь прицепа, затормозившись о борт только дульным тормозом!
– У-у-у-ум-ма-а! – выл тихонько Филин, баюкая покалеченную полковничьими зубами руку и обнимая ребра. – У-ум-ф-у-ум-ф!
Андрей пришел в себя только через пару минут.
– Не-е! Чей-то мне из тебя пулять больше не хочется, дорогуша! Ну тя на хрен и к Бениной маме заодно!.. И как только с тобой Питон управляется?! Я вон лучше со старенького «Дедушки», если придется, поработаю – он попривычнее и ничуть не хуже! А на 200—300 метров и австрийской пукалкой можно! Тем более оптика есть!.. А ты иди-ка домой, в чемоданчик...
Он медленно разобрал и сложил в тубус винтовку и еще раз посмотрел на последствия своего выстрела. А последствия были просты – нещадно дымя, горели покрышки мотоцикла. И все! И тишина!..
«Вот и добре! Теперь пацанов отсюда только я встречаю!.. Как же они Задиру-то не заметили, эти полудурки?! Хотя... Клим наверх не ходил, а „растягивался“ внизу, недалеко от моста. Вот они его и проворонили, халамидники...»
Он поднялся кое-как из прицепа и, кряхтя и проклиная всю эту Африку вместе со всеми ее «президентами», взобрался в седло «Полариса» и встал в полный рост. Кто-то очень постарался, для «гвардейцев» модернизируя эти вездеходы. На «Поларисе» было установлено что-то типа дуги безопасности над головой его седоков. А проще говоря, это был сваренный из труб каркас, на который, при желании конечно, можно было натянуть брезент. Но была на этом каркасе и приваренная намертво станина для ДШК. Все было сооружено так, чтобы пассажир мог встать в полный рост и стрелять из пулемета поверх головы водителя. Не иначе как преследовать кого собирались!..
Андрей проверил работу механизмов тяжелого, мощного пулемета, зарядил этот надежный агрегат и уселся на пассажирское сиденье, оперся ноющей неимоверно спиной о мягкую спинку и прикрыл глаза.
«Ну вот, капитан. Теперь будем ждать...»
...23.40
Он даже умудрился подремать немного в этом «кресле», хоть и понимал, что сон этот может оказаться самым последним – мало ли чего тут бродит-ползает среди ночи... Но телу был необходим отдых. Хотя бы совсем немного, хотя бы несколько минут всего.
– Та-та-тах! – разбудил его далекий пока еще звук.
– Та-тах, та-тах! Та-та-тах!
Нет! Эти звуки Андрей никогда и ни за что не спутал бы ни с какими другими! Надоевшие нещадно и такие знакомые звуки... Боя!
– Та-та-та-та-тах!
Он выпрямился во весь рост и встал за пулемет.
«Не сумели парни оторваться, значит... Или уже потом лопухнулись где-то, от усталости... Только бы Збигнев успел к мосту прибежать, иначе хана!..»
И тут в звуки боя вплелись еще одни, чужеродные для такого занятия.
– Вз-з-з-з-з!
– Та-та-тах!
– Вз-з-з-зиу-з-з! Та-та-та-тах!
Бой стремительно приближался к мосту. Так стремительно, что еще минута-другая, и он будет прямо здесь. И Кондор не выдержал томительного ожидания и неизвестности:
– Питон!
– Пш-ш-ш-ш, – пошипел немного наушник, а потом вдруг «взорвался» в ухе: – Чиф!!! Та-тах, та-тах! Мы идем к мосту! Та-тах!!! Двумя колесами!
– Встречаю!
– До моста могут достать!
– Вайпер?!
– У Пашки за спиной! Та-та-тах!!! Мы его подобрали! Тах! Тах!
– «Хвост»?
– Метров пятьдесят, не больше!
– Водяной меня слышит?
– На связи! – рявкнул Павел в ответ.
– Газу!!! Полный газ к мосту! Я их отсеку!
– Есть!!!
В этот момент он увидел два луча света, которые вынырнули из-за поворота и понеслись с пригорка вниз, к мосту. Прошло три-четыре секунды, и из-за того же поворота вывалились целой кавалькадой несколько снопов света мощных фар. Они осветили беглецов, и Кондор увидел два горных байка...
