Не плачь. Будь сильным. Не сдавайся. Надо действовать. Делай то, что должен. Я знал, что до плота сегодня мне не добраться. Уже смеркалось, а дождь не прекращался. Мне нужно было найти какое-то укрытие. Я снова начал штурмовать каменные утесы, повторяя словно мантру: «Надо действовать, надо действовать». Я видел, как плот зацепился за камни и бьется о валуны.
Пожалуйста, останься там до завтра. Пожалуйста, держись.
Смастерить укрытие было не так уж просто. Я выкорчевал несколько маленьких кустов, отломал ветки, содрал листья и отнес все к небольшой нише в каменном склоне. Я укрыл пол листьями, а вход загородил ветками.
Я умирал от голода – я не ел ничего с самого утра. Ниже по склону я заметил пальму. Я мог бы полакомиться пальмовой сердцевиной, как учил Карл. Дерево было небольшим, но корни уходили глубоко в каменистую почву. Я сделал небольшой подкоп руками, и в конце концов мне удалось выкорчевать его. Сердцевина находилась в самом верху. Я взял большой камень и принялся ломать ствол до тех пор, пока не увидел мягкую белую сердцевину. Наесться этим было сложно, но я не оставил ни кусочка.
Внезапно я услышал крик.
«Это, должно быть, Кевин», – подумал я и заорал что есть мочи: «Кевин! Кевин! Кевин!», но ответа не последовало.
Наверное, у меня просто разыгралось воображение. Но нет, до меня действительно доносились какие-то звуки. Обезьяны. Меня затрясло от ужаса. Карл говорил, что рядом с обезьянами всегда водятся ягуары.
Господи, хоть бы Кевин нашел меня.
На мне была синяя футболка, которую мне отдал Маркус, коричневая фланелевая рубашка, белье из грубой ткани, джинсы, носки, ботинки и широкая бандана, которую я повязал вокруг шеи. Я забрался в свое небольшое укрытие в скале. Камни врезались мне в спину, но самым ужасным было даже не это, а пронзающий холод. Я насквозь промок, но не было ни костра, у которого можно было бы погреться, ни теплых вещей, которыми можно было бы укрыться. Я снял с шеи бандану и обмотал ею лицо, чтобы тепло моего дыхания создавало хотя бы некую иллюзию комфорта. Мне в голову лезли страшные мысли: что, если на меня нападут дикие животные или змеи? Что, если я не найду рюкзак? Что, если Кевин не сможет добраться до меня? Меня либо сожрут дикие звери, либо я умру от голода. Меня охватило отчаяние, я был совершенно один. Я выбрался из пещеры.
«Кевин! Кевин! Кевин!»
«Оаа, оаа», – не замолкали проклятые обезьяны.
Я снова забрался в пещеру. Я с трудом сдерживал слезы.
«Не плакать. Держаться. Надо действовать», – уговаривал я себя. Практически стемнело. Я снова обмотал банданой лицо. Я не мог заснуть, потому что не мог выкинуть из головы страшные мысли. Почему я не послушал Карла? Почему так жестоко обошелся с Маркусом?
Теперь я наказан.
Я сказал себе, что утром я найду Кевина и вместе мы выберемся из этой ситуации. Когда я чувствовал, что теряю последнюю надежду, я повторял словно мантру: «Надо действовать, надо действовать». Не знаю, откуда я взял эту фразу, возможно, из книги Карлоса Кастанеды. Я повторял ее как заведенный: решительный человек делает то, что должен, он не боится ничего и ни о чем не беспокоится. Но когда снаружи зашуршали ветки, я понял, что мой девиз не слишком-то уж воодушевляющий. Я затаил дыхание и ждал, когда же звук стихнет.