Они неслись к мосту почти вровень. Ну, может быть, отставал немного второй, потому что нес двух седоков. Вайпер, а это был именно он, сидел лицом к погоне! Этот сумасшедший поляк привязал себя к Водяному репшнуром спина к спине и теперь с двух рук поливал преследователей свинцовым ливнем!
– Та-та-та-та-тах! Та-та-та-тах! Та-тах! Та-та-тах!
– Ду-ду-ду-ду! – пробасил с переднего «Полариса» преследователей ДШК. – Ду-ду-ду-ду-ду!!!
Теперь Андрей понял, убедился воочию, как применяли ДШК на своих «Поларисах» «президентские гвардейцы».
Очередь грязевых фонтанов легла метрах в трех от мотоциклов. Пока далеко! Пока!..
– Вз-з-з-виу-у-з-з-з! – взвыли на высоких нотах моторы надрывающихся байков.
До моста оставалось еще метров сто или чуть-чуть больше.
«А теперь я, мужики!..»
– Ду-ду-ду-ду-ду-ду-ду-ду-ду!!! – залился долгой очередью, задергался в руках Кондора мощный пулемет и стал раз за разом долбить чем-то железным по израненному пальцу.
Боль застелила глаза Андрея кровавой пеленой, и он заорал во весь голос:
– А-а-а-а! Ду-ду-ду-ду-ду-ду! А-а-а-а-а!!! Ду-ду-ду-ду-ду-ду-ду! – все слилось в один звук, а он все стрелял и орал от боли, орал и стрелял, стрелял и орал...
– Ду-ду-ду-ду-ду-ду-ду! – ДШК стучал неутомимо, как хорошая швейная машинка.
– Ду-ду-ду! А-а-а-а! Б-бу-бу-ух-х!
Рвануло что-то мощно на противоположном берегу, и этот взрыв отрезвил немного Андрея. Скорее всего, пули из его пулемета угодили в бензобак «Полариса», и взорвавшийся бензин осветил дорогу.
Андрей одним махом обозрел всю картину!
Вот ошметки одного квадроцикла разлетелись в разные стороны вместе со своими седоками.
Вот второй на всем ходу влетел в горящие обломки первого, подпрыгнул, завалился набок и загорелся.
Вот байк Питона, подпрыгнув на пандусе, словно на трамплине, метра на полтора над мостом, буквально влетел, а не въехал на переправу.
Еще секунда, и на мост ворвался мотоцикл с Водяным и Вайпером.
А его периферийное зрение уже заметило, как мощный «Краб» столкнул с дороги горящие обломки и понесся к мосту.
– Ду-ду-ду-ду-ду-ду-ду-ду-ду! – вновь застучала, задергалась «швейная машинка» в руках Андрея, прошивая свинцовой строчкой ночной воздух и пытаясь «нащупать» тяжелый вездеход. – Ду-ду-ду-ду! А-а-а-а-а-а! Ду-ду-ду-ду-ду-ду-ду-ду! А-а-а-а-а-а!!!
Триста метров! На таком расстоянии из тяжелого, дергающегося, как сумасшедший, ДШК стрелять прицельно практически невозможно! Можно только накрывать площади. Нет, были, конечно же, виртуозы, но в пулеметной стрельбе это был не Филин. Вот если бы сюда современный «Утес» с его оптическим прицелом... Но сейчас «строчить» приходилось из «Дедушки»...
Мотоцикл Питона уже слетел с моста и почему-то упал в грязь. Второй мотоцикл, с двумя беглецами, успел преодолеть едва только половину моста, а тяжелый «Краб» уже взбирался всей своей тушей на пандус. А за ним «в очереди» уже успели выстроиться еще два «Полариса» и тройка легких мотоциклов! И они не теряли времени даром, поливая беглецов свинцом из всех стволов.
– Ду-ду-ду-ду-ду-ду-ду-ду! А-а-а-а! С-у-у-ка-а-а! Ду-ду-ду-ду-ду! – Андрей стрелял как заведенный, стараясь хоть чем-то помочь своим друзьям. – Ду-ду-ду-ду-ду-ду!!!
Он заметил краем глаза, что Питон собирается бежать к нему.
– Пит-о-он! Бери мо-пе-ед! Ду-ду-ду-ду! Па-а-ша, хо-оду! Ду-ду-ду-ду! А-а-а-а-а-а! Ду-ду-ду-ду-ду-ду!!!
В этот момент он увидел, что наконец-то добился своего – «Краб» резко просел на передние колеса, а из его двигателя стали лететь во все стороны какие-то запчасти и появились небольшие язычки пламени!
А беглецы тем временем уже успели не только съехать с моста, но и отвалить от него метров на пятьдесят.
– Ду-ду-ду-ду-ду! А-ха-ха-ха! Су-у-у-ки чернома-азые! – Это был уже какой-то демонический смех. – Ду-ду-ду-ду-ду! Па-аша! Ду-ду-ду-ду! Рви мост!!! А-а-ха-ха-а-а-хах-ха!!!
Андрей уже вовсю поливал свинцом противоположный берег, разрывая «гвардейцев» и их технику мощными пулями в клочья! Только ошметки летели во все стороны.
– Ду-ду-ду-ду-ду! – ДШК в умелых руках – страшная, надо признать, сила. – Ду-ду-ду-ду! А-а-а-а-а-а-а!!!
– Бу-бу-у-у-б-бу-у-ух-х-х! – Мощный сдвоенный взрыв потряс землю под ногами. – Фьи-и-у-у-у!
– Твою мать!!!
Только и сумел это сказать Питон, увидев, как высвобожденный от натяжения толстенный трос, который служил на мосту перилами, хлестанул своим концом по противоположному берегу, перерубая пополам все на своем пути: деревья, кусты, технику, людей... Вот уж где действительно костлявая косой махнула... А «Краб» все же успел взорваться в воздухе и уже горящий завалился искореженным боком в бурный водный поток.
– Ду-ду-ду-ду-ду-ду-ду! А-а-а-а-а-а!!! Ду-ду-ду-ду-ду! С-су-у-у-ки-и-и!!! – Андрей все поливал и поливал пулями опустевший противоположный берег и никак не мог остановиться. – Ду-ду-ду-ду!!!
– Андрюха, стой! – прокричал рядом Питон.
– Ду-ду-ду-ду!!! А-а-а-а-а!!!
– Чиф!!! Хватит! Мы уже здесь!!!
– А-а-а-а-а!!! Ду-ду-ду-ду-ду!
– Братка! Все!!!
– А-а-а-а-а!!! Ду-ду-ду-дзынь! – Пулемет выплюнул последнюю пулю из ленты и злобно клацнул затвором, а Андрей, не замечая этого, продолжал давить на гашетку, дергать ручки и водить стволом из стороны в сторону, он продолжал «стрелять». – А-а-а-а-а-а-а!
Это был рев раненого носорога.
– Паша! Оторви его от «станка»! Кома заклинило, беднягу!!!
Кто-то мощно рванул Филина с седла «Полариса» и повалил на землю.
– А-а-а-а-а! С-су-ки-и-и! А-а-а-а! – Он катался по земле, вырываясь из стальных объятий.
– Да успокой же ты его!!!
– Как?! Он сейчас, кроме того берега, не видит ни хрена!!!
– Как!!! Так!!!
Андрей увидел костистый кулак, летящий в челюсть.
– Бу-бух! – лопнуло что-то в мозгу.
...И поплыли перед глазами бирюзово-розово-желтые воды сказочной реки. И опять возникла перед глазами та здоровенная серебристая рыбина с уродливым негритянским лицом, которая лупила его со всей мочи мокрым скользким хвостом по лицу, приговаривая:
– Открой глаза, Андрюха! Открой глаза, капитан!!!
– Отвали! Я тебя поймал!..
– Андрюха! Открой глаза!!!
И он открыл...
И увидел ночь, капли воды, скатывавшиеся с листьев прямо на его лицо, капли моросящего дождя и лица... Прямо над ним улыбались лица. Питона, Вайпера и Водяного...
– Привет, братка!
– Ты как, командир?
– Дзень добже!
– У-у-м-мф! – застонал он в ответ и попробовал сесть. – Какой на хрен дзень, Збигнев? Ночь на дворе!
– О, то бардзо добже! Ты шпожнав на мьене?
– Конечно, узнал, Збигнев! – проговорил он устало. – Я че, придурок?