Утром я чувствовал себя лучше. Я раздвинул ветки и выбрался наружу. Я еще несколько раз позвал Кевина, но затем решил действовать. Для начала я оценил сложившуюся ситуацию. Во-первых, я был точно уверен, что миновал каньон. Я очень хорошо помню, как описывал его Карл: водопады, быстрое течение и огромная скала прямо посередине реки. Да, я точно выбрался из «недоброго ущелья», а значит, Куриплайя совсем недалеко – на правом берегу, именно там, где я и находился. У меня был шанс добраться туда. В Куриплайе есть хижины и снаряжение. Кроме того, по словам Карла, там должна быть банановая роща. А от Куриплайи четыре дня пути до поселения Сан-Хосе де Учупиамонас. Наверняка в джунглях есть даже тропа, ведущая туда. Я попытался мыслить позитивно, у меня все получится. День пути до Куриплайи, а оттуда недалеко и до Сан-Хосе. Возможно, встречусь с кем-то в Куриплайе.
Я осмотрелся в поисках завтрака, но ничего так и не нашел. Я решил найти рюкзак. Я готов был потратить целый день, если у меня был хоть малейший шанс отыскать его. В рюкзаке была еда, а также спички, карта и фонарик. Если я смогу достать его, я спасен.
Задача была не из легких. Я пошел вверх по реке. Дорога вела меня через острые скалы и скользкие камни. Я шел порядка двух часов, то забираясь выше, чтобы продолжать путь, то спускаясь, чтобы посмотреть, можно ли подойти к берегу. Каменные отвесы были очень крутыми и скользкими. Несколько раз у меня соскальзывала нога, но, к счастью, мне удавалось ухватиться за деревья и кусты. Наконец с утеса, который возвышался над рекой на 15 метров, в воде я заметил плот, который все еще бился о камни. Я надеялся, что рюкзак находится неподалеку.
Отсюда берег казался тонкой полоской, но у меня не было выбора, и я рискнул спуститься, хватаясь за острые выступы. Я вымерял каждый шаг, ища ногой опору, все тело покрылось холодным потом. Я молился, чтобы не соскользнуть и не упасть. Если я сломаю ногу или руку, у меня не будет ни единого шанса выжить. Последний раз, когда я лазил по горам, я сорвался и уцелел только благодаря чуду: в моем кармане лежала книга дяди Ниссима. А сейчас она в рюкзаке. Не стоило выкладывать ее.
Дождь не прекращался со вчерашнего дня. Камни были мокрыми и скользкими, но я продолжал свой спуск. Штаны зацепились за острый край камня и порвались. Колени мои были изодраны, а пальцы сбиты в кровь. Напряжение в ногах было невероятным. Они намокли, снова покрылись сыпью и жутко болели. Когда я находился на высоте трех метров над землей, я развернулся спиной, сел и скатился по поверхности камня. Я поцарапал спину, но оказался на берегу реки. Я начал поиски, перепрыгивая с камня на камень до тех пор, пока не добрался до плота.
В это сложно поверить, но плот был целым: все семь бревен были сцеплены в единую конструкцию. Да, дон Хорхе знает свое дело. Почему мы не послушали его жену и просто не остались в деревне?
Перед тем как приступить к поиску рюкзака, я надежно закрепил плот, чтобы, если нам доведется встретиться с Кевином, мы смогли бы им воспользоваться. Я обыскал камни и расщелины и вот в десяти метрах от меня, в углублении небольшого камня я увидел свой ненаглядный рюкзак. Он вымок насквозь, но не потонул.
Боже, спасибо!
Я не мог описать словами свою радость. Я лег на камень, вытащил рюкзак из воды и поспешил открыть его. Я спасен! Содержимое рюкзака лишь слегка намокло – резиновая сумка защитила его от воды. Я обнаружил все необходимое: рис и бобы, фонарик и спички, зажигалку, карту, москитную сетку, красное пончо, таблетки и, что самое главное, карманную книжку своего дяди Ниссима. Теперь я не умру.