– То ешчь барздзо велике пытання!
– Не понял?! Ты меня в придурки записал, Гадуш?
– Ты тут такого наворотил, капитан, что подумаешь поневоле... – усмехнулся Водяной. – Выпить хочешь?
– А есть?
– А то как же!
– Шило?
– Само собой!
– Давай!..
Андрей принял в израненную руку пузатую фляжку, в которой побулькивало и из которой разило спиртом.
– Медицинский! Чистоган! Девяносто шестой пробы! – сообщил экс-прапорщик.
На что Кондор только махнул головой и приложился к горлышку. Он сделал один большой глоток, второй, третий...
– Хорош! – Водяной отобрал фляжку силой. – А то еще отравишься с голодухи-то...
– Ф-фу-у-уф! – выдохнул Андрей и мощно отрыгнул. – Девяносто седьмая проба! «Ствол чист, откат нормальный!»
– О! То вже дело! – улыбнулся Питон.
– Так че вы там трепали про мою поехавшую крышу? Че я там такого натворил-то, а?
Виктор и Павел бережно подняли его под руки и подвели к квадроциклу.
– Смотри!
На том берегу чадили горевшими шинами «Поларисы» и горные байки, лежали поломанными куклами тела «гвардейцев»...
– И чего?
– Твоя работа, кэп!
– Ну, не все-е-о! – протянул Андрей. – Мост, Паша, – это уже ты.
– Ты, братишка, ты! – улыбнулся Водяной. – Они на нас внезапно выскочили, когда мы Збигнева нашли. Ну и погнали, как зайцев... У меня руки рулем заняты были, а пульт в кармане, доставать некогда было... Он и теперь там... Вот!
Он расстегнул клапан небольшого кармашка и протянул Андрею маленький пультик.
– А твой до сих пор в кулаке зажат! Ты мне его так и не отдал! Разожми кулак-то, наконец!
Кондор посмотрел на свой левый кулак, сведенный судорогой, и стал кусать пальцы, пока они не разжались. На ладони поблескивал «родной брат» того пульта, что лежал на ладони Водяного. С одним отличием: на нем поблескивала маленькая красная лампочка...
– Так что и мост тоже на тебе, братишка... И «Краб», что ты сначала взорвал, а потом утопил...
– Не может того быть, пацаны! – Он смотрел на своих друзей с недоверием.
– Рыл по восемь на квадриках, рыл десять-двенадцать в «Крабе», да по двое на тех мопедах. Итого почти полтора взвода одной очередью...
– Ну, это ты, капитан, совсем загнул!
– Коробка у ДШК пустая! Ты все выпулил, до последней железки! И это... Ты на его ствол посмотри!
Ствол крупнокалиберного пулемета отсвечивал в темноте каким-то нереальным, малиновым цветом... Андрей обернулся и посмотрел Виктору прямо в глаза.
– Да, братка! Одной очередью! Пока лента не закончилась!.. Мы тебя от него еле оторвали! Так ты еще и буйствовать начал! Вайпера по кокам так звезданул, что тот чуть не помер, а ему еще маленьких пшеков делать хочется... Ну, я тебя и успокоил слегонца... Не обессудь...
– Спасибо, – прошептал Андрей, опускаясь в изнеможении на дно прицепа.
– Это тебе спасибо! Придурок ты этакий!!! Мы теперь все втроем твои должники!
– На том свете сочтемся... Че встали-то? Поехали! Нам еще Стара догонять!
– Куда?
– К катапультам. Гот с полковником тоже туда покатили... Три часа назад...
– Взяли его?! – округлил глаза Питон.
– Взяли... Живой такой негритос попался... Чуть палец мне не сожрал, гнида черножопая!..
– Полковника тоже ты?! – замер изумленно Водяной.
– ...А Стар пешочком пошел. И у него двое «трехсотых»... Джамп – легкий, а летуна помяли основательно...
– Значит, и янкесов вытащили! – улыбнулся Питон. – Значит, мы не зря круги по лесам наяривали!
– Не зря, капитан, не зря... Че рты раззявили, салабоны? – улыбнулся Андрей устало и закрыл глаза. Спирт уже начал делать свое дело, и по телу стало разливаться приятное, сонное тепло. – Время не ждет! Поехали!..