Я открыл аптечку в надежде найти вазелиновое масло для ног, но там его не было. Я увидел баночку с медикаментами, некоторые из которых были не подписаны, и небольшую коробочку с надписью «амфетамины». Таблетки пришлись очень кстати, к тому же я обнаружил антидот от змеиного яда.
Со всем этим снаряжением я чувствовал себя значительно лучше.
«Кто-то наверху любит меня», – подумал я. Пожалуйста, пусть Кевин найдет меня. До этого момента я считал, что его ситуация лучше моей (у него, по крайней мере, был мачете), но теперь я был сказочно богат, а он носил за спиной лишь рюкзак с одеждой.
Бедный Кевин остался ни с чем и, должно быть, нуждался во мне. У меня была еда и возможность развести огонь. Без меня шансов у него не было.
Дождь все еще не прекращался, и меня трясло от холода. Я быстро закрыл рюкзак и отнес его к своей пещере. Я вытащил только пончо, чтобы защититься от дождя. Затем у меня появилась идея: нужно повесить его на видное место. Он яркий и привлечет внимание Кевина. Я увидел нависший над рекой выступ. Я забрался на него и развесил пончо, закрепив его тяжелыми камнями, чтобы ветер не унес его. Я еще раз позвал Кевина, но знал, что крики мои были бессмысленными. Шум воды был оглушительным, и вряд ли меня бы кто-то услышал.
По пути назад я заметил на берегу несколько плодов желтого цвета и остановился, чтобы подобрать их. Почти все они были гнилыми, но я нашел тот, что был свежим и твердым, и надкусил его. Вкус был просто потрясающим. Я поднял глаза и увидел, откуда они могли нападать: на краю каменной скалы стояло дерево, усеянное желтыми сливами.
«Кто-то наверху и впрямь заботится обо мне», – подумал я.
Я посмотрел, как можно пробраться к дереву, и нашел небольшую ложбину в скале, откуда дождевая вода стекала с горы в реку. Она была мокрой и скользкой, но довольно пологой. Я практически добрался до дерева, но, не дойдя нескольких шагов, увидел змею. Она была изумрудной и лежала, свернувшись кольцом, всего лишь в нескольких дюймах от моей ноги. Я тут же понял, что это была смертоносная бежука. Карл рассказывал, что они могут ослеплять жертв, распыляя яд на расстоянии.
Я застыл на месте. Змея тоже не двигалась, лишь выпускала и втягивала язык. Верхняя часть ее тела была приподнята. Я боялся шелохнуться, но вскоре страх и отчаяние переросли в ненависть. Я отошел назад, схватил огромный камень и метнул его в змею. Ее тельце содрогнулось, а затем расширилось, словно на нем завязали узлы. Я взял плоский узкий камень, наклонился и принялся яростно бить змею до тех пор, пока не отсек голову. Я дрожал, зная, что, если змея укусила бы меня, я был бы мертв.
Я взял ее изумрудное тельце и счистил кожу, словно с банана, оголив розоватую плоть. Я удалил внутренние органы так, чтобы осталась только тушка. Что с этим сделать? Съесть или оставить в качестве приманки? Я бросил добычу на берег. «Решу после того, как спущусь», – подумал я.
Я подошел к фруктовому дереву, внимательно осматриваясь перед каждым шагом. Бежуки – обитатели деревьев, поэтому я боялся, что поблизости может быть еще одна змея. Я раздвинул ветки в поисках спелых плодов, которые я тут же съедал. Их было много, однако моими конкурентами стали мелкие желтые муравьи, усыпавшие ствол дерева. Я прекрасно знал: это огненные муравьи. Они жалили меня везде, но я не уступал. Я быстро сорвал столько фруктов, сколько мог, и бросил их вниз, на берег. Затем я спустился и принялся стряхивать с себя муравьев. Все тело словно горело, но я был рад, что муравьям не удалось одолеть меня. Теперь я наемся до отвала